Страшилки для взрослых: одной чёрной, чёрной ночью...

[Лидия Сергеевна]

- Откуда вы знаете? - поинтересовался Тимофей, озвучивая свой давно назревший вопрос.

- Мозгошмыги рассказали, - невесело улыбнулась она, вспоминая ночной разговор, одновременно напоминая детям о том, чем они занимались ночью и что именно она их и поймала.

- Так и зачем вы это сделали? - повторила она свой вопрос уже менее мягко, в конце концов, хватит ходить вокруг да около, пора приступать к выяснению обстоятельств.

[Тимофей Астафьев]

- Мозгошмыги рассказали, - невесело улыбнулась она, вспоминая ночной разговор, одновременно напоминая детям о том, чем они занимались ночью и что именно она их и поймала.
- Так и зачем вы это сделали? - повторила она свой вопрос уже менее мягко...

Тимофей не ответил. Так, задрал одно плечо, мол вопрос слышал, но отвечать нет настроения. Откинул волосы с глаз, но они тут же вернулись на место.
Если мозгошмыги рассказали Лидии Сергеевне, пусть и дальше рассказывают, кто, зачем и почему.
Еще одна мозгошмыга сидела рядом... Астафьев не посмотрел на Настю, хотя хотелось. Интересно, что она придумает на этот раз.

[Настя Голубева]

- Так и зачем вы это сделали? - повторила она свой вопрос уже менее мягко.

Мда уж... Теперь молчанием явно не отделаешься. Вон даже голос у завуча похолодел.
«Не надо было признаваться!»—мелькнула мысль в Настиной голове.
«Хотя она сказала, что и так все знает»,—это была вторая.
Вообще, конечно, ощущения были препротивнейшими. Словно кто-то взял страх, стыд, отчаяние, обиду, смешал в блендере и дал этот смузи Голубевой. Девочка почувствовала, что ее даже слегка подташнивать начинает. И зачем она ела на завтрак эту дурацкую булку с корицей?! Впрочем, об этом сейчас было думать некогда. Лидия Сергеевна явно ждала ответа на вопрос, а Тим, судя по всему, не горел желанием что-то говорить и решил свалить это на Настю. Учитывая, что Голубева только что их сдала, он имел на это полное право
Девочка сглотнула и тихо проговорила:
—Я не думала, что выйдет так...

[Лидия Сергеевна]

Девочка сглотнула и тихо проговорила:
—Я не думала, что выйдет так...

- А как ты думала?

Настя не торопилась отвечать, но всё же что-то из себя выдавила, Тимофей же ушёл в себя и решил игнорировать вопросы. Плохо, но поправимо, хоть и не очень понятно с её точки зрения, позволять девочке за всё отдуваться. Ладно, сначала послушаем Настю.

[Тимофей Астафьев]

Тимофей покосился на Настю. Да, как она думала, когда признавалась?
Одновременно его занимал вопрос, неужели Лидии Сергеевне будет достаточно дурацкого признания Голубевой?
Несмотря на занявшееся утро, Тим почувствовал себя усталым. Допросы, вопросы… Если уж Лидия Сергеевна прекрасно знала, что они оба участвовали в творческой акции, дала бы им краску закрасить картинки, и все. Но нет же…
- Никак она не думала, - не слишком любезно влез Тим.

[Настя Голубева]

- А как ты думала?

Настя лишь вздохнула и опустила голову. Она думала, что будет круто, красиво, таинственно и, что самое главное, неуловимо. Но не скажешь же такое Лидии Сергеевне!
—Простите,—только и смогла прошептать девочка, чувствуя как сильно покраснели ее щеки.
Было очень стыдно.
«Скорее бы уже все закончилось»,—подумала она, уже представляя, как через полчаса будет лежать у себя в домике на животе и горько плакать в подушку.

[Лидия Сергеевна]

- Никак она не думала, - не слишком любезно влез Тим.

