Дорогу чемпионам!

[Юрий Васильевич]

—Ничего я не доказала,—пробурчала Настя,—зато хоть врезала ей от души!

"Ну и дура!" - чуть было не озвучил я свои мысли. Других выводов просто не было.

- Врезала от души? Прекрасно. Тогда чего слёзы теперь льёшь, раз довольна своим поступком?

[Настя Голубева]

- Врезала от души? Прекрасно. Тогда чего слёзы теперь льёшь, раз довольна своим поступком?

—Да потому что все нечестно и несправедливо!—снова перешла на крик Настя, раздражённая непониманием учителя,—Меня нельзя было дисквалифицировать!
Девчонка плюхнулась на диван и закрыла лицо руками. Больше ничего объяснять и доказывать не хотелось.

[Юрий Васильевич]

Сложив руки на груди я некоторое время стоял и смотрел на Настину истерию, после чего решил завязывать с разговорами.

- Ну что ж, слова до тебя совершенно не доходят, пойдëм другим путëм! Поднимайся! - я подошëл к двери, ещë раз убедился, что она заперта и повернулся к Насте: - Спускай штаны и укладывайся попой кверху! Сейчас я тебе по-другому объяснять буду, почему ты не права.

[Настя Голубева]

- Спускай штаны и укладывайся попой кверху! Сейчас я тебе по-другому объяснять буду, почему ты не права.

Широко распахнув глаза, Настя испуганно посмотрела на учителя и резко затрясла головой. Нет!
—До меня доходят слова! Я все уже поняла!

Признать какую угодно вину, попросить прощения, все что угодно, лишь бы этот ужас не повторился!
По щекам девчонки потекли слезы. Голубевой и в машине приходили в голову мысли, чем может закончиться этот дурацкий день, но она старательно отгоняла их. И вот теперь... Теперь Юрий Васильевич подтвердил эти неприятные догадки.
—Пожалуйста не надо...—протянула шестиклассница.

[Юрий Васильевич]

Широко распахнув глаза, Настя испуганно посмотрела на учителя и резко затрясла головой. Нет!
—До меня доходят слова! Я все уже поняла! Пожалуйста не надо...—протянула шестиклассница.

- Нет, Настасья, ты не поняла абсолютно ничего! - конечно я много раз наблюдал эту картину - стоит завести речь о порке, как дети сразу прозревают, но я в такие прозрения не верил, да и без наказания эту безобразную ситуацию оставлять не собирался. - Так что укладывайся.

[Настя Голубева]

- Нет, Настасья, ты не поняла абсолютно ничего! Так что укладывайся.

—Нет,—Настя снова затрясла головой,—Пожалуйста!
Руки машинально прикрыли попу, глаза умоляюще смотрели на физрука.
«Зачем я вообще на эти соревнования поехала?!—с горечью думала девчонка,—Зачем с Жуковой связалась?! Как его теперь уговорить?!»
—Я правда-правда все поняла! Ну простите меня... Пожалуйста!
И сбежать никак не получится...

[Юрий Васильевич]

—Нет,—Настя снова затрясла головой,—Пожалуйста! Я правда-правда все поняла! Ну простите меня... Пожалуйста!

- Обязательно прощу, - пообещал я. Правда обещание звучало не очень по-доброму. - Сейчас обстоятельно с тобой всё обсудим, закрепим пройденный вариант и прощу, - я опять кивнул на диван, показывая, что решение не изменю.

[Настя Голубева]

- Обязательно прощу, - пообещал я. Правда обещание звучало не очень по-доброму. - Сейчас обстоятельно с тобой всё обсудим, закрепим пройденный вариант и прощу, - я опять кивнул на диван, показывая, что решение не изменю.

Если Юрий Васильевич надеялся, что после этих слов Настя кивнёт и послушно уляжется, то он ошибался. Какой смысл в прощении после, если сначала будет...
—Это же все Жукова,—проплакала девчонка, не двигаясь с места,—я не хочу... Я больше не буду!
Банальные фразы. Ну а что тут можно ещё сказать?

[Юрий Васильевич]

—Это же все Жукова,—проплакала девчонка, не двигаясь с места,—я не хочу... Я больше не буду!

