Я несчастный больной человек...

[Юрий Васильевич]

Пять минут истекли, но Романова так и не было, правда, за дверью, всё же были какие-то негромкие звуки, по крайней мере показывающие, что вошедший туда всё ещё жив.

- Павел, поторопись! - крикнул я не вставая со своего места.

[Павел Романов]

Проверенный способ сработал и на этот раз. Не сразу конечно - все ж всего было слишеом много - но Пашка довольно скоро успокоился и переключился с мира ощущений грез и прочей белиберды на реальные вещи. Быть и тут и там мальчишка не мог. Переход в материальное сулил множество пренепреятных открытий, например:

- Павел, поторопись! - крикнул я не вставая со своего места.

Васильич по-прежнему был рядом. А кроме него - был унитаз, раковина, дверь даже без щеколды и пара метров замкнутого пространства... Это о хорошем... Из плохого - у наглотавшегося воздухом Пашки по-прежнему кружилась голова, болели натертые веревкой руки, дрожали и подкашивались ноги... И тупо, жутко, ужасающе болела распухшая, покрытая розговыми строчками и исцарапаная с правой стороны задница кончиками прутьев задница.
И с этим всем мальчишка ничего не мог поделать. Впрочем, все обещало пройти само - но до этого нужно было еще дожить... Угу.
- Щас я...
Шипя и матерясь, Романов подобрался к раковине и оттянув резинку как можно акуратнее стянул трусы вниз, на непострадавшие местечки и присвитнул, разглядывая натюрморт.
- Фига он меня... Козел блин...
Расчерченая вспухшими красными полосами в самых разных направлениях задница имела близкий к вишневому оттенок, сквозь которые кое-где проглядывала старая синева; В нескольких местах где прутья пересеклись, оставив на пашкиной жопе миле такие крестики кожа лопнула и уже подсохла коросточками; десяток точно таких же можно было обнаружить на правом боку и бедре...
Избегнув соблазна охладить напоротое место (потом хуже же будет, когда заживать... , мальчишка аккуратно вернул трусы на место, и принялся непослушными руками растирать влагу по горячей морде; Потом плюнул с досады на зеркало, из которого на него пялился красноглазый и абсолютно незнакомый енот, и сунув голову под кран целиком досчитал до трех. Тряхнул мокрой головой - вода ручейками попозла за шиворот, мгновенно достигнув живота и спины, закрутил кран.
- Тьфу... - и придерживаясь ладошкой за скользкую стену, побрел на выход, прихрамывая и косолапя. Каждый шаг несмотря на все усилия по локализации ощущений все равно отдавался в мозг огненной бурей, почти вышибая слезы вместе с жалобным сопением...

[Юрий Васильевич]

Придерживаясь ладошкой за скользкую стену, побрел на выход, прихрамывая и косолапя. Каждый шаг несмотря на все усилия по локализации ощущений все равно отдавался в мозг огненной бурей, почти вышибая слезы вместе с жалобным сопением...

Из-за двери раздалось слабое "щас" и я решил, что ещё пара минут роли не сыграет, мало ли что он там делает. Журнал давно был отодвинут в сторону и я просто сидел и ждал, разглядывая такую знакомую обстановку. Глаза наткнулись на использованные прутья и я решил немного тут прибраться, подметать конечно не стал, но крупные куски поднял и бросил в мусорку. Как раз, как только я закончил, из дверей показался Павел.

Зарёванный, весь такой на вид несчастный, хромающий, с мокрой головой, с которой вода стекала чуть ли не потоками, он всё равно не вызывал у меня жалости, слишком сильно он меня разочаровал своим поведением и упорством в том, где это было совсем не нужно.

- Ты бы хоть голову вытер что ли, - сказал я ему, - там в ванне на полочке чистые полотенца лежат.

[Павел Романов]

Измученный Пашка уставился на физрука таким взглядом, каким наверное лет восемдесят назад смотрел на своего дядюшку его тезка... Ага, вот примерно так. Только того хотя бы не мучили а сразу завалили, с первой попытки, пером да в печень...

- Ты бы хоть голову вытер что ли, - сказал я ему, - там в ванне на полочке чистые полотенца лежат.

Ни сил, ни желания отвечать у парнишки не было - Романов только вяло помотал головой из стороны в сторону, провел кончиком языка по искусанным и распухшим губам.
Двигаться не было никакого желания - хотелось спать, спать, спать...
*А можно я вот тут... На диванчике!?...*
- Идти... Мне можно:? - с трудом выговорил Пашка, все еще держась за косяк и бессознательно поглаживаживая бугристые захлесты на бедре свободной лапой, чтоб хоть бы жжение снять немножко. (Эээх, надо было все же смыть... )

[Юрий Васильевич]

Романов себя жалел, ох как жалел, наверняка уже все громы и молнии сложил про себя на мою голову и построил не один план мести за такую "несправедливость". Я же жалеть не стал, пацан получил по заслугам, так что винить в этом может только себя и никого более.