- Ты, судя по всему, тоже? - уточнила завуч после некоторой паузы. Ситуация складывалась необычная. С одной стороны то, что натворили дети её злило, с другой расстраивало. Кричать при этом не хотелось, но поведение Астафьева потихоньку будило в ней тихий гнев - мальчишка явно начинал позволять себе лишнее и чем это закончится даже она сама не знала.

[Тимофей Астафьев]

Тим взглянул на Настьку с раздражением. И чего она выбралась ночью к столовой? Чтобы чего-то там мямлить и краснеть теперь? Того и гляди расплачется. Все испортила, глупая. Впрочем, Тим знал, что Настька плохо переносит пристальное внимание взрослых. Обычно это вызывало в нем сочувствие, но не сейчас. Не сейчас.

- Ты, судя по всему, тоже? - уточнила завуч после некоторой паузы.

Тим пожал плечами. Он не признавался, что разукрасил столовку, и ответить что-то определённое на так поставленный вопрос было сложно. Возможно, вопрос был риторическим. Так или иначе фраза повисла в воздухе, потому что шестиклассник
ничего не добавил к передергиванию плечами.

[Настя Голубева]

- Ты, судя по всему, тоже? - уточнила завуч после некоторой паузы.

Ее «простите», похоже, было проигнорировано. Ну, а что тут ещё ожидать? Прощаю, можешь идти по своим делам? Настя не стала больше ничего говорить. Лидия Сергеевна переключалась на Астафьева, совсем не поверив, что он не при делах.
Тим злился, биологичка злилась. И оба на неё. Настя сама ужасно себя ненавидела в этот момент. За то, что сдала лучшего друга и за то, что вообще расписала эту столовку.
«Купи себе майку с надписью «Самый ненавистный человек лагеря!»—раздраженно подумала она.
Вообще-то совсем немного, но Настя обижалась. И на Тима, который не понял и не оценил ее «благородства», когда она мужественно пыталась переложить всю вину на себя, и на биологичку, которая могла бы и в невиновность Астафьева поверить или хотя бы «поверить», да и к Голубевой за такое признание отнестись поблагосклоннее.
«Пожалеть тебя? Дура!—рявкнула совесть.—С чего бы Лидии с тобой миндальничать?»

[Лидия Сергеевна]

Тимофей продолжил игру в молчанку. Ну что ж - хочет молчать - пусть молчит. По крайней мере пусть посидит и подумает, может появится желание что-то рассказать через некоторое время. Она сама в эту игру играть не вызывалась и разговаривать со стенкой желания тоже не было.

- Что ж, - Лидия Сергеевна встала, постаралась вернуть голосу ровные интонации и обратилась сначала к Насте: - С тобой мы продолжим разговор наедине и в другом месте, а ты, - она повернулась к Астафьеву, - пока посидишь здесь и подумаешь над тем, что было сегодня ночью, над своим отношением к этому и над степенью своего участия.

Завуч подошла к двери и приглашающе кивнула Насте.

[Тимофей Астафьев]

- Что ж, - Лидия Сергеевна встала, постаралась вернуть голосу ровные интонации и обратилась сначала к Насте: - С тобой мы продолжим разговор наедине и в другом месте, а ты, - она повернулась к Астафьеву, - пока посидишь здесь и подумаешь над тем, что было сегодня ночью, над своим отношением к этому и над степенью своего участия.
Завуч подошла к двери и приглашающе кивнула Насте.

Ну офигеть, подумал Астафьев. К этому все шло, но Тим рассчитывал, что завуч озвучит свои подозрения, доказательства и улики здесь. Однако Лидии Сергеевне было достаточно липового признания… От этой глупой Настьки.
Тимофей посмотрел на завуча. Серьезно? - как бы спрашивал Тим, впрочем, озвучить вопрос вслух не решался. Скажи он какое-нибудь чуть менее любезное слово и начнётся ко-ко-ко, не дерзи, не хами.
- Насть, ты помнишь, что я тебе говорил? - это был не столько вопрос, сколь напоминание. Почему она его не послушала? Глупая девчонка.

