Борис Яковлевич посмотрел на ведерки с розгами. Вытащил мальчишичий прутик, взмахнул им и презрительно сунул обратно в ведро. Оглядевшись по сторонам в поисках инструмента более подходящего для воспитательной процедуры, Шпелер старший открыл шкаф. Из всего множества различных приспособлений для нарумянивания мальчишичьих и девчоночьих поп, Борису Яковлевичу приглянулся шестисантимитровый тяжелый кожанный ремень.
Шпелер подошел к скамье, развернул отпрыска поперек и зажал голову мальчишки между бедер. Без предупреждения размахнулся и ремень с чавканьем впечатался в середину левой половинки попы мальчика, оставив побелевшее углубление, которое сразу начало наливаться краской - бордовой по краям и ярко- красной в середине.
Шмяк! Такая же полоса украсила и правую ягодицу.Ремень заплясал на Илюхиной попе, оставляя не только красные полосы, но и багровые рубцы, там где края ремня впечатывались в нежную незагорелую кожу.
Шмяк! Шмяк!
Ремень, зажатый в тяжелой отцовской руке полосовал зад мальчишки подбираясь к самой его середине.
(Илья отстраненно заметил, что кричит он сам, но это было уже помимо его воли и он не мог и не хотел что-то сделать с этим), боль, тоже каким-то образом ставшую звуком... Впрочем, боль была всем. Она и ярким пламенем вспыхивала в глазах, и ощущалась солоноватым привкусом на губах, и расползалась по всему телу, и даже, кажется, Илья чувствовал ее запах в воздухе. 