- Идти... Мне можно:? - с трудом выговорил Пашка, все еще держась за косяк и бессознательно поглаживаживая бугристые захлесты на бедре свободной лапой, чтоб хоть бы жжение снять немножко.

- Штаны надевай и иди, - в таком виде выпускать отсюда Романова не стоило, да и сам он наверняка не захочет разгуливать в трусах по Гимназии, хотя... кто его знает, лучше проконтролировать.

[Павел Романов]

...так что винить в этом может только себя и никого более.

Ну и зря вы так думаете... Планировать *мстю* Пашка конечно не стал - это было бы глупо, бесполезно и даже опасно... Зато... Затооо... Был Инеев. Безобидный такой... И почти не умеющий драться. И в общем - единственый в чем-то виноватый в данной ситуации...
Несмотря на истерзанное тело и поцарапаную гордыню, мальчишкины ладони сами собой сжались в кулаки...

- Штаны надевай и иди.

- Ээ... А вы чего, думаете я так пойду, че ли? - удивился мальчишка, вздохнул, сердито хлюпнул, задержав на мгновение руку с вспухшей на коже багровой полосой. *Козел... *

[Юрий Васильевич]

Несмотря на истерзанное тело и поцарапаную гордыню, мальчишкины ладони сами собой сжались в кулаки...

Так как смтрел я прямо на Павла, то я не мог не заметить этот жест и он ме очень не понравился. Мальчишка продолжал беситься, наказание не помогло абсолютно, всё что было до - хамство, наглость и агрессия, всё осталось и сейчас.

- Я тебе искрене советую не делать глупостей, иначе в следующий раз это просто закончится отчислением, - я не любил пугать этим детей, но Романов не оставлял мне другого выбора - не запарывать же его насмерть.

- Ээ... А вы чего, думаете я так пойду, че ли? - удивился мальчишка, вздохнул, сердито хлюпнул, задержав на мгновение руку с вспухшей на коже багровой полосой. *Козел... *

- Это уж тебе виднее, хорошо, если хоть в чём-то наши мнения сходятся, - я грустно усмехнулся и отвёл взгляд, чтобы не смущать пацана, пусть одевается спокойно.

[Павел Романов]

- Я тебе искрене советую не делать глупостей, иначе в следующий раз это просто закончится отчислением.

- Ну, тогда отец меня до смерти забьет! (И это будет на вашей совести...) - невесело усмехнулся Романов, поддевая пальцами правой ноги брошеные на пол брюки Инеева, ловко подбросил, не поймал - пальцы сомкнулись на пустом воздухе. Пришлось повторить то же самое еще несколько раз - пока наконец ладонь не ощутила прикосновение шелковистой и плотной фланели.
Это небольшое представление стоило мальчику немалых трудов - Пашка вспотел еще сильнее и тяжело дышал, мышцы мелко пульсировали огнем... Но даже единственая мысль о том чтоб нагнуться вызывала рвотный рефлекс...

- Это уж тебе виднее, хорошо, если хоть в чём-то наши мнения сходятся, - я грустно усмехнулся и отвёл взгляд, чтобы не смущать пацана, пусть одевается спокойно.

Пашка вновь не удержался, злобно сверкнул голубыми глазами на своего мучителя, неприязненно щурясь и комкая все еще дрожащими пальцами ткань:
*Ха-ха-ха, как смешно... Тебя бы так... Железным прутом, блин! По голове...
- Ну да - раздельно произнес мальчишка и со стоном принялся надевать брюки. К слову сказать, стонов этих впереди было еще много - даже просто попасть ногой в штанину было для Романова непростой задачей... А ведь была еще вторая...

[Юрий Васильевич]

- Ну, тогда отец меня до смерти забьет! (И это будет на вашей совести...) - невесело усмехнулся Романов.

- Моя совесть не имеет никакого отношения к твоим сознательным решениям, - спокойно ответил я. - Если тебя привлекает такой вариант - это твой выбор, за тебя я его сделать не могу, хоть и пытаюсь давать тебе советы. Только вот они тебе до лампочки.

- Ну да - раздельно произнес мальчишка и со стоном принялся надевать брюки. К слову сказать, стонов этих впереди было еще много - даже просто попасть ногой в штанину было для Романова непростой задачей... А ведь была еще вторая...

Отвечая Павлу, я повернулся к нему и стал невольным свидетелем процесса одевания - нелегко он ему давался, по крайней мере на первый взгляд. Впрочем, первый взгляд стал и последним, смотреть я на него не стал - справится, деваться-то всё равно некуда.

[Павел Романов]

- Моя совесть не имеет никакого отношения к твоим сознательным решениям, - спокойно ответил я. - Если тебя привлекает такой вариант - это твой выбор, за тебя я его сделать не могу, хоть и пытаюсь давать тебе советы. Только вот они тебе до лампочки.