- Ты уж определись - это Жукова или ты больше не будешь! - я подошёл к шкафу с инвентарём и достал оттуда скакалку - мою верную помощницу во всех аспектах моей работы. - Тебе помочь? - спросил я, складывая скакалку в 4 раза и наматывая конец на руку. - Или всё-таки сама?

[Настя Голубева]

- Ты уж определись - это Жукова или ты больше не будешь! - я подошёл к шкафу с инвентарём и достал оттуда скакалку - мою верную помощницу во всех аспектах моей работы. - Тебе помочь? - спросил я, складывая скакалку в 4 раза и наматывая конец на руку. - Или всё-таки сама?

Страшное орудие воспитания в руках Юрия Васильевича заставило Настю пошатнуться. Скакалка?! Разве ей можно бить?! Это же будет просто ужасно больно!
—Нет...—хриплым тихим голосом произнесла девочка,—Нет, пожалуйста... Я не могу...
Голубева сделала шаг от дивана. Нужно убегать отсюда!

[Юрий Васильевич]

Страшное орудие воспитания в руках Юрия Васильевича заставило Настю пошатнуться. Скакалка?! Разве ей можно бить?! Это же будет просто ужасно больно!
—Нет...—хриплым тихим голосом произнесла девочка,—Нет, пожалуйста... Я не могу...
Голубева сделала шаг от дивана. Нужно убегать отсюда!

Страх в Настиных глазах заплескался ещё сильнее - скакалка пугала всех, ну, может кроме тех, кто вообще мозг не включал - типа Милославских, помнится им как-то влетело тут же. Правда вот ответ скорее относился к орудию наказания, чем к предложению помочь.

- Что нет? - спросил я не приближаясь.

[Настя Голубева]

- Что нет? - спросил я не приближаясь.

—Не надо... Я больше не буду... Я не виновата... Простите...—бессвязно залепетала Настя, не отрывая взгляда от скакалки и медленно пробираясь к выходу.
Надо уговорить физрука! Все что угодно, только не порка! Только не этим...
Черт, даже ремень не так пугал Голубеву! Может быть под него бы она и легла. Сама или с помощью учителя. Но под скакалку... Нет! Ни за что! Даже мысленно сложно представить, как это будет больно.

[Юрий Васильевич]

—Не надо... Я больше не буду... Я не виновата... Простите...—бессвязно залепетала Настя, не отрывая взгляда от скакалки и медленно пробираясь к выходу.

Я видел Настины передвижения, но не стал ничего предпринимать - дверь заперта и убежать шансов не было - ключ у меня в кармане. Меня больше волновало другое - девчонка явно не могла справиться с собой, удерживать её силой мне не хотелось, а привязывать тут не к чему, разве что к шведской стенке в спортзале, но это уже перебор.

- Пойдём, - я бросил скакалку на диван, взял девочку за руку и отпер дверь. - Думаю нам стоит сменить локацию.

[Настя Голубева]

- Пойдём, - я бросил скакалку на диван, взял девочку за руку и отпер дверь. - Думаю нам стоит сменить локацию.

Они уходят? Скакалки не будет? Ее простили? Нет, вряд ли.
Дверь открыта, может вырвать свою руку из руки Юрия Васильевича и рвануть в комнату? Запереться и сидеть до самого утра? Завтра воскресенье, может у физрука выходной и он не будет разбираться...
Но Настя не сделала этого. Она покорно зашагала рядом с учителем навстречу не очень понятной участи. Куда ее ведут? В рыдальню? В кабинет директора? На четвертование? Ясно, что не в столовку за мороженым.
—Вы не будете скакалкой?—подрагивающим голосом спросила девочка.

[Юрий Васильевич]

—Вы не будете скакалкой?—подрагивающим голосом спросила девочка.

Вообще конечно стоило бы, но скакалка осталась на диване в тренерской, а мы уже были на лестнице, а обратно я не собирался. Да и... это было не важно - чем выдрать Голубеву я найду.

- Стой здесь, - сказал я, отпуская её руку у дверей рыдальни. Так получилось, что отвлёкшись на собственные мысли, я Насте ничего не ответил и не обратил на это внимание. - И даже можешь не думать о том, чтобы куда-то убежать! - смысла я в этом не видел никакого - далеко не убежишь, но дети думали иначе.