Пора подумать об оценках

[Николай Александрович]

Девочка снова болезненно вздрогнула, попа ныла от любого, даже несильного хлопка.
-  Ну, пожалуйста!!! Не надо! - в отчаянии выкрикнула Майка, ни на что больше не рассчитывая.

- Ещё девять, - твёрдо напомнил я, отставляя в сторону мешающие мне чувства. Разумеется, Майя панически боялась новых ударов. На её месте любой бы боялся. Но на её месте не любой бы оказался, потому что обманом и изворотливостью далеко не все готовы прокладывать себе дорогу в будущее. А Майя у меня допрыгалась.

*ВЖИК!*

- Один, - я начал считать вслух, чтобы немного помочь ребёнку не начать бесконтрольно истерить. Как бы ни было сейчас больно, свет в конце тоннеля уже появился. Оставшиеся восемь я собирался выдать, не устраивая длительных перерывов.

Глухо просвистев в воздухе, прутья безжалостно вцепились в красные ягодицы. Они моментально добавили к картине бордовых штрихов и опять взмыли вверх.

*ВЖИК!*

- Два, - всё повторилось... Я заметил, как от одного из них отлетел к дивану кончик, а неровный теперь край прута оставил на попе небольшую ссадину. Выступила первая кровь... Обойдя лавку, я подошёл к столу и сменил истрепавшиеся в воспитательном процессе розги на последний лежащий там свежий пучок. Подровнял концы, и крепко зажав его в руке, сразу же вернулся на место.

[Майя Белова]

- Ещё девять, - твёрдо напомнил я, отставляя в сторону мешающие мне чувства. Разумеется, Майя панически боялась новых ударов. На её месте любой бы боялся. Но на её месте не любой бы оказался, потому что обманом и изворотливостью далеко не все готовы прокладывать себе дорогу в будущее. А Майя у меня допрыгалась.

Майка перестала просить. Категоричные “ещё девять” заставили её опять плакать.

“Девять. Только девять и всё, и отпустят!!! - временно смирившись с положением, Майка попыталась убедить себя, что надо это как-то пережить. Убеждать получалось плохо. Даже если ты сто раз сама виновата, даже если тебя наказали за дело, ты всё равно обижаешься, ты всё равно считаешь, что с тобой так нельзя и что такого ты не заслуживаешь. - Начихать! Все злые, ну и пусть! - думала она. - На всех начихать! Девять и всё!”

*ВЖИК!*

- Один, - я начал считать вслух, чтобы немного помочь ребёнку не начать бесконтрольно истерить. Как бы ни было сейчас больно, свет в конце тоннеля уже появился. Оставшиеся восемь я собирался выдать, не устраивая длительных перерывов.

Глухо просвистев в воздухе, прутья безжалостно вцепились в красные ягодицы. Они моментально добавили к картине бордовых штрихов и опять взмыли вверх.

*ВЖИК!*

- Два, - всё повторилось... Я заметил, как от одного из них отлетел к дивану кончик, а неровный теперь край прута оставил на попе небольшую ссадину. Выступила первая кровь... Обойдя лавку, я подошёл к столу и сменил истрепавшиеся в воспитательном процессе розги на последний лежащий там свежий пучок. Подровнял концы, и крепко зажав его в руке, сразу же вернулся на место.

- А-А-А-Ай-ййй!!! - снова резкая режущая боль, вернувшаяся с удвоенной силой. Майка опять кричала и пыталась хоть как-то увернуться. - А-А-А-А-А-А -ууу- а!!!!!

Чувствуя, что директор куда-то отошел, девочка резко повернула голову, чтоб посмотреть. Видя сквозь слёзы, как он возвращается с тремя новыми прутьями, снова уткнулась носом в руки. Лучше бы она не смотрела!

“Не могу! Нет! Не могу, не могу, не могу. Не хочу!” - в отчаяние думала Майка, ревя и понимая, что всё бесполезно. Её никуда не отпустят.

