Классный час

[Ксения Гордеева]

- Ну хорошо, - учитель согласно кивнул головой, - На первый раз мы тебе поверим. Только на всякий случай предупреждаю, не думай, что можно срывать уроки, а потом попросить прощения, и всё сойдёт с рук. В следующий раз будешь наказана. Ты меня поняла?

- Да, - соглашаясь закивала Ксюша, - Поняла.

Обрадованная таким обстоятельством, девочка успокоилась, вытерла слезы и добавила:

- Борис Михалыч, Лидия Сергеевна, - поворачиваясь к каждому учителю по очереди, обратилась она, - Я никогда больше не буду срывать уроки, обещаю.

[Николай Александрович]

- Дело, - не задумываясь брякнул Пашка, а потом тихо добавил, - Ну вообще-то я с Леной... Всмысле, может я тоже чем-то помочь могу? Я ведь был там...

- Нам помощь не нужна, Павел. К тому же, большую часть урока ты был в коридоре. Пожалуйста, подожди Лену здесь, - я закрыл за собой дверь и молча прошёл к столу.

- Ты успокоилась? - спросил я девочку, помня, в каком настроении она покинула мой кабинет.

[Лена Маревич]

- Ты успокоилась? - спросил я девочку, помня, в каком настроении она покинула мой кабинет.

"И с чего мне быть спокойной? Что за это время изменилось?"
Ленкино нынешнее состояние можно было бы охарактеризовать множеством прилагательных. "Спокойное", вне всяких сомнений, одним из них не было бы. На душе муторно, в голове кавардак. Хотелось просто плюнуть на все, стереть из памяти, оказаться в постели и провалиться в недельную спячку.
Не найдясь, что ответить, она устало пожала плечами.

[Николай Александрович]

Не найдясь, что ответить, она устало пожала плечами.

- Трудно успокоиться, я понимаю... - я задумчиво глядел в расстроенные глаза ученицы. - Несправедливое отношение преподавателя к детям, его решения, как гром среди ясного неба возникшие из ниоткуда... Борис Михайлович, конечно, не имеет права на показ эмоций. Он же учитель, взрослый! Он обязан всегда держать себя в руках! Не так ли, Лена?

[Лена Маревич]

- Трудно успокоиться, я понимаю... Несправедливое отношение преподавателя к детям, его решения, как гром среди ясного неба возникшие из ниоткуда... Борис Михайлович, конечно, не имеет права на показ эмоций. Он же учитель, взрослый! Он обязан всегда держать себя в руках! Не так ли, Лена?

Ленка вздохнула.
- Нет, потому что он взрослый, он всегда прав. А мы - не люди, с нами вообще считаться не нужно, - она в упор посмотрела на директора. - Николай Александрович, я все знаю. У него эмоции, он их на нас и выместил.

[Лидия Сергеевна]

- Борис Михалыч, Лидия Сергеевна, - поворачиваясь к каждому учителю по очереди, обратилась она, - Я никогда больше не буду срывать уроки, обещаю.

- Это очень хорошо, что не будешь и я тебе верю, - согласно кивнула завуч, вставая с дивана и подходя к девочке. - Это всё, что ты хотела сказать или есть что-то ещё? - по её лицу было непонятно чего она ждёт и какой из ответов правильный, так что Ксении придётся подумать самой, а не подстраиваться под то, что от неё хотят услышать.

[Пашка]

- Нам помощь не нужна, Павел. К тому же, большую часть урока ты был в коридоре. Пожалуйста, подожди Лену здесь, - я закрыл за собой дверь и молча прошёл к столу.

"И этот человек учит нас не хамить", - подумал Любимцев, глядя на закрывающуюся перед его носом дверь. Ожидать в приемной Пашка не собирался.
"Не фиг делать - полчаса на эту кикимору глазеть. Лучше уж в коридоре", - с этой мыслью Любимцев покинул приемную.

[Ксения Гордеева]

- Это очень хорошо, что не будешь и я тебе верю, - согласно кивнула завуч, вставая с дивана и подходя к девочке. - Это всё, что ты хотела сказать или есть что-то ещё?

Немного подумав, Ксюша добавила:

- Я постараюсь вести себя так, чтобы ни у кого из-за меня не портилось настроение и чтобы никто на меня больше не сердился. Она подняла глаза и по очереди посмотрела в лицо каждому из учителей, в надежде найти там понимание и теплоту, которых ей так не хватало дома...

[Николай Александрович]

- Нет, потому что он взрослый, он всегда прав. А мы - не люди, с нами вообще считаться не нужно. Николай Александрович, я все знаю. У него эмоции, он их на нас и выместил.

- У тебя тоже были эмоции, и ты тоже их на нём выместила. Ну? Посмотри на это со стороны: вас двадцать человек, и вы все мешаете Борису Михайловичу проводить урок. Намеренно или нет - ему не понятно, потому что всё, что он слышит - это непрекращающийся шум и гам. Кто-то шутки изволит шутить, кто-то вслух комментирует, кто-то кривляется за его спиной. Кто-то, как Любимцев, тихо шепчет. Учитель же из всего этого видит только постоянно открывающиеся и закрывающиеся рты. Как, по-твоему, он должен на это реагировать? Выяснять у каждого, о чём шла речь? Или, быть может, вообще никак не реагировать? М-мм? Как ты считаешь?

[Лидия Сергеевна]

- Я постараюсь вести себя так, чтобы ни у кого из-за меня не портилось настроение и чтобы никто на меня больше не сердился. Она подняла глаза и по очереди посмотрела в лицо каждому из учителей, в надежде найти там понимание и теплоту, которых ей так не хватало дома...

