«Имя числительное» (приват*)

[Максим Елисеев]

Отведя руку дальше обычного, я с силой опустил трость на попу Елисеева, и... *ВЖИИИК*

"Неееет!!!"
Такой удар в миг вызвал на глазах слезы, и, пока Макс, крепко зажмурившись, сдерживался, чтобы не издать ни звука, волна боли уже накрыла его с головой, и он почти что сполз с подлокотника на пол, начиная судорожно всхлипывать и уже конкретно жалея о своем решении.
Все, за Ирку он получил! С Викой он сам как-нибудь разберется, а за прогулы он отсидит в комнате! Только не надо больше!!!
Но вслух он ничего не произнес. Полностью выпрямившись, он тихо плакал и тер зад, не находя в себе мужества снова улечься на подлокотник.

[Николай Александрович]

Я дал Елисееву достаточно времени справиться с болью.

- Максим, нагибайся, - на попе мальчишки полоса уже посинела и теперь перечёркивала обе половинки тёмной линией.

[Максим Елисеев]

- Максим, нагибайся.

Макс еще не отошел от первого удара, потому что боль практически не утихала - уж лучше десяток ремнем, чем один раз этим варварским изобретением!
Но он подчинился и лег, теперь уже просто опустив голову на согнутые руки. Он знал, что второй раз молча не переживет...

[Николай Александрович]

*ВЖИИИК* - раздалось сразу, как только Максим выполнил требование. На приличной скорости трость впечаталась в ягодицы и резко отскочила обратно, нарисовав чуть ниже предыдущего следа ещё одну рельефную полосу.

- За Вику... - прокомментировал я, с долей сочувствия посмотрев на ребёнка.

[Максим Елисеев]

*ВЖИИИК*
- За Вику...

- А-ААААА-аааааа... - громкий и протяжный крик перешeл в тихое рыдание, и Макс принялся топтаться на месте, заведя руки за спину и защищая ими пребывающую словно в огне задницу. Он не вскочил с места, но на подлокотнике неосознанно извивался ужом, не зная, как сможет перетерпеть эту невыносимую, усиливающуюся с каждой секундой боль.

[Николай Александрович]

- А-ААААА-аааааа... - громкий и протяжный крик перешeл в тихое рыдание, и Макс принялся топтаться на месте, заведя руки за спину и защищая ими пребывающую словно в огне задницу.

Я не спешил. Наказание было коротким, но очень серьёзным. Максим это уже понял, и я, честно говоря, ждал, что он вот-вот попросит меня его прекратить.

- Убирай руки, - я постукивал тростью о свою ногу, позволяя секундной стрелке бежать вокруг циферблата часов уже больше минуты.

[Максим Елисеев]

- Убирай руки.

"Я больше не могу!!!" - пронеслось в голове Макса. Он с тоской подумал, что сейчас ему влетит за прогулы, которых могло и не быть - и как же он сожалел, что их был два! Вот надо было, надо было идти хотя бы на литру!!!
Вытерев слезы, он приготовился к следующему удару и весь напрягся, крепко-крепко зажмурив глаза.

[Николай Александрович]

*ВЖИИИК* - трость прочертила на попе новый вспухший след, своеобразной лесенкой раз за разом спустившись почти к ногам. Именно на этом месте придётся Максиму высиживать следующий урок. И это будет очень неприятно по крайней мере ещё несколько часов.

- За самовольный уход с урока русского языка...

Я опустил руку, выдерживая последнюю паузу, и, пока мальчишка приходил в себя, неотрывно смотрел в пол.

[Максим Елисеев]

*ВЖИИИК*
- За самовольный уход с урока русского языка...

- А-ААААааа-ааааааааа... - крик снова сменился тихими рыданиями, и Макс, чтобы как-то взять себя в руки, заелозил по подлокотнику то приседая, то возвращаясь в нужную позицию, от чего брюки окончательно упали вниз, открыв полностью ноги.
- Николай Александрович... - что Макс хотел сказать, он и сам не знал. Просто не мог больше молчать.

[Николай Александрович]

- А-ААААааа-ааааааааа... - крик снова сменился тихими рыданиями...
- Николай Александрович...

- Что, Максим? - я спокойно посмотрел на мальчика. - Больно? Я это знаю. Но остался только один раз, и ты его вытерпишь, как и все остальные до него. А потом, я надеюсь, мы с тобой о прогулах больше никогда говорить не будем.

Я поднял трость и приложил её к черте, соединяющей попу с ногами.

- Приготовься.

[Максим Елисеев]

- Что, Максим? Больно? Я это знаю. Но остался только один раз, и ты его вытерпишь, как и все остальные до него. А потом, я надеюсь, мы с тобой о прогулах больше никогда говорить не будем.

Смирившись, Макс стер с подбородка слезы и громко втянул в себя сопли, настраиваясь на последнюю атаку проклятой трости. Больше он с ней в жизни встречаться не собирался!

- Приготовься.

Вновь зажмурившись, он даже сжал зубы, надеясь сдержать крик, но в душе уже росла паника, убивавшая всю его решимость.

[Николай Александрович]

Этот последний удар пришёлся точно по тому месту, по которому я хотел попасть... *ВЖИИИК* - рассекая воздух, трость хищно впилась в чувствительный участок попы, согнулась дугой и отлетела, на этом завершая свою воспитательную миссию.

Четыре полосы чёткими линиями пролегли параллельно друг другу. Отметив их цвет, я отошёл к столу и посмотрел на часы. До начала урока оставалось всего три минуты.

- Приводи себя в порядок, - поторопил я гимназиста.

[Максим Елисеев]

*ВЖИИИК* - рассекая воздух, трость хищно впилась в чувствительный участок попы, согнулась дугой и отлетела, на этом завершая свою воспитательную миссию.

Макс прямо-таки взвыл, получив не то по жопе, не то по ногам, и резко выпрямившись, схватился за это место, боясь даже тереть его, так больно ему было. А боль только усиливалась... И с полминуты не было ничего, кроме нее, заставлявшей пацана корчиться и топтаться у дивана.

- Приводи себя в порядок, - поторопил я гимназиста.

Нацепив трусы, Елисеев, шипя, потянулся за упавшими вниз брюками, стараясь потише всхлипывать и побыстрее одеваться. Вроде врезали всего 4 раза, а из-за длинных перерывов, которые передышками нисколько не казались, ощущение было, что драли его долго и много.
Одевшись, Макс дрожащими руками застегнул ремень и заправил рубашку, теперь принявшись рукавом вытирать заплаканное лицо.
Это наказание он точно запомнит!

[Николай Александрович]

- Какой у вас сейчас урок?

[Максим Елисеев]

- Какой у вас сейчас урок?

Повернувшись к директору, Макс срывающимся голосом ответил:
- Английский...