Ваня писал(а):Аркадий писал(а):
- Ну, кто следующий? Ваня? Или ты у нас сегодня Иоганн? Или, скажем, Жан? Или Хуан? Или Джованни? Кто ты и откуда?
Ваня вышел на середину класса, безуспешно пытаясь скрыть свое волнение. Такой доклад у него был впервые в жизни. А еще Ваня понимал, как трудно будет привлечь внимание класса, после недавнего происшествия с ведьмой – хотя на перемене класс проветрили, все еще можно было уловить носом запах гари. Само собой, настроение тоже было напряженным и, хотя все уже знали, что с Аллой Александровной все в порядке, ребята шушукались, обсуждая несостоявшийся пожар. Требовалось очень уж постараться, чтобы они заинтересовались чем-нибудь другим.
А еще надо было опять спасать Ладку. «Огненный инцидент» пользы ей не принес: до конца урока оставалось больше получаса, и Ваня не сомневался, что Аркадий Викторович надеется услышать выступление Лады. Ванин доклад должен был занять минут пятнадцать, от силы, если уж совсем растянуть – двадцать. Да еще и уверенность в том, что, если надо, урок продолжится и после звонка.
Лада это понимала. Перед тем, как Ваня встал, ему на стол упала записка: «Ванюша, я не готова…» Просьбы не было, но многоточие в конце смотрелись сильнее любой, самой отчаянной просьбы. А еще от бумажки чуть-чуть тянуло духами. Ване показалось, будто Ладка сама прошептала эти слова ему на ухо, и его охватил озноб от ее жаркого дыхания, от блеска ее волос. Миг спустя наваждение пропало, но какое это было наваждение…
На середину класса он вышел нарочито бодро. Повернулся кругом, позволяя разглядеть себя со всех сторон. Ваня постарался одеться так, чтобы каждый элемент наряда соответствовал эпохе. Или пытался соответствовать. Часы, к примеру, оставил в комнате.
На нем была льняная рубашка: ведь он, сын ганзейского купца, прибыл из тех краев, где сеяли лен. Не зная, какую шапку надеть, перетянул голову белой лентой.
Долго думал над обувью; хотел придти в валенках – вот уж древняя обувка, но валенки не очень-то гармонируют с рубашкой. Выручила Тамара: у нее оказались сабо и к удивлению Вани, его ноги влезли в них. Надел он сабо прямо в классе; ступням в деревянной обувке было так тесно, что Ваня уже раздумывал: не переменить ли ему свою легенду, рассказав про еретика, познавшего «испанские сапоги».
Сложнее всего оказалось со штанами. Наконец, Ваня просто нацепил джинсы – все же генуэзская ткань, неизвестно когда изобретенная и прославленная ковбоями много веков спустя. Для соблюдения антуража, он трудился весь вечер, спарывая с джинсов молнию, и нашивая пуговицы. Дырки пришлось колоть шилом, и два проколотых пальца до сих пор тупо болели
.
Все равно, он надеялся, отвлечь внимание от своих современных портков каким-нибудь дополнительным предметом. Сначала хотел взять подарок Ильи Шпелера – арбалет. Но здраво рассудил, что Аркадий Викторович может проверить боевые качества этого предмета, придти к выводу, что это не игрушка (действительно, не игрушка) и прощай арбалет. Поэтому на плече у Вани висела кожаная сумка, из свиной шкуры, грубой выделки, с тяжелыми коваными замками–карабинами. Карабины, может, и были анахронизмом для XIII века, но Ваня решил, что их смастерил какой-нибудь флорентийский Кулибин, вот только надо бы еще и легенду разработать, как сумка попала к ганзейскому купцу.
Конечно же, главное не сумка, а, что в ней лежит. Там были вещи, которые могли оказаться в ней в те времена: деревянная гребенка, глиняная свистулька, старинное кресало (Ванька умел им пользоваться!). Ваня также положил в сумку образцы товаров, которые везли на запад Европы из северо-восточной Европы и с Востока вообще: декоративный глиняный горшок с медом, кусочек янтаря (сам когда-то нашел на Куршской косе), немного перца, пересыпанного в коробочку из бересты, шелковую и бумажную ленты, как символ китайских товаров.
Кроме них, в сумке было еще кое-что, появившееся перед уроком
.
- Бонжур лезанфан, - произнес он – ведь дело происходит в Париже и большинство детей, видимо, являются французами, - жемапель Жан. Это так есть меня звать на вашем языке. Я шваб, меня зовут Иоганн. Извинить меня, что я чуть-чуть коверкать ваш язык. Я хочу рассказать вам, про края откуда я прибыть и про чудеса, которые вы не видеть.
«Уф, вроде, пошло нормально».
