Серьёзный разговор

[Славка Кочубей]

- Вы сказали, что большая часть из того, что я вам рассказал, не может быть правдой по определению, а так же, что вы не знаете кто и зачем вводил меня в заблуждение. А накануне, в спортзале, я рассказал вам об Игнатьиче с его сыном, сумме денег, упомянул чиновника из префектуры. Что не так? Я там был немного не в себе, может забыл, чего еще наговорил?

[Юрий Васильевич]

- Про префектуру и чиновников судить не берусь, ровным счётом ничего в них не понимаю, со всеми разрешениями-визами-миграционными картами и т.п., но вот то, что решение о зачислении к нам в гимназию принимают не они - это точно. Как и то, что оплату принимают здесь и то, что о наших методах воспитания не просто предупреждают, а это прописано в договоре и берётся согласие родителей или их официальных представителей.

[Славка Кочубей]

- Может быть это все и так, но никто не соизволил мне показать контракт прежде, чем деньги ушли со счета на счет гимназии. С этим все точно и честно, с деньгами, имею в виду.
- На самом деле, это все уже для меня не важно. Мне здесь нравится. По крайней мере, не чувствую временности, чувствую постоянство.
- Наверное мне просто нужно было побухтеть, слить остатки обиды и успокоиться. Если бы вы сейчас не напомнили, то я бы, наверное, и не вспоминал об этом

[Юрий Васильевич]

- Может быть это все и так, но никто не соизволил мне показать контракт прежде, чем деньги ушли со счета на счет гимназии. С этим все точно и честно, с деньгами, имею в виду.

- Слав, - я даже несколько замялся. Этот мальчик считал себя таким взрослым и самостоятельным, что похоже ни на секунду не задумался о том, что ему никто ничего и не обязан был показывать, - контракт показывали и давали подписывать твоим родителям, видимо отцу, а дальше уж его дело что тебе рассказывать. Жаль, если он этого не сделал. Ну уж Лидия Сергеевна при поступлении объясняет всем ученикам что и как и даёт Устав, где всё это расписано.

- На самом деле, это все уже для меня не важно. Мне здесь нравится. По крайней мере, не чувствую временности, чувствую постоянство.

- А что тебе здесь нравится? - это было интересно, потому что обычно детям начинало нравится намного позже, когда они находили себе новых друзей и обвыкались, а по-началу многие считали правила Гимназии драконовскими. Последнюю фразу я вообще оставил без внимания, ну побухтел и ладно, с кем не бывает.

[Славка Кочубей]

- Не, отец точно ничего не подписывал. Я с ним говорил. Он, когда узнал, сказл мне, что я могу сваливать отсюда в любой момент, если мне не понравится и фиг с теми деньгами. Но в том-то и дело, что мне здесь нарвится! Учителя в гимназии очень хорошие. В обычных школах таких будет один-два из всех, а тут все. По мелочам никто не придирается. Все написанные правила настолько понятны, что я могу легко объяснить, зачем их ввели. И нет таких, которые не поддаются логике и заранее обречены на невыполнение. У меня здесь своя отдельная комната, а не палата на 20 человек. Я могу спокойно вставать в 6 утра, заниматься хатха-йогой и никому не мешать. Опять же, после занятий можно спокойно покимарить час-другой, и уже мне никто мешать не будет. Не нужно думать что себе приготовить поесть, в столовой все готовое. Учителя в свободное от занятий время не нависают над душой. Вы первый учитель за неделю в этой комнате. Учись не хочу. Ничего и ни кто не мешает. А наказания... Во-первых, я не боюсь. Во-вторых, от них больше порядка. Хотя я и не большой сторонник физического воздействия, но знаю, в некоторых случаях помогает. Вот, в этом учебном году в интернате. Мне нужно было учить программу двух классов одновременно. Это нелегко, особенно если учить не абы как. А в нашем классе оказался пацан совсем без крыши. Учиться не хотел, во время уроков бродил по классу, болтал с кем хотел, учителей игнорировал. Я ж ему и говорил, и просил, и даже фингал в туалете поставил. Не унимался и еще стал подбивать других пацанов со мною разбираться. Обзывать стал ботаником и прочими эпитетами награждать. В конце концов он прямо на уроке послал учительницу, очень хорошую учительницу, куда по-дальше самыми нецензурными выражениями. В общем, я сломал ему нос и пообещал другим сделать то же самое. Блин, прямо на уроке, при учительнице и девчонках. До сих пор неприятно и стыдно. Но помогло. Успеваемость у всех резко подтянулась.

[Юрий Васильевич]

- Не, отец точно ничего не подписывал. Я с ним говорил. Он, когда узнал, сказл мне, что я могу сваливать отсюда в любой момент, если мне не понравится и фиг с теми деньгами. Но в том-то и дело, что мне здесь нарвится!

Я покачал головой, но доказывать ничего не стал - без согласия родителей или официальных представителей, попасть сюда было невозможно. Как впрочем и уйти. Но то что отец Кочубея товарищ безответственный, я уже понял раньше.

Пока я рассуждал об этом, Слава выдал такой перечень достоинств нашей гимназии, что я невольно заулыбался:

- Да тебе можно идти нашим рекламным агентом работать, вон как у нас тут здорово, - в общем-то я с этим не спорил, так оно и было, просто дети обычно так не рассуждали, тем более после недельного пребывания.

