Варварское нашествие
Добавлено: Чт, дек 12, 2019, 13:20
14 ноября
- … И эту фигню забери! – злобно прирявкнула Варька, вытаскивая из потрепанной дорожной сумки светло-розовую тряпку, отдалённо напоминающую блузку и вкидывая её прямо в открытое окно автомобиля. Тряпка вылетела обратно, но соревноваться с Варькой в метании различных предметов было так же глупо, как выпускать моську против пылесоса – блузка снова оказалась в машине и на этот раз осталась на аккуратно уложенной башке тётки, вызвав радостный клич. Следом за блузкой последовала юбка с оборками, балетка, какие-то разноцветные бусики (wtf? А это нафига?) и ещё одна тряпка.
На самом деле Варька устраивать такой грандиозный скандал прямо перед новой школой не собиралась, она и так грустила, что отец со своими командировками даже не удосужился отвезти её сам, да и с Леськой отношения очень уж портить не хотелось, но… Но как говорится, человек предполагает, а Леська, скотина такая, располагает… её вещами, сумками, и вообще всеми бытовыми вопросами. Варя сама с вечера аккуратно уложила себе джинсы, кроссовки, спортивные штаны цвета хаки и пару футболок, чтобы было в чём гонять после уроков и со спокойной совестью пошла спать. А утром, дождавшись, когда они отъедут на достаточное расстояние от дома, Леська с самодовольной мордой сообщила, что Варе пора начать нормально одеваться и она положила ей кое-что из своих вещей, благо теперь они ей всё равно не понадобятся. А как она родит, так там новые коллекции и фасоны…
Само собой, Варька сразу же полезла в свою сумку – недаром она её с утра показалось какой-то слишком… пухлой. На пол машины посыпались разноцветные попугайские тряпки. А Варькиных любимых толстовок и штанов, конечно, не оказалось.
И теперь, вывалившись из машины в лучших традициях мешка с картошкой, Варька мстила как умела – громко и со вкусом. И заодно продолжала избавляться от немилых её сердцу вещей.
- Я тебе что, Филипп Киркоров?! – вопила она, продолжая опустошать сумку – Так я щас как спою!!!!
Тут ей в руки попало что-то нетипичное и девчонка осеклась, вытянув на свет…. Алый кружевной лифчик. Таких размеров, что Варьке бы он подошёл разве что на голову. Ага, на одну половинку лечь, другой укрыться.
Леська, воспользовавшись заминкой и тем, что, Варя наконец заткнулась, высунулась и сообщила:
- Это на вырост, скотина неблагодарная. Я всё отцу расскажу, всё! Я к тебе с душой, всю ночь одежду перебирала, а ты…
Варька издала звук погибающего мамонта и в три прыжка достигла авто. Окно тут же закрылось, и Леська, показав ей кулак, принялась выруливать на дорогу.
Злобная ярость уходила медленно, волнами. Варя несколько минут постояла в ступоре, перебирая пальцами кружево. А потом очнулась, взглянула на свои руки и скривилась. Бе!
Она нелепо развернулась, не совсем понимая, что теперь делать, нашарила глазами какого-то мальчишку, который явно давно за ними наблюдал и видел всю её истерику. Да уж, она явно не так хотела начать свою новую жизнь.
Не придумав ничего лучше, чтобы заполнить неловкую паузу, Варька сунула ему в руки тёткин насисечник с грубым «Дарю! », развернулась и принялась сгребать в сумку то, что не достигло Леськиного хайера.
- … И эту фигню забери! – злобно прирявкнула Варька, вытаскивая из потрепанной дорожной сумки светло-розовую тряпку, отдалённо напоминающую блузку и вкидывая её прямо в открытое окно автомобиля. Тряпка вылетела обратно, но соревноваться с Варькой в метании различных предметов было так же глупо, как выпускать моську против пылесоса – блузка снова оказалась в машине и на этот раз осталась на аккуратно уложенной башке тётки, вызвав радостный клич. Следом за блузкой последовала юбка с оборками, балетка, какие-то разноцветные бусики (wtf? А это нафига?) и ещё одна тряпка.
На самом деле Варька устраивать такой грандиозный скандал прямо перед новой школой не собиралась, она и так грустила, что отец со своими командировками даже не удосужился отвезти её сам, да и с Леськой отношения очень уж портить не хотелось, но… Но как говорится, человек предполагает, а Леська, скотина такая, располагает… её вещами, сумками, и вообще всеми бытовыми вопросами. Варя сама с вечера аккуратно уложила себе джинсы, кроссовки, спортивные штаны цвета хаки и пару футболок, чтобы было в чём гонять после уроков и со спокойной совестью пошла спать. А утром, дождавшись, когда они отъедут на достаточное расстояние от дома, Леська с самодовольной мордой сообщила, что Варе пора начать нормально одеваться и она положила ей кое-что из своих вещей, благо теперь они ей всё равно не понадобятся. А как она родит, так там новые коллекции и фасоны…
Само собой, Варька сразу же полезла в свою сумку – недаром она её с утра показалось какой-то слишком… пухлой. На пол машины посыпались разноцветные попугайские тряпки. А Варькиных любимых толстовок и штанов, конечно, не оказалось.
И теперь, вывалившись из машины в лучших традициях мешка с картошкой, Варька мстила как умела – громко и со вкусом. И заодно продолжала избавляться от немилых её сердцу вещей.
- Я тебе что, Филипп Киркоров?! – вопила она, продолжая опустошать сумку – Так я щас как спою!!!!
Тут ей в руки попало что-то нетипичное и девчонка осеклась, вытянув на свет…. Алый кружевной лифчик. Таких размеров, что Варьке бы он подошёл разве что на голову. Ага, на одну половинку лечь, другой укрыться.
Леська, воспользовавшись заминкой и тем, что, Варя наконец заткнулась, высунулась и сообщила:
- Это на вырост, скотина неблагодарная. Я всё отцу расскажу, всё! Я к тебе с душой, всю ночь одежду перебирала, а ты…
Варька издала звук погибающего мамонта и в три прыжка достигла авто. Окно тут же закрылось, и Леська, показав ей кулак, принялась выруливать на дорогу.
Злобная ярость уходила медленно, волнами. Варя несколько минут постояла в ступоре, перебирая пальцами кружево. А потом очнулась, взглянула на свои руки и скривилась. Бе!
Она нелепо развернулась, не совсем понимая, что теперь делать, нашарила глазами какого-то мальчишку, который явно давно за ними наблюдал и видел всю её истерику. Да уж, она явно не так хотела начать свою новую жизнь.
Не придумав ничего лучше, чтобы заполнить неловкую паузу, Варька сунула ему в руки тёткин насисечник с грубым «Дарю! », развернулась и принялась сгребать в сумку то, что не достигло Леськиного хайера.