Поймав взгляд Ксении, Лидия Сергеевна сказала:

- Тебе придётся очень постараться, потому что с твоим шебутным характером это очень и очень непросто, но мы тебе верим, постарайся это доверие оправдать, - говоря о вере, завуч дотронулась до Ксюшиной руки и слегка сжала ладошку, показывая, что это не просто слова, а действительно так.

После этого, она посмотрела на Зайцева, взглядом спрашивая, нужна ли ему ещё девочка или её уже можно отпускать.

[Лена Маревич]

- У тебя тоже были эмоции, и ты тоже их на нём выместила. Ну? Посмотри на это со стороны: вас двадцать человек, и вы все мешаете Борису Михайловичу проводить урок. Намеренно или нет - ему не понятно, потому что всё, что он слышит - это непрекращающийся шум и гам. Кто-то шутки изволит шутить, кто-то вслух комментирует, кто-то кривляется за его спиной. Кто-то, как Любимцев, тихо шепчет. Учитель же из всего этого видит только постоянно открывающиеся и закрывающиеся рты. Как, по-твоему, он должен на это реагировать? Выяснять у каждого, о чём шла речь? Или, быть может, вообще никак не реагировать? М-мм? Как ты считаешь?

- Лучше уж никак, чем лишь бы кого наказывать. Он видел, кто по залу прогуливался, с них бы и начинал, - Ленка провела пальцем по ребру столешницы.
Директор хотел убедить ее войти в Борькино положение. Амбициозное стремление.
Его достали, и зря достали - старые известия. И она бы не хотела оказаться на его месте, спору нет. Но вот сочувствовать ему... Дело в том, что Борька Ленке не нравился. Весь. Начиная профессорскими очками и заканчивая взглядом, которым он ее огрел в приемной.

После короткого раздумья, она продолжила:
- Я ведь ему сказала, что он ошибся. Вернее, спросила. А что было дальше вы сами знаете. И это он еще на меня сердится! Николай Александрович, получается, что ему злость на мне срывать можно, а мне нельзя, так?

[Борис Михайлович Зайцев]

После этого, она посмотрела на Зайцева, взглядом спрашивая, нужна ли ему ещё девочка или её уже можно отпускать.

В ответ Борис Михайлович растерянно пожал плечами, т.е. если требуется его согласие, то никаких возражений. Хотя, перед тем как отпустить девчонку, ее все же следовало слегка вздуть за все выкрутасы на уроке, чтоб в будущем неповадно было.
Но если завуч решила - значит так тому и быть.
- Ступай, Ксения, - повелел он девчонке, - и помни что ты нам только что пообещала.

[Ксения Гордеева]

- Тебе придётся очень постараться, потому что с твоим шебутным характером это очень и очень непросто, но мы тебе верим, постарайся это доверие оправдать, - говоря о вере, завуч дотронулась до Ксюшиной руки и слегка сжала ладошку, показывая, что это не просто слова, а действительно так.

- Я знаю... - с грустью проговорила девочка, опустив глаза. Затем снова подняв их на завуча, поспешила заверить:

- Но я постараюсь, я обещаю... - Почувствовав теплоту и нежность рук учителя, Ксюша растаяла и расплылась в улыбке. Хорошо, когда учитель не просто ругает и наказывает, а умеет объяснить и подобрать для этого нужные слова. Ей очень захотелось обнять Лидию Сергеевну, но она постеснялась...

После этого, она посмотрела на Зайцева, взглядом спрашивая, нужна ли ему ещё девочка или её уже можно отпускать.

В ответ Борис Михайлович растерянно пожал плечами...

Заметив непонятную переглядку учителей , Ксюша вопросительно покосилась на Борьку...

- Ступай, Ксения, и помни что ты нам только что пообещала.

Покачав головой и улыбнувшись, со словами:

- Я буду помнить. - Ксюшка вылетела в коридор и счастливая тем, что не оказалась на этой противной лавке под розгами, понеслась к Ирке сообщить такую радостную весть...

[Николай Александрович]

- Лучше уж никак, чем лишь бы кого наказывать. Он видел, кто по залу прогуливался, с них бы и начинал.

Хм... М-да...

- Я ведь ему сказала, что он ошибся. Вернее, спросила. А что было дальше вы сами знаете. И это он еще на меня сердится! Николай Александрович, получается, что ему злость на мне срывать можно, а мне нельзя, так?

- Лена, скажи мне. Когда ты сильно раздражена по какой-либо причине, а к тебе пристают с расспросами, тебе легко будет улыбнуться и на них спокойно отвечать?

[Лена Маревич]

- Лена, скажи мне. Когда ты сильно раздражена по какой-либо причине, а к тебе пристают с расспросами, тебе легко будет улыбнуться и на них спокойно отвечать?

Однако какой провокационный вопрос. Когда Ленка сильно раздражена, она посылает кого угодно и куда угодно.

"Корчишь рожи и швыряешь трубки, - подсказал внутренний голос. - Но не дерешься!.. Почти никогда...
- Ты вообще на чьей стороне? - рявкнула девчонка в ответ.
- Я на стороне справедливости, - мерзко залепетал голос.
- Цыц!!! "

- Я не знала, что он такой раздраженный, - тихо пробурчала Ленка, нехотя признавая за Борькой призрачное право на некоторую несдержанность. - Но урок уже закончился. Что ему от меня сейчас надо? За что он меня в рыдальню потащил? - может быть, хотя бы начальнику он раскрыл эту сокровенную тайну, а тот сжалится наконец и просветит ее.