[Николай Александрович]

- А-А-А-Ай-ййй!!! - снова резкая режущая боль, вернувшаяся с удвоенной силой. Майка опять кричала и пыталась хоть как-то увернуться. - А-А-А-А-А-А -ууу- а!!!!!
Чувствуя, что директор куда-то отошел, девочка резко повернула голову, чтоб посмотреть. Видя сквозь слёзы, как он возвращается с тремя новыми прутьями, снова уткнулась носом в руки.

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

Я продолжил наказание уже без предупреждений. Три раза розги со свистом приземлялись на детскую попу, чертили на ней новые полосы, впивались в бедро... Они охватывали всю площадь - от верха и до низа в одном ударе.

- Пять... - погромче произнёс я, чтобы мой счёт долетел до Майи сквозь её рыдания и слабые попытки уворачиваться от длинных прутьев. На лавке это было невозможно. На диване дети иногда искали убежище для своих задов в мягкой спинке, но лавка со всех сторон была открыта. Я так или иначе находил попу девчонки, чтобы хлестнуть её ещё. И ещё...

- Ляг ровно, - потребовал я, видя, что Белова вот-вот упадёт.

[Майя Белова]

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

Я продолжил наказание уже без предупреждений. Три раза розги со свистом приземлялись на детскую попу, чертили на ней новые полосы, впивались в бедро... Они охватывали всю площадь - от верха и до низа в одном ударе.

- Пять... - погромче произнёс я, чтобы мой счёт долетел до Майи сквозь её рыдания и слабые попытки уворачиваться от длинных прутьев. На лавке это было невозможно. На диване дети иногда искали убежище для своих задов в мягкой спинке, но лавка со всех сторон была открыта. Я так или иначе находил попу девчонки, чтобы хлестнуть её ещё. И ещё...

- Хва-ааа-А—ААА-ААА!!! - Майка начинала кричать теперь уже до удара, едва лишь заслышав приближающийся свист. И в голове метались панические: “Нет! Хва-тит! Да хва-а-а-тит же!”

Она хотела бы крикнуть это, но выходило только отчаянно вопить:
- А-А-УУУ!!! А-А-А-А-А!!!

Стало уже безразлично куда попадали розги, потому что было одинаково НЕВЫНОСИМО БОЛЬНО!!!

- Ляг ровно, - потребовал я, видя, что Белова вот-вот упадёт.

Невозможно улежать на этой неудобной жесткой лавочке!!! Майка почти уже сползла, но попа-то осталась торчать кверху.

- Я не могу-ууу!!! - прорыдала она, с трудом заставляя себя лечь обратно ровно.

[Николай Александрович]

- Хва-ааа-А—ААА-ААА!!! - Майка начинала кричать теперь уже до удара, едва лишь заслышав приближающийся свист.
- А-А-УУУ!!! А-А-А-А-А!!!
- Я не могу-ууу!!! - прорыдала она, с трудом заставляя себя лечь обратно ровно.

- Представь себе, я тоже не могу! - как только попа заняла стабильное положение, я проехался по ней прутьями, в основном попав по нижней части и по ногам.

*ВЖИК!*

Вместо счёта, я продолжил говорить:

- Я не могу каждый раз узнавать, что гимназисты мне лгут! *ВЖИК!* Или что они любыми способами пытаются выкручиваться! Что они не хотят заниматься, а потом считают нормальным украсть журнал и что-то в нём исправить! *ВЖИК!*

Я наклонился, ухватил Майю за талию и снова ровно уложил её на лавку. Оставался последний удар по этой провинившейся и ярко разукрашенной попе. Он не заставил себя ждать. Следуя моей воле, прутья разогнались и...

*ВЖИК!*

...напоследок пребольно ужалили самый чувствительный участок под попой. Досталось опять и ногам.

Захлёбываясь в рыданиях, Майя голосила во всю ивановскую... Тут и там розги наоставляли ссадин - кровь не текла ручьями, но она проступала через повреждённую кожу, и казалось, что вся попа девчонки высечена до крови. Это всего лишь казалось. Высек я Майю серьёзно, но всё это было поверхностными царапинами, которые у неё заживут за пару недель и следа не останется. Я надеялся, что главный след останется у неё в голове.