*Советы!! Вижу я.... Совеееты ваши! Три дня на жопу теперь не сесть...* - мрачно подумал Пашка, окидывая Васильича еще одним недобрым взглядом, отвернулся, подпрыгивая на одной ноге (уй, @@@!! ) - видеть своего мучителя хотя б одну лишнюю минуту он не желал. Осторожно просунул вторую ногу в штанину, вздохнул...
- Меня ничего не привлекает... Инеев - придурок! Ему по репе стукнуть - святое! - никак не аргументируя этот факт объявил Пашка и медленно, осторожно потянул брюки вверх, заранее напрягаясь, готовясь к надеванию тесных даже на бедрах (Инеев - глиста в скафандре... ) как к какой-то очередной пытке... Виноватым, разумеется, был физрук.... И Савка, ессно!

[Юрий Васильевич]

- Меня ничего не привлекает... Инеев - придурок! Ему по репе стукнуть - святое! - никак не аргументируя этот факт объявил Пашка и медленно, осторожно потянул брюки вверх.

Что тут ещё можно было сказать, если мальчишка ничего не слушал? Точнее, может и слушал, но явно не слышал. Как со стенкой разговариваешь - такой же непробиваемый.

- Всё что мог, я тебе сказал, а дальше уже ты сам решай, - я даже про "стукнуть по репе" ничего говорить не стал, он всё равно останется при своём мнении.

[Павел Романов]

- Всё что мог, я тебе сказал, а дальше уже ты сам решай, - я даже про "стукнуть по репе" ничего говорить не стал, он всё равно останется при своём мнении.

А стенки не плачут и им не больно... И они вообще ничего не чувствуют - ни боли, ни страха ни горичи ни обиды...
А Пашка чувствовал... Много всего.
Нахлынувшие волной эмоции уже прошли мимо, и сейчас мальчишка хотел только одного - оказаться в своей комнате - и чтоб никто не мешал...
Терпеливо выслушав Васильича, Пашка повернул голову, пробормотал:
- И решу... - и рывком натянул брюки на положенное место. Охнул, из глаз брызнули слезы... О том чтоб застегивать штаны уже и речи не было даже - мальчишка решил, что сдохнет от переизбытка чувств...
- Идти мне можно? - сварливо осведомился мальчишка, сунув ноги в ботинки. Не зашнуровывая, просто так. Сломаются задники - ну и хрен с ними...

[Юрий Васильевич]

- И решу... - и рывком натянул брюки на положенное место. Охнул, из глаз брызнули слезы... О том чтоб застегивать штаны уже и речи не было даже - мальчишка решил, что сдохнет от переизбытка чувств...
- Идти мне можно? - сварливо осведомился мальчишка, сунув ноги в ботинки. Не зашнуровывая, просто так. Сломаются задники - ну и хрен с ними...

- Иди, - мальчишка явно злился. То что я у него сейчас был враг номер один - это понятно, Инеев видимо номер два, но складывалось впечатление, что на себя Романов тоже злится, не так конечно как на нас, но всё же. Выяснять я ничего не стал, лишь ещё рз повтрил: - Я тебя больше не задеживаю.

[Савка]

Савка так и сидел по-турецки на кровати, в том положении, в каком его оставили, и даже не двигался. Кровь из носа течь уже давно перестала, но он все равно время от времени механически вытирал лицо грязным рукавом. Мальчишка не был уверен, придет ли к нему физрук, мало ли чем там разговор с Романовым закончится , но дверь все равно была чуть-чуть приоткрыта.

[Павел Романов]

- Иди, - мальчишка явно злился. То что я у него сейчас был враг номер один - это понятно, Инеев видимо номер два, но складывалось впечатление, что на себя Романов тоже злится, не так конечно как на нас, но всё же. Выяснять я ничего не стал, лишь ещё рз повтрил: - Я тебя больше не задеживаю.

*Чтоб ты провалился вместе со стулом в ад!* :devil: - скрипнув зубами, подумал Романов, неуклюже переступая ногами и придерживая впивающиеся в задницу и бедра брюки за шлевки от ремня. Брюки конечно сидели плотно, о чем мальчишка вряд ли мог забыть хотя бы на секунду (при каждом шаге они о себе напоминали со всей возможной силой, наждачной бумагой скользя по воспаленой коже), но Пашка счел за лучшее не рисковать - если у него еще и штаны в коридоре при всех свалятся, то...
Уже дойдя до порога, мальчишка вспомнил про пиджак и портфель оглянулся - и тот и другой так и остались лежать на диване...
*Проклятье!!!* - скрипнул зубами подросток, испытующе поглядел красными глазами на Васильича, нахмурив покрытый веснушками нос. Тот разумеется, и ухом не повел - а может и вообще не заметил... Тихо и грязно выругавшись, Паша прихромал к громадному кожаному чудовищу, сорвал с него свои вещи и на одной ноге развернулся обратно. Упрямо мотнул головой - задницу жгло как будто все только-только закончилось и не было этих дести минут - и широко переставляя ноги, чуть согнув коленки, потопал обратно. Открыл дверь, выскользнул наружу, аккуратно прикрыл - и с усталым вздохом привалился к косяку рядом с ней, не особо задумываясь о том, что его может кто-нить увидеть. Нафиг? *Все и так знают, что я тут живу!* А чтоб добраться до своей комнаты, нужно было чуть отдохнуть...