После Хелловина или время собирать тыквы

[Ира Зайцева]

- Ляг на место, - терпеливо произнес Борис Михайлович. - Еще немного и мы закончим. Ты меня слышишь?

- Может хватит уже?! - в ответ произнесла Ирка и сама испугалась, насколько грубо это прозвучало. А ведь она еще не договорила... хотела сказать: "может хватит уже валять дурака?", только, к счастью, вовремя остановилась - Борька, хоть пока и велся на ее уговоры, мог в любой момент психануть.

- Борис Михайлович, ну давайте сейчас закончим, ладно? Директор всё равно ничего проверять не будет...

[Николай Александрович]

"Спасибо, хоть выставили сразу и избавили от дальнейших оправданий. А Зайке Борька задницу расписал конкретно..." - с этими мыслями Пашка вышел в коридор.

Заметив мальчика, я наскоро попрощался со звонившем мне бухгалтером, закрыл телефон и подошёл поближе.

- Ну что, пионер-герой, успел уже подвести итоги или не до этого было?

[Пашка]

- Ну что, пионер-герой, успел уже подвести итоги или не до этого было?

- Не до этого было, Николай Александрович, - глядя в пол, пробубнил Пашка.

[Николай Александрович]

- Не до этого было, Николай Александрович.

- Мм-хмм... Ну, давай тогда, пока мы ждём Ирину, порассуждаем вместе, - я положил руку на плечо Любимцева, отвёл его в сторону и заставил поднять на меня глаза. - Скажи мне, Паша, подумай и скажи, вот как ты сам оцениваешь своё поведение: как благородное - хотел девочку спасти от порки - или как недостойное - так как ради этого пошёл на ложь, заведомо зная, что ложь - это трусливый выход из положения? - на время в воздухе повисла тяжёлая пауза, после которой я тихо продолжил: - Но ты же ведь не такой. Ты вовсе не трус и в этом я сегодня ещё раз убедился. Зачем же тогда было выдумывать какие-то отравления, впутывать в свои проделки Татьяну и злить меня наглым беспринципным враньём? Ответь мне, пожалуйста.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Борис Михайлович, ну давайте сейчас закончим, ладно? Директор всё равно ничего проверять не будет...

И даже ангельскому терпению Борис Михалыча когда-то наступал конец.
- Я вижу хорошего отношения ты не понимаешь, - чуть ли не взревел он. - Тогда поговорим по другому.
Наклонившись над девчонкой, Зайцев резко развернул ее и уложил на лавку, и придерживая свободной рукой, чтоб не вертелась, тут же всыпал ей оставшиеся 5 ударов.

ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ!

Всыпал с чувством, с эмоциями, все пять, один за другим, создав на попе девочки некое подобие нотного стана.

[Ира Зайцева]

- Я вижу хорошего отношения ты не понимаешь! Тогда поговорим по другому.
Наклонившись над девчонкой, Зайцев резко развернул ее и уложил на лавку, и придерживая свободной рукой, чтоб не вертелась, тут же всыпал ей оставшиеся 5 ударов.

ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ! ХЛЕСТЬ!

Такой ужасной подлянки Зайка никак не ожидала! Да и вообще, всё слишком быстро произошло... Пара секунд - и она уже лежала на лавке, основательно придавленная к ней Борькиной рукой, а еще через три секунды девчонке захотелось умереть.

- А-а-а-а-а-а-а!!!! - крик, больше напоминающий визг резанного поросенка, долетел, наверное, до самых верхних этажей Лицея. - А-а-а-а!!! А-а-а.... - дальше он уже перешел в плач, а потом постепенно - в тихое подскуливание.

Вот что значит "перегнула палку"...

[Пашка]

...Ответь мне, пожалуйста.

М-да... Самое обидное, что Пашке не нашлось что на это ответить. Сейчас, когда для него всё уже было позади, он ощущал некое облегчение, что всё закончилось именно так. Нет, радости он конечно не испытывал. Но если вдуматься, все эти ничтожные попытки спрятаться в изоляторе выглядели так ужасно.
Неудивительно, что ДИР обо всем сразу догадался. И все равно, не накажи он их сейчас, они с Иркой тряслись бы при каждом упоминаии о директоре и бесконечно ждали бы, что расплата вот-вот их настигнет. А так... Оно хоть и больно, даже очень больно, но зато легко, потому что всё теперь в прошлом.
- Хорошо, что Зай... что Ирка сама призналась, - без всякой связи произнес Пашка. - Сам бы я ее все равно не выдал. А с Татьяной... мы просто испугались, Николай Александрович. Знали, что слишком много натворили и испугались... - Пашка, наверное уже в сотый раз за сегодня, покраснел и опустил глаза.

[Борис Михайлович Зайцев]

- А-а-а-а-а-а-а!!!! - крик, больше напоминающий визг резанного поросенка, долетел, наверное, до самых верхних этажей Лицея. - А-а-а-а!!! А-а-а.... - дальше он уже перешел в плач, а потом постепенно - в тихое подскуливание.

Вот что значит "перегнула палку"...

Выбросив отработаный прут в ведро, Борис Михайлович склонился над плачущей девчонкой и сочуственно погладил ее по голове.
- Ира, Ириша, уже всё закончилось. Успокойся. Тебе помочь встать?