Дав ребёнку минуту осознать, что наказание закончилось, я тем временем выкинул использованные розги и подошёл, чтобы развязать руки.

Постоял немного, слушая отменный рёв.

- Ну всё, успокаивайся...

[Майя Белова]

- Представь себе, я тоже не могу! - как только попа заняла стабильное положение, я проехался по ней прутьями, в основном попав по нижней части и по ногам.

*ВЖИК!*

Вместо счёта, я продолжил говорить:

- Я не могу каждый раз узнавать, что гимназисты мне лгут! *ВЖИК!* Или что они любыми способами пытаются выкручиваться! Что они не хотят заниматься, а потом считают нормальным украсть журнал и что-то в нём исправить! *ВЖИК!*

Я наклонился, ухватил Майю за талию и снова ровно уложил её на лавку. Оставался последний удар по этой провинившейся и ярко разукрашенной попе. Он не заставил себя ждать. Следуя моей воле, прутья разогнались и...

*ВЖИК!*

...напоследок пребольно ужалили самый чувствительный участок под попой. Досталось опять и ногам.

Майка моментально пожалела, что подчинилась и послушно легла, как требовали. Это никак не повлияло на директора. Он продолжил так же пребольно стегать её.

- А-У-У-У-АААААА!!! А-Ай-я-А-А-А-А-А!!!А-ААА-ууу-ААА!!! - Майка вновь попыталась безуспешно увернуться, норовя сползти с лавочки на пол. Её тут же вернули на место. - А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Сквозь свой собственный визг и вопли она слышала рассерженные : “...не могу узнавать, что гимназисты мне лгут! ...любыми способами пытаются выкручиваться! ...не хотят заниматься, ... считают нормальным украсть журнал! ”

Майка рыдала. Она поняла, что всё закончилось, но продолжала реветь в три ручья.

- Ну всё, успокаивайся...

Ага, сперва отлупили, теперь успокаивайся! А вот из принципа не будет успокаиваться! От обиды слёзы продолжали катиться из глаз. Она тоже не может! К этому идиотскому журналу она конечно в жизни больше без спросу пальцем не притронется! Это она уяснила. Но надо было её из-за него так лупить?! Учеба эта проклятая! Когда она уже закончится???

И только желание убраться поскорее отсюда и никого не видеть, заставило Майку попытаться взять себя в руки. Всхлипы стали чуть тише и не такими частыми.

[Николай Александрович]

Майка рыдала. Она поняла, что всё закончилось, но продолжала реветь в три ручья.
Всхлипы стали чуть тише и не такими частыми.

Поставив руки на пояс, я ещё какое-то время молча ждал. Потом присел перед Майей и изловчился расстегнуть пристёжку, спрятанную между мокрыми рукавами, мокрыми щеками и путающимся кудрявым хвостиком. Надо сказать, что детские слёзы очень щедро полили и меня... Далее я освободил ноги, поднялся, подошёл к шкафу и повесил пристёжки обратно на крючок.

- Я надеюсь, что в этой комнате ты больше не окажешься. Тем более за что-то столь вопиющее, как твой сегодняшний поступок. Поднимайся. Сходи в ванную, умойся, приведи себя в порядок и выходи. Мы поговорим.

Чтобы не смущать ребёнка, я сел за стол и открыл ящик, в котором лежали несколько ручек и прошлогодний журнал. Там же я обнаружил ещё пару пристёжек, чью-то резинку для волос, блестящую заколку, две одинаковые пуговицы... Всё это, видимо, находила уборщица и складывала в ящик, чтобы потом учителя по просьбе детей могли поискать забытые ими вещи. Скорее всего, резинки и заколки были найдены на раковине...

[Майя Белова]

- Я надеюсь, что в этой комнате ты больше не окажешься. Тем более за что-то столь вопиющее, как твой сегодняшний поступок. Поднимайся. Сходи в ванную, умойся, приведи себя в порядок и выходи. Мы поговорим.