А наказания... Во-первых, я не боюсь. Во-вторых, от них больше порядка. Хотя я и не большой сторонник физического воздействия, но знаю, в некоторых случаях помогает. Вот, в этом учебном году в интернате. Мне нужно было учить программу двух классов одновременно. Это нелегко, особенно если учить не абы как. А в нашем классе оказался пацан совсем без крыши. Учиться не хотел, во время уроков бродил по классу, болтал с кем хотел, учителей игнорировал. Я ж ему и говорил, и просил, и даже фингал в туалете поставил. Не унимался и еще стал подбивать других пацанов со мною разбираться. Обзывать стал ботаником и прочими эпитетами награждать. В конце концов он прямо на уроке послал учительницу, очень хорошую учительницу, куда по-дальше самыми нецензурными выражениями. В общем, я сломал ему нос и пообещал другим сделать то же самое. Блин, прямо на уроке, при учительнице и девчонках. До сих пор неприятно и стыдно. Но помогло. Успеваемость у всех резко подтянулась.

После очередной порции излияний, я отрицательно покачал головой:

- Даже не думай тут чинить самоуправство, мигом вылетишь из нашей расчудесной гимназии. За порядком на уроках тут строго следят и никто не будет тебе мешать учиться, - вообще стоило бы поинтересоваться что это за интернат с такими порядками и что Кочубею за это было, но я не захотел развивать эту тему, по крайней мере сейчас. Правда один вопрос я всё же задал:

- А чего это ты наказаний не боишься?

[Славка Кочубей]

- Даже не думай тут чинить самоуправство, мигом вылетишь из нашей расчудесной гимназии.

- Нет, конечно не буду. Зачем? Мне за тот раз до сих пор стыдно.

- А чего это ты наказаний не боишься?

- Я обучен контролировать боль. Этому учат всех в религии джайнов.

[Юрий Васильевич]

- Я обучен контролировать боль. Этому учат всех в религии джайнов.

- То есть, если я правильно понял, то пороть тебя бессмысленно, потому что тебе попросту будет не больно? - с таким я тоже сталкивался впервые и пока не знал как на это реагировать. по большому счёту, система наказаний гимназии при наличии таких способностей теряла смысл.

[Славка Кочубей]

- Немного не так. Боль я чувствую. Но, допустим, длинную и ноющую, как зубную или при ожеге, я могу в медитации закрутить в кокон и вынести из тела. А от такой, как при порке, я сам, сознанием выпадаю из телесной оболочки. Тогда вообще ничего не чувствую. Это уже от моей воли не зависит. Но назад в тело могу потом вернуться минут через пять-десять. В этом состоянии видно, что делается вокруг.

[Юрий Васильевич]

- Зашибись, - вот что тут ещё можно было сказать. - Это у тебя теоретические рассуждения или тебя пороли? - вообще я не знал верить этому или нет, мелькнула мысль, что парень придумал себе отличную отмазу от рыдальни - выпадаю я из тела, мол, так что драть меня и смысла нет.

[Славка Кочубей]

- Зашибись, - ... - Это у тебя теоретические рассуждения или тебя пороли?

- Не пороли, учили.
- Какая еще теория? Можно даже проверить вживую. Я уже год не практиковал. А то пугают рыдальней, а не показывают. Кстати, там рядом с дверью аура какая-то совсем тяжелая. Я что-то похожее ощущал только в тюрме-подземелье крепости Голконда. Передставьте, поведет меня в рыдальню, ну и словечко же придумали, допустим Уляна Андревна, стукнет пару раз чем-там-у-нас-принято, а я возьму и уйду в Нирвану. Она же до смерти испугается.

[Юрий Васильевич]

- Какая еще теория? Можно даже проверить вживую. Я уже год не практиковал. А то пугают рыдальней, а не показывают. Кстати, там рядом с дверью аура какая-то совсем тяжелая. Я что-то похожее ощущал только в тюрме-подземелье крепости Голконда. Передставьте, поведет меня в рыдальню, ну и словечко же придумали, допустим Уляна Андревна, стукнет пару раз чем-там-у-нас-принято, а я возьму и уйду в Нирвану. Она же до смерти испугается.

- Ну знаешь ли, ради практики у нас тут никто тебя пороть не будет. И если ты действительно усмеешь отключаться от боли, то думаю после первого же сеанса, доказывающего это, наказание тебе придумают другое, - я не был уверен в этом, да и в голову не приходило ничего, что могло бы стать достойной заменой порке, но скорее всего так оно и было бы. - А ульяна Андреевна такой же человек как и я, ей тоже можно всё объяснить.

[Славка Кочубей]

- Хорошо. В любом случае специально нарываться на неприятности я не буду. Насколко я понимаю, учителям никакой радости это дело не доставляет.

[Юрий Васильевич]

- Да какая ж тут может быть радость? - с трудом я верил в то, что мальчишка сможет проучиться в гимназии год и ни разу не оказаться в комнате для наказаний, ведь они такие непоседы. Но может Слава станет приятных исключением.

- Если всё же провинишься, то постарайся никого не шокировать. И вообще, ты вроде честный малый, твоя религия тебе не предписывает стойко принимать наказания, а не уходить от них путём погружения в нирвану? - я вроде и не собирался спрашивать ничего подобного, но вопрос возник сам собой.

[Славка Кочубей]

- Не, так шоктровать не в моих правилах. Но уход в Нирвану от моего сознания не зависит. Это условный рефлекс.