Сочинение на тему
Добавлено: Чт дек 25, 2003 7:05 pm
Женя грызла ручку – отучить ее от этой привычки было почти невозможно. Нет, когда кто-то был рядом это совсем иное дело, но сейчас она была одна и это меняло положение.
Начало заданного Аркадием сочинения было складным:
My best friend is Yulia Shepeleva. She has thirteen-years-old… (у нас обоих день рождения шестнадцатого, только я апрельская, а она июльская. Юля, Юля, солнышко июля, это про нее).
Вообще-то по документам она Рамирес-и-Хередиа, вот представьте себе! Her father was a Cuban. Ее папа – кубинец и его звали Энрике – почти как в сериалах – и он учился в Москве на хирурга. От него у нее эти ее брови вразлет, эбеновая россыпь кудрей, искрящиеся весельем черные глаза (Женя вздохнула – юлькиной внешности она по-хорошему всегда завидовала, как и вообще всем девочкам с вьющимися волосами. Ладе, например)…
He was died when Yulia was a little child ….а когда уже у них Юлька родилась, он должен был возвращаться домой, и хотел их потом вызвать к себе, а ему не разрешили, и даже пригрозили арестовать, как шпиона. И тогда …тогда он достал лодку, чтобы переплыть море, там же близко от Америки, а оттуда уже можно было вернуться …Ей тогда два года было. Юлька говорит, что она отца помнит – не всего, конечно, часы его помнит, как он ее на руках держал, когда они в аэропорту прощались. И она верит, что он с неба за ними смотрит, и поэтому всегда вечером перед сном ему говорит «буэнос ночес, папа», это по-испански …ой, что это я (Женя смахнула навернувшиеся слезы, до того ей сейчас было жалко подружку) …ну вот, теперь переписывать!
She lives with her grandfather …короче, живет Юлька сейчас с дедушкой, Павлом Лаврентьевичем. Он лингвист. Он шестьдесят языков знает – представляете! И еще какие-то жутко древние иероглифы расшифровал, она мне даже журналы показывала! У Энрике есть старший брат, дядя Хосе, он сейчас живет в США, он уже очень давно уехал, так вот он – археолог. И когда узнал как-то, что его младший брат поехал в СССР, то связался с ним и попросил его достать адрес профессора Шепелева. Так вот они и познакомились с юлькиной мамой. А дядя Хосе их потом не забыл – он пару раз даже приезжал, я его видела, симпатичный такой, толстый, в цветной рубашке и все время смеется – даже когда они с Павлом Лаврентьевичем из-за этих иероглифов спорят. Он уже давно Юльке вызов послал, чтобы она к нему в Кливленд ехала, но только она не хочет пока, …не знаю, почему, я бы поехала, наверно…а еще мой дед говорит, что Павел Лаврентьевич - ископаемый сталинист, и что из-за таких как он наша страна до сих пор в заднице, – ага, прямо так и говорит …хотя мама и сердится, что при мне, типа я такого слова не знаю? А тот тоже говорит, что такие, как мой дед, всю страну развалили. Да ладно, пусть себе ругаются, нас-то с Юлькой это не касается!
Ох, Юльку та-ак дома строят, что ой-ой-ой! она, если кто-то из старших к ней в комнату заходит и она сидит, то она сразу встает и книксен делает …вот ужас-то! и попробует она что не так сказать или сделать –бр-р-р! (Женя поморщилась – думать о порке ей совсем не хотелось, тем более в этот вечер).
We are neighbors ...мы переехали в новый дом в… когда же это было? я только третий класс закончила … а они там уже давно жили, гораздо раньше нас... это потом мы уже доски выломали – ну не выломали, а так, два гвоздя в низу вынули, чтобы можно было лазить друг к дружке – не будешь же через весь двор топать и в обход? ну а пока через забор приходилось лазить…
Женя отложила изрядно пострадавшую от ее зубов ручку и закрыла глаза. Ей было тоскливо – страшно хотелось убежать отсюда, из еще чужой для нее лицейской комнаты, в тот жаркий день, когда они только переехали в новый дом, который построил для ее родителей женькин дед. Белкин-старший, широко известный в узких кругах как «непотопляемый авианосец», сделал как всегда безошибочный выбор, остановив умудренный политическими и прочими интригами взгляд именно на коттеджном поселке, построенном на окраине старого дачного компаунда на юго-запад от столицы. Можно было бы сказать, что по странному стечению обстоятельств это место называлось Ивовка, но на самом деле ничего удивительного в этом имени не было, так как основу местной флоры как раз и составляло болезненно знакомое многим поколениям мальчиков и девочек растение Salix alba, по-русски же – ива плакучая. Плакучая это, наверно потому, что плакать от ее свистящих прикосновений приходится долго и очень даже громко. Впрочем, если бы ее назвали «ревучей» или «крикучей», то большой ошибки бы не было тоже…
- вот такие и режь – сказал тогда папа, – как раз по тебе...