Чтобы не смущать ребёнка, я сел за стол и открыл ящик, в котором лежали несколько ручек и прошлогодний журнал.

Никогда! Никогда в жизни она больше в этой распроклятой комнате не окажется!!!

На словах про вопиющий поступок Майка покраснела и протяжно всхлипнула.

-У-уй, - девочка с трудом поднялась с лавочки, потерла запястья и через боль живо натянула колготки с трусиками: - М-ммм... А-а-аучь!

Она смущенно глянула на директора, тот сидел за столом и даже не смотрел в её сторону. Майка провела рукавом по глазам, вытирая очередные слёзы, и поплелась в сторону умывалки. Каждое движение, каждый шаг отзывались болью.

Открутив кран, девочка долго умывалась, пытаясь перестать наконец плакать. В зеркало над раковиной она сознательно не смотрела.

Надергав бумажных полотенец, Майка вытерла лицо и высморкалась. Всё-таки глянула на себя в зеркало. Зарёванные глаза, припухший носик, растрепанные волосы... Новая порция слёз не заставила себя ждать. Майка часами могла плакать, жалея себя. Она умылась ещё, снова вытерлась, сняла с волос резинку, пригладила волнистые волосы и снова стянула их в хвостик. В зеркало больше смотреть не стала.

Выдернув ещё пару бумажных полотенец, Майка вышла.

[Николай Александрович]

-У-уй, - девочка с трудом поднялась с лавочки, потерла запястья и через боль живо натянула колготки с трусиками: - М-ммм... А-а-аучь!
Майка провела рукавом по глазам, вытирая очередные слёзы, и поплелась в сторону умывалки.
Открутив кран, девочка долго умывалась, пытаясь перестать наконец плакать.

Как только Майя ушла, я открыл лежащий на столе журнал и внёс в него запись о наказании.

Фамилия... Белова
Имя... Майя
Класс... 6 "А".
Причина... Подделка оценок в школьном журнале
Предмет... Розги
Количество ударов... 40
Учитель... Загорянский Н.А.

К этим заметкам потом приходилось возвращаться, когда мы звонили родителям и рассказывали им об успеваемости и поведении детей. Иногда эти записи помогали освежить память - некоторым детям в том числе! А иногда из таких вот записей складывалось потом решение уделить особое внимание самым непослушным. Журнал за прошлый год всегда лежал под рукой для этих же целей.

Выдернув ещё пару бумажных полотенец, Майка вышла.

Я поднял взгляд на заплаканную девочку. Майя выглядела несчастной, но при этом сочла нужным причесаться. Значит, не всё так плохо.

- Так... Садиться я тебе не предлагаю, хотя если есть большое желание - стул вон там, - я кивнул на кожаный стул справа у стены. - Но надолго я тебя не задержу. Ты, помнится, домой хотела уехать... Всё ещё хочешь?

[Майя Белова]

- Так... Садиться я тебе не предлагаю, хотя если есть большое желание - стул вон там, - я кивнул на кожаный стул справа у стены. - Но надолго я тебя не задержу. Ты, помнится, домой хотела уехать... Всё ещё хочешь?

Девочка даже не посмотрела в сторону стула. Ага, присесть. Она еле-еле до ванной дошла.

Майка стояла, хмуро глядя в пол, всё ещё всхлипывая время от времени и громко шмыгая носом. Хочет ли она домой? Теперь это был сложный вопрос.

И на него Майка ответила вопросом.

- А родителям можно будет не говорить про то… - она запнулась. - Про то, что я сделала?

