Вам и не снилось

[Катя Симонова]

- Ммм...А что не идешь кушать тогда?

- Ну... Так я и шла в столовую, вот к тебе решила заглянуть. Может вместе пойдем? Можно позже, когда все уже пообедают. Ну это... чтобы народу поменьше было

- Приключение вышло, да? Теперь напишешь книжку? - попытался он пошутить, но глаза были невеселые.

- Да уж... Книжку? А.. нет. Давай это будет нашей тайной, - сказала Катька и покраснела.
Конечно от нее не укрылись ни эти грустные глаза, ни этот взъерошенный вид. Но это было совершенно естественно, да и у Катьки вид был не лучше.
- Сильно он тебя? - сочувственно спросила она.

[Юрий Васильевич]

Прибираясь в рыдальне, я конечно обнаружил забытый Димой эспандер. Оставлять его я тут не стал, мало кто из детей хочет возвращаться в эту комнату, даже по поводам не связанным с наказаниями, воспоминания в любом случае будут малоприятными. Сполоснув его под водой, я вытер его полотенцем и сунул в карман - надо будет отдать при случае.

Сразу я к нему не пошёл конечно, а вернулся к себе. Вообще, после дежурства надо было бы поспать, да и утро выдалось хлопотным, но я был почти уверен, что заснуть не удастся. Так что, провалявшись какое-то время, я поднялся и отправился в душ - поспать не удалось и силы не вернулись. Если уж быть точнее, чувствовал я себя варёной сосиской. Контрастный душ меня немного взбодрил.

Решив перекусить, я вышел из комнаты и по пути к столовой завернул к Диминому домику. Я уже собирался постучать, когда услышал за дверью голоса. Прислушиваться не стал, да и мешать тоже, просто оставил эспандер на перилах веранды - найдёт, после чего спустился вниз и отправился подкрепляться.

[Дима Соловьев]

Нашей тайной... Как-то это так прозвучало, что у Димы тоже порозовели щеки. Он кивнул в ответ, не придумал, что сказать. А от следующего вопроса Кати Дима вспыхнул уже до корней волос.

Сильно ли его? Его? Да он! Да ему вообще не больно! Да! Там же точно была хорошая, звукоизоляция?
- Да фигня, - Соловей постарался говорить небрежно, но в голосе чувствовалось напряжение. А следом толкнулась тревога: - А тебя?

[Катя Симонова]

Вот ни капельки она не поверила, что фигня. От физрука никакой "фигни" ждать не приходится - порка она и есть порка - это всегда больно. А Соловей просто делает вид, что ему все нипочем. Мальчишка же...
- Меня?! Ну... да, вообще-то, - произнесла Катька, еще больше засмущавшись. , - но ладно, пережила же. Давай не будем об этом больше?

[Дима Соловьев]

Дима помрачнел. Сначала опешив ("он же сказал, что как договаривались!"), он стремительно стал осознавать, что даже с послаблением Кате попало сильно. Вот же черт! Значит, зря? "Не, иначе б ещё хуже было... Ладно, что мог, то сделал."
Дима отвернулся, перекладывая какие-то тетрадки и прочую фигню на столе, лишь бы скрыть вспыхнувшее лицо.
- Угу, давай не будем, - поспешно согласился он. Выдохнул коротко, натянул улыбку и повернулся а ней: - Пойдём есть?

Вот только попробует кто-то насмехаться над её или над его видом сейчас! Получит по башке! Только за домиками, а то вторую порку Дима сейчас не вынесет...

[Катя Симонова]

- Угу, давай не будем, - поспешно согласился он. Выдохнул коротко, натянул улыбку и повернулся а ней: - Пойдём есть?

- Давай, - сразу же согласилась Катя,- только давай чуть попозже пойдем, когда все из столовой уйдут. Ты не думай, я не потому что боюсь, что смеяться будут - никто не будет, а потому что... ну... спрашивать да жалеть начнут, а это еще хуже.

[Дима Соловьев]

Димка вспыхнул мгновенно, как порох. Слишком долго он терпел наказание, теперь накопилось.
- Да я им!.. - он стукнул кулаком по столу. Потом опомнился.
- Извини. Бесит просто. Не люблю, когда так жалеют.
Димка потёр кулак о бок и сунул в карман. Ему стало стыдно за вспышку при Кате. Надо было загладить это, что-то сказать, но слова на ум не шли.
Дима посмотрел на Катю и завис. Она была сейчас, как на острове, и лицо такое живое, с эмоциями, и глаза эти её на пол-лица...
- Ты красивая, - сказал Дима и только спустя мгновение понял, что произнёс это вслух. Черт! Фэйл на фэйле! Щеки предательски потеплели.

[Катя Симонова]

- Извини. Бесит просто. Не люблю, когда так жалеют.

- Да ладно тебе! И я не люблю. Просто надо всех этих "жалейщиков" нафиг посылать и все.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Но потом... А вот потом Соловей сказал что-то такое, чего Катька не ожидала услышать.

- Ты красивая, - сказал Дима и только спустя мгновение понял, что произнёс это вслух. Черт! Фэйл на фэйле! Щеки предательски потеплели.

Катькины и без того большие глаза расширились еще больше. Еще никто ( ну кроме папы конечно) не называл ее красивой.
- Угу, - только и смогла она произнести, так и не найдя, что ответить.
Она обвела глазами комнату, и увидев гитару, стоящую в углу, тихо спросила:
- А это твоя гитара? Ты умеешь играть?

[Дима Соловьев]

Пока Дима мечтал провалиться сквозь пол, Катя спасла положение. Ура, новая тема!

Гитара. Как Соловей сейчас жалел, что не выучился играть как следует. Он знал несколько аккордов, мог петь несложные песни без фальши, но на этом его навыки заканчивались. Разве этим впечатлишь девочку, которая несколько лет