[Настя Голубева]

- Что ж, - Лидия Сергеевна встала, постаралась вернуть голосу ровные интонации и обратилась сначала к Насте: - С тобой мы продолжим разговор наедине и в другом месте, а ты, - она повернулась к Астафьеву, - пока посидишь здесь и подумаешь над тем, что было сегодня ночью, над своим отношением к этому и над степенью своего участия.

Завуч подошла к двери и приглашающе кивнула Насте.

Ну вот и все... Настя не смогла сдержать тихий всхлип. Ее накажут. Опять. Почему-то промелькнула нелепая мысль, что так и не удалось выяснить больно или очень больно порет биологичка.
«Скоро узнаешь»,—проговорил внутренний голос даже с некоторым сочувствием.
Впрочем, в отличие от прошлых разов, сейчас не было ни дикой паники, ни отрицания происходящего, ни даже внутреннего возмущения. Скорее, печальная обреченность. Логичное завершение ее вчерашних безобразий.

- Насть, ты помнишь, что я тебе говорил? - это был не столько вопрос, сколь напоминание.

Астафьев ещё тут со своим укоризненным взглядом, в котором так и читается: «Предательница!». Помнит ли она, что он ей говорил?Конечно, помнит! Но как объяснить, что не признаваться было выше ее сил? Что было страшно, стыдно, что не получилось сдержаться, что она в конце концов старалась взять всю вину на себя! Девочка бросила взгляд на Тима и едва заметно кивнула. Интересно, смогут ли они когда-нибудь помириться? А может, его все же не высекут? Пока что «приглашение» на лавку получила только она.
Голубева медленно поднялась со стула и с опущенной головой побрела к двери, изо всех сил стараясь думать не о предстоящем наказании, а о каких-то посторонних, совсем неважных вещах.

[Лидия Сергеевна]

Лидия Сергеевна заметила взгляд Астафьева, но не очень поняла его удивления. Правда сейчас она ничего ни выяснять, ни объяснять не будет. Дальше разговаривать они будут отдельно - сначала с Настей, потом с Тимофеем. Она пропустила девочку вперёд, потом плотно закрыла за собой дверь и прошла к комнате для наказаний.

- Заходи, - пригласила она Голубеву и прошла пока к столу. - Присаживайся, поговорим.

[Тимофей Астафьев]

Дверь за Настей и завучем закрылась, Тимофей остался сидеть у стола. Он стал покачиваться на задних ножках стула, как любил делать.
Интересно, сдаст Настька ещё и Майку? Казалось, этого уж можно было избежать. Настька все же не совсем стукачка… Хотя что происходило в ее голове, когда Голубева признавалась, большой вопрос.

Посидев и покачавшись какое-то время, Астафьев встал и прошёлся туда-сюда. Достал телефон и написал Майке:
Н слилась
Он также добавил эмодзи с красной рожицей гнева.

[Настя Голубева]

За окном административного корпуса шла привычная, летняя, лагерная жизнь. Смеялись гимназисты, пели птички, где-то вдалеке, уже за забором лагеря, звучал собачий лай, но Настя сейчас слышала только четкий стук шагов Лидии Сергеевны. Стук-стук-стук—и вот они уже у самой неприятной двери лагеря. Так быстро!

- Заходи, - пригласила она Голубеву и прошла пока к столу. - Присаживайся, поговорим.

Поговорим. Сюда обычно не говорить ходят... Голубева немного замешкалась на пороге. В прошлые разы, ещё в гимназии, ее в рыдальню заводили под руку, что, конечно, было проще. А теперь сама. Ладно... Не сбегать же. Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы случайно не наткнуться взглядом на розги или обширную коллекцию ремней, Настя присела за стол рядом с Лидией Сергеевной.
«Опять эти чертовы узкие джинсы!—мелькнула мысль,—переодеться бы, а то потом...»
До домика и обратно можно было бы сбегать за пять минут, чтобы заменить джинсы на юбку, но просить о таком было неловко...