[Ира Зайцева]

Выбросив отработаный прут в ведро, Борис Михайлович склонился над плачущей девчонкой и сочуственно погладил ее по голове.
- Ира, Ириша, уже всё закончилось. Успокойся. Тебе помочь встать?

- Не надо! - обиженно крикнула Ирка и сбросила его руку со своей головы. Резкие перепады в настроении Борьки порой очень плохо влияли на ее отношение к наказанию. Конечно, чаще она всё же стыдилась того, что натворила и даже хотела, чтобы ее в конце пожалели. Но бывали случаи, вот как сегодня например, когда она по-настоящему обижалась и совершенно не хотела принимать наказание, как расплату за свое безобразное поведение.

Немного потерев попу, девчонка поднялась, вытерла рукавом слезы и, подхватив свою одежку со стула, нырнула в ванную комнату. Никто ее туда не отпускал, но Зайке было по фигу - раз она обиделась, ни о каком смирении уже не могло быть и речи.

[Борис Михайлович Зайцев]

"Какой сложный ребенок" - почесав макушку, подумал Борис Михайлович. - "Нужно будет с ней еще побеседовать, когда она выйдет".
Присев за учительский стол, Борис Михайлович стал ждать.

[Николай Александрович]

- Хорошо, что Зай... что Ирка сама призналась. Сам бы я ее все равно не выдал. А с Татьяной... мы просто испугались, Николай Александрович. Знали, что слишком много натворили и испугались...

- Да... Теперь ты видишь, что благородства в твоих действиях не было. Кроме того, что ты не оставил Ирину расхлёбывать всё в одиночку. Но знаешь, Паша, я уверен, что если бы ты сразу сказал ей, что покрывать её не будешь, она не стала бы прятаться так, как сделала это сегодня. Ведь она хорошо знает, до чего может довести враньё. А так... получилось, что найдя поддержку в твоём лице, она и тебя впутала в свои безобразия, и сама получила больше, чем могла бы. Медвежью услугу ты ей оказал.

Я посмотрел на часы.

- В общем... хотел я, чтобы вы вместе пошли извиняться перед Фёклой Ивановной, но сейчас предоставляю тебе право выбора. Я верю, что лично ты на кухне никому не вредил и извиняться тебе следует только за то, что ты залез туда без спросу. Ты можешь сам решить, пойдёшь ли ты сейчас к себе, а перед Фёклой Ивановной извинишься завтра - без моего надзора - или пойдёшь в столовую вместе с Ирой, как только она выйдет из «рыдальни».

[Пашка]

Пашка, понуро опустив голову, выслушал нотации ДИРа. Кое с чем он был согласен, где-то их мнения расходились, но это было не главное.
А главное было то, что Пашка сейчас не думал об этом.
Все его мысли сконцентрировались там...
"Там" - это разумеется не космос, не Гавайские острова. "Там" - это там, чуть пониже спины, именно в том самом месте, где совсем недавно прошлась розга ДИРа.
Место это пекло, болело, ныло, щипало, чесалось и пульсировало.
И о какой Фекле могла идти речь? Ну кому охота идти и извиняться перед этой старой свиньёй?

Не хотелось Пашке туда тащиться, и извиняться тоже не хотелось. Фекла была не из тех, кто молча выслушает и простит. Наверняка еще вякать начнет, да еще и так, что вместо извинений ее послать кое-куда захочется.
Но поразмыслив немного, Пашка все же принял не самое приятное для себя решение.
- Я с Иркой пойду, - сообщил он директору. - Ей там и так сейчас несладко. А каково ей будет, когда она увидит, что я ушел и оставил ее одну? Ну что она обо мне подумает?

[Николай Александрович]

- Я с Иркой пойду, - сообщил он директору. - Ей там и так сейчас несладко. А каково ей будет, когда она увидит, что я ушел и оставил ее одну? Ну что она обо мне подумает?

- Она о тебе и так уже хорошо думает, можешь мне поверить...

Я замолчал, больше ни на чём не настаивая - истинное джентльменство было у мальчишки в крови.

[Ира Зайцева]

Ирка находилась в ванной долго. Надев джинсы до колен, она стояла, прислонившись исполосованной попой к холодному кафелю, и плакала. Наконец, это наказание закончилось... Наконец-то! А ведь были моменты, когда она реально думала, что не хочет больше жить. А Пашка... ему вообще пришлось испытать на себе весь гнев директора. И всё из-за нее!!! - "Кстати, что он там говорил про Фёклу? Надо к ней идти?.." - Ирка оторвалась от уже тёплой стены и сделала шаг вправо - к более холодному месту. - "Надеюсь, что не прямо сейчас..."

Ее взгляд блуждал по сторонам. Душ, унитаз, раковина... Зеркало... A-aa! Kошмар! Вот это растрепанное чучело - она? С глазами, как у вампира - красными и безжизненными... Да попа на вид выглядела и то лучше - была просто красной в бордовую полоску, но горяче-е-ей... Живой, короче. Ведь только живые могут ее чувствовать - а Ирка свою попу чувствовала как никогда.

- Блин, больно...

Потихоньку приведя себя в порядок, она умылась, грустно вздохнула и нажала на ручку двери. После чего вышла в рыдальню.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Ну как ты? В порядке? - заботливо поинтересовался Борис Михайлович и встал навстречу своей ученице.
- Ира, не торопись уходить. Я с тобой еще поговорить хочу.