Женька потупилась. При виде такого прутика – пусть даже еще самого тонкого - сразу хотелось стать самой послушной дочкой на свете, никогда не пачкать платье, не лупить братца пеналом по голове и исправить тройки по математике – к сожалению, обычно такие мысли приходили к Женьке уже слишком-слишком поздно. И теперь злиться можно было только на себя саму – ведь ее же по-хорошему предупреждали, что последняя четверть третьего класса самая важная в году и что дальше так продолжаться не может. Нет, сегодня уже ничего такого не намечалось, потому что заслуженная порция горячего была выдана в день получения табеля еще в городе с помощью широкого ремня (куда более опасный для ее попки узкий ремешок от маминой сумочки Женя загодя благополучно припрятала в спальне – а кто докажет, что он там не лежал? и вообще, если что-то хочешь спрятать, то лучше делать это в самом видном месте, где точно не будут искать). Хотя, если подумать, то разница была не очень большая. Зато потом – когда выдранная по полной программе и даже слегка подвывающая Женечка глотала слезы в углу – ей было сказано вполне ясно и понятно, что теперь она каждый день своих летних каникул будет решать примеры и писать диктанты – Евгения, ты поняла? И по этому случаю в доме всегда будет запас – чего догадаться было несложно. И нет, чтобы нарезать прямо возле дома – так, видите ли непорядочно, пришлось топать куда-то в заросли на другой край поселка…
Однако сам по себе поход за прутиками оказался очень даже интересным, и на обратном пути Женька даже успела подзабыть, что свеженарезанная охапка в папиной руке предназначена отнюдь не для плетения корзин. Был золотистый закат, теплый ветерок продувал ее легкий сарафанчик, лохматил рыжую челку, нагретая за день пыль ласково щекотала голые ступни – почему-то было так хорошо, что хотелось петь от радости, прыгать и носиться кругом…
- что, Леонид Вадимыч, для старшей прутья готовишь? – местный алконавт Гриша по прозвищу Терминатор (фамилии его никто и не знал) подобострастно ухмыльнулся при виде нового соседа, у которого уже пару раз сшибал мелочевку – а вдруг и сейчас что обломится?
Женька вспыхнула от унижения – да как он смеет над ней смеяться, этот чмырь? Она отвернулась и делала вид, что ее ужасно интересует брошенная на дороге пустая коробка от сигарет, которую она и переворачивала большим пальцем ножки.
Но папа и не думал отпираться. Он просто положил руку на ее плечико, слегка прижал к себе, и сказал, как что-то само собой разумеющееся
- да, Гриша, для наследницы…
И остаток пути Белка шла, гордо задрав нос – она нас-лед-ни-ца. Вот так вот. Вам всем ясно? И если мой папка меня иногда наказывает, то только потому что я – его. А он – мой. Понятно? И можете теперь хоть треснуть от зависти!
Чуть позже, когда принесенные прутья предостерегающе разместились на хранение в бочке с водой, Женьку отпустили погулять в ту часть сада, которая уцелела при перестройке дома. И вот тогда-то они и встретились.
Незнакомая девочка была смуглая, худенькая, с огромными глазами цвета тропической ночи и копной совершенно отпадных с женькиной точки зрения кудряшек, на ней были застиранные шортики и топик с улыбающимся пингвином. И еще она сидела на заборе, отделявшем их участок от соседней дачи. И первой заговорила.
- девочка, тебя Женя зовут, да?
- ну, Женя, а что?
Незнакомка ловко спрыгнула, ухитривишись избежать столкновения с буйно растущей вокруг забора крапивой – про успешное применение семейства Urticaceae в лечении лени и непослушания Женя тоже знала, хотя пока больше из угроз, чем из практики. Пока.
- а я Юля …из 25-го дома ...слушай, а (Белка почувствовала как жар приливает к щекам – поняла о чем ее сейчас спросят и - угадала) ...тебя этими прутьями…?