Вот что она точно сейчас хотела, это чтоб мама с папой о таком не узнали. Она хорошо представляла что будет, если родителям скажут, что их дочь оценки в журнале подделала... В журнале!!! Теперь, задним числом до неё дошло, что это, блин, официальный документ. Мама не переживет её очередную выходку. А папа… Папа ужасно рассердится! Ремень конечно крайняя мера и Майке от папы всего несколько раз за её жизнь досталось. И он, слава Богу, далеко не обо всём, что творила его дочка, узнавал. Но вот сейчас… Да, папе лучше не знать. Последний раз ей сильно от него влетело, когда они с Полинкой три дня школу прогуляли. Но если он узнает, что его дочка до такого уже дошла, вообще прибьёт её.

[Николай Александрович]

Майка стояла, хмуро глядя в пол, всё ещё всхлипывая время от времени и громко шмыгая носом.
- А родителям можно будет не говорить про то… - она запнулась. - Про то, что я сделала?

Я откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. Возможно, у Майи были причины думать сейчас именно об этом, но, похоже, она до сих пор не поняла, что до родителей рано или поздно доходит всё - как хорошее, так и плохое.

- Мы поддерживаем постоянную связь с вашими папами и мамами, - ответил я, разглядывая поникшее лицо Беловой. - Рассказываем им, как вы здесь живёте, как учитесь, не ходите ли голодными, не болеете ли... И про поведение обязательно им рассказываем, тем более, что все эти вопросы они нам задают сами. Твои родители имеют полное право узнать о том, что ты сделала и какое понесла за это наказание. Я прямо сегодня же им и позвоню.

[Майя Белова]

- Мы поддерживаем постоянную связь с вашими папами и мамами, - ответил я, разглядывая поникшее лицо Беловой. - Рассказываем им, как вы здесь живёте, как учитесь, не ходите ли голодными, не болеете ли... И про поведение обязательно им рассказываем, тем более, что все эти вопросы они нам задают сами. Твои родители имеют полное право узнать о том, что ты сделала и какое понесла за это наказание. Я прямо сегодня же им и позвоню.

Майка чуть опять не расплакалась. А на последней фразе просто запаниковала!!! Ей сейчас во что бы то ни стало надо уговорить Николая Александровича ничего не рассказывать родителям.

- Ну, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА не надо!!! - еле сдерживая слёзы, умоляюще стала просить Майка. - Можно не рассказывать?! Ну я очень прошу!!! Папа меня просто прибьёт, - убито сообщила она. - Он на меня ещё за прошлый раз сердится.

[Николай Александрович]

- Ну, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА не надо!!! - еле сдерживая слёзы, умоляюще стала просить Майка. - Можно не рассказывать?! Ну я очень прошу!!! Папа меня просто прибьёт. Он на меня ещё за прошлый раз сердится.

- За прошлый раз?

Значит, я был прав. Этих "разов" у Беловой могло быть несчётное множество. Ей даже не стыдно мне в этом признаваться!

- Может быть, вместо отца тебе хорошенько добавить, пока мы здесь?

[Майя Белова]

- За прошлый раз? Может быть, вместо отца тебе хорошенько добавить, пока мы здесь?

Боже, как же перепугалась Майка от этой угрозы! Что если ей правда сейчас ещё добавят?Она с перепугу даже пошевилиться не могла. Прироста к полу и стояла, боясь что-то сказать и стараясь снова не заплакать. Она же просто хотела уговорить Николая Александровича ничего не говорить маме с папой! А он опять на неё рассердился.

- Я же не тут эти три дня с Жмельковой прогуляла, - решилась всё-таки тихо возразить Майка, сделав ударение только на слове "тут". Это было не в Гимназии. И ей уже за тот прогул досталось. И никакой добавки она не хочет.

[Николай Александрович]

Боже, как же перепугалась Майка от этой угрозы! Она с перепугу даже пошевилиться не могла. Прироста к полу и стояла, боясь что-то сказать и стараясь снова не заплакать.
Я же не тут эти три дня с Жмельковой прогуляла, - решилась всё-таки тихо возразить Майка.

Мне не понравилось то, что я услышал, но всё же подробно разбираться в проделках Майи, совершённых до её зачисления в гимназию, я не хотел.

- Ты ведь понимаешь, что отныне никакого доверия тебе не будет?