- да, бьют – прошипела уязвленная Женя, - а тебе-то какое дело?
- ой, как хорошо…
- что хорошо?! – Женя почти закричала от ярости, – что бьют – хорошо? да?!
- нет, что ты! конечно плохо! – черноволосая девочка улыбнулась нежно и виновато одновременно - ты прости, я просто боялась …боялась, что ты станешь надо мной смеяться, что меня…
- тебя что, тоже розгами? – авторитетно спросила рыжуля, хотя – признаемся в этом честно честно - прутья пробовала до того наверно раза два
- угу...
- и по голой?
- а как же, по ней самой по ней самой...
Девчонки взялись за руки с видом умудренных масонов, владеющих самыми сокровенными знаниями вселенной. Они улыбались и им было действительно хорошо вдвоем, как будто эта страшная и стыдная тайна теперь сплела их одной веревочкой...
- слушай, а я знаю, где кролик живет! Хочешь покажу?
- еще спрашиваешь!
Да, так вот мы с ней и познакомились, - подумала Женя и открыла глаза. Вокруг было все то же – темный квадрат окна, куча вынутых из чемодан и еще не развешанных шмоток на кровати, только что повешенный постер с карамельными татушками, заложенная на середине “Фламандская доска” и - в круге света от настольной лампы - начатое сочинение. К нему она и вернулась. Итак,
She likes – Женя зачеркнула и написала admires dancing …угу, даже на хореографию ходила – года три наверно. Ой, она так танцует! сальсу, например ...она вообще на всяком “латинос” чокнута ...и даже цепочку на ноге носит, как Наталия Орейро! Я тоже такую хотела, но мне не разрешили...
On Summer we both like to go swimming in the lakes ...да, бегаем на пляж и еще есть одно место... Женя помрачнела. Ей не давала покоя какая-то мысль, но тщетные поиски раздражителя окончились безуспешно. Было что-то, что непонятым образом связывало тему ее сочинения и сегодняшний день …какое-то общее звено …слабый, еле заметный проблеск какого-то воспоминания …но какого? кажется это называется дежа-вю, однажды увиденное, - вспомнила она и очередной раз попробовала восстановить в памяти события последних часов. Что-то произошло именно в этом промежутке – но что? Каким образом Юлька Шепелева оказалась связанной с коридором лицея – этого Женя понять не могла. Пока не могла.
Начало заданного Аркадием сочинения было складным:
My best friend is Yulia Shepeleva. She has thirteen-years-old… (у нас обоих день рождения шестнадцатого, только я апрельская, а она июльская. Юля, Юля, солнышко июля, это про нее).
Вообще-то по документам она Рамирес-и-Хередиа, вот представьте себе! Her father was a Cuban. Ее папа – кубинец и его звали Энрике – почти как в сериалах – и он учился в Москве на хирурга. От него у нее эти ее брови вразлет, эбеновая россыпь кудрей, искрящиеся весельем черные глаза (Женя вздохнула – юлькиной внешности она по-хорошему всегда завидовала, как и вообще всем девочкам с вьющимися волосами. Ладе, например)…
He was died when Yulia was a little child ….а когда уже у них Юлька родилась, он должен был возвращаться домой, и хотел их потом вызвать к себе, а ему не разрешили, и даже пригрозили арестовать, как шпиона. И тогда …тогда он достал лодку, чтобы переплыть море, там же близко от Америки, а оттуда уже можно было вернуться …Ей тогда два года было. Юлька говорит, что она отца помнит – не всего, конечно, часы его помнит, как он ее на руках держал, когда они в аэропорту прощались. И она верит, что он с неба за ними смотрит, и поэтому всегда вечером перед сном ему говорит «буэнос ночес, папа», это по-испански …ой, что это я (Женя смахнула навернувшиеся слезы, до того ей сейчас было жалко подружку) …ну вот, теперь переписывать!
She lives with her grandfather …короче, живет Юлька сейчас с дедушкой, Павлом Лаврентьевичем. Он лингвист. Он шестьдесят языков знает – представляете! И еще какие-то жутко древние иероглифы расшифровал, она мне даже журналы показывала! У Энрике есть старший брат, дядя Хосе, он сейчас живет в США, он уже очень давно уехал, так вот он – археолог. И когда узнал как-то, что его младший брат поехал в СССР, то связался с ним и попросил его достать адрес профессора Шепелева. Так вот они и познакомились с юлькиной мамой. А дядя Хосе их потом не забыл – он пару раз даже приезжал, я его видела, симпатичный такой, толстый, в цветной рубашке и все время смеется – даже когда они с Павлом Лаврентьевичем из-за этих иероглифов спорят. Он уже давно Юльке вызов послал, чтобы она к нему в Кливленд ехала, но только она не хочет пока, …не знаю, почему, я бы поехала, наверно…а еще мой дед говорит, что Павел Лаврентьевич - ископаемый сталинист, и что из-за таких как он наша страна до сих пор в заднице, – ага, прямо так и говорит …хотя мама и сердится, что при мне, типа я такого слова не знаю? А тот тоже говорит, что такие, как мой дед, всю страну развалили. Да ладно, пусть себе ругаются, нас-то с Юлькой это не касается!
Ох, Юльку та-ак дома строят, что ой-ой-ой! она, если кто-то из старших к ней в комнату заходит и она сидит, то она сразу встает и книксен делает …вот ужас-то! и попробует она что не так сказать или сделать –бр-р-р! (Женя поморщилась – думать о порке ей совсем не хотелось, тем более в этот вечер).
We are neighbors ...мы переехали в новый дом в… когда же это было? я только третий класс закончила … а они там уже давно жили, гораздо раньше нас... это потом мы уже доски выломали – ну не выломали, а так, два гвоздя в низу вынули, чтобы можно было лазить друг к дружке – не будешь же через весь двор топать и в обход? ну а пока через забор приходилось лазить…
Женя отложила изрядно пострадавшую от ее зубов ручку и закрыла глаза. Ей было тоскливо – страшно хотелось убежать отсюда, из еще чужой для нее лицейской комнаты, в тот жаркий день, когда они только переехали в новый дом, который построил для ее родителей женькин дед. Белкин-старший, широко известный в узких кругах как «непотопляемый авианосец», сделал как всегда безошибочный выбор, остановив умудренный политическими и прочими интригами взгляд именно на коттеджном поселке, построенном на окраине старого дачного компаунда на юго-запад от столицы. Можно было бы сказать, что по странному стечению обстоятельств это место называлось Ивовка, но на самом деле ничего удивительного в этом имени не было, так как основу местной флоры как раз и составляло болезненно знакомое многим поколениям мальчиков и девочек растение Salix alba, по-русски же – ива плакучая. Плакучая это, наверно потому, что плакать от ее свистящих прикосновений приходится долго и очень даже громко. Впрочем, если бы ее назвали «ревучей» или «крикучей», то большой ошибки бы не было тоже…
- вот такие и режь – сказал тогда папа, – как раз по тебе...
Женька потупилась. При виде такого прутика – пусть даже еще самого тонкого - сразу хотелось стать самой послушной дочкой на свете, никогда не пачкать платье, не лупить братца пеналом по голове и исправить тройки по математике – к сожалению, обычно такие мысли приходили к Женьке уже слишком-слишком поздно. И теперь злиться можно было только на себя саму – ведь ее же по-хорошему предупреждали, что последняя четверть третьего класса самая важная в году и что дальше так продолжаться не может. Нет, сегодня уже ничего такого не намечалось, потому что заслуженная порция горячего была выдана в день получения табеля еще в городе с помощью широкого ремня (куда более опасный для ее попки узкий ремешок от маминой сумочки Женя загодя благополучно припрятала в спальне – а кто докажет, что он там не лежал? и вообще, если что-то хочешь спрятать, то лучше делать это в самом видном месте, где точно не будут искать). Хотя, если подумать, то разница была не очень большая. Зато потом – когда выдранная по полной программе и даже слегка подвывающая Женечка глотала слезы в углу – ей было сказано вполне ясно и понятно, что теперь она каждый день своих летних каникул будет решать примеры и писать диктанты – Евгения, ты поняла? И по этому случаю в доме всегда будет запас – чего догадаться было несложно. И нет, чтобы нарезать прямо возле дома – так, видите ли непорядочно, пришлось топать куда-то в заросли на другой край поселка…
Однако сам по себе поход за прутиками оказался очень даже интересным, и на обратном пути Женька даже успела подзабыть, что свеженарезанная охапка в папиной руке предназначена отнюдь не для плетения корзин. Был золотистый закат, теплый ветерок продувал ее легкий сарафанчик, лохматил рыжую челку, нагретая за день пыль ласково щекотала голые ступни – почему-то было так хорошо, что хотелось петь от радости, прыгать и носиться кругом…
- что, Леонид Вадимыч, для старшей прутья готовишь? – местный алконавт Гриша по прозвищу Терминатор (фамилии его никто и не знал) подобострастно ухмыльнулся при виде нового соседа, у которого уже пару раз сшибал мелочевку – а вдруг и сейчас что обломится?
Женька вспыхнула от унижения – да как он смеет над ней смеяться, этот чмырь? Она отвернулась и делала вид, что ее ужасно интересует брошенная на дороге пустая коробка от сигарет, которую она и переворачивала большим пальцем ножки.
Но папа и не думал отпираться. Он просто положил руку на ее плечико, слегка прижал к себе, и сказал, как что-то само собой разумеющееся
- да, Гриша, для наследницы…
И остаток пути Белка шла, гордо задрав нос – она нас-лед-ни-ца. Вот так вот. Вам всем ясно? И если мой папка меня иногда наказывает, то только потому что я – его. А он – мой. Понятно? И можете теперь хоть треснуть от зависти!
Чуть позже, когда принесенные прутья предостерегающе разместились на хранение в бочке с водой, Женьку отпустили погулять в ту часть сада, которая уцелела при перестройке дома. И вот тогда-то они и встретились.
Незнакомая девочка была смуглая, худенькая, с огромными глазами цвета тропической ночи и копной совершенно отпадных с женькиной точки зрения кудряшек, на ней были застиранные шортики и топик с улыбающимся пингвином. И еще она сидела на заборе, отделявшем их участок от соседней дачи. И первой заговорила.
- девочка, тебя Женя зовут, да?
- ну, Женя, а что?
Незнакомка ловко спрыгнула, ухитривишись избежать столкновения с буйно растущей вокруг забора крапивой – про успешное применение семейства Urticaceae в лечении лени и непослушания Женя тоже знала, хотя пока больше из угроз, чем из практики. Пока.
- а я Юля …из 25-го дома ...слушай, а (Белка почувствовала как жар приливает к щекам – поняла о чем ее сейчас спросят и - угадала) ...тебя этими прутьями…?
- да, бьют – прошипела уязвленная Женя, - а тебе-то какое дело?
- ой, как хорошо…
- что хорошо?! – Женя почти закричала от ярости, – что бьют – хорошо? да?!
- нет, что ты! конечно плохо! – черноволосая девочка улыбнулась нежно и виновато одновременно - ты прости, я просто боялась …боялась, что ты станешь надо мной смеяться, что меня…
- тебя что, тоже розгами? – авторитетно спросила рыжуля, хотя – признаемся в этом честно честно - прутья пробовала до того наверно раза два
- угу...
- и по голой?
- а как же, по ней самой по ней самой...
Девчонки взялись за руки с видом умудренных масонов, владеющих самыми сокровенными знаниями вселенной. Они улыбались и им было действительно хорошо вдвоем, как будто эта страшная и стыдная тайна теперь сплела их одной веревочкой...
- слушай, а я знаю, где кролик живет! Хочешь покажу?
- еще спрашиваешь!
Да, так вот мы с ней и познакомились, - подумала Женя и открыла глаза. Вокруг было все то же – темный квадрат окна, куча вынутых из чемодан и еще не развешанных шмоток на кровати, только что повешенный постер с карамельными татушками, заложенная на середине “Фламандская доска” и - в круге света от настольной лампы - начатое сочинение. К нему она и вернулась. Итак,
She likes – Женя зачеркнула и написала admires dancing …угу, даже на хореографию ходила – года три наверно. Ой, она так танцует! сальсу, например ...она вообще на всяком “латинос” чокнута ...и даже цепочку на ноге носит, как Наталия Орейро! Я тоже такую хотела, но мне не разрешили...
On Summer we both like to go swimming in the lakes ...да, бегаем на пляж и еще есть одно место... Женя помрачнела. Ей не давала покоя какая-то мысль, но тщетные поиски раздражителя окончились безуспешно. Было что-то, что непонятым образом связывало тему ее сочинения и сегодняшний день …какое-то общее звено …слабый, еле заметный проблеск какого-то воспоминания …но какого? кажется это называется дежа-вю, однажды увиденное, - вспомнила она и очередной раз попробовала восстановить в памяти события последних часов. Что-то произошло именно в этом промежутке – но что? Каким образом Юлька Шепелева оказалась связанной с коридором лицея – этого Женя понять не могла. Пока не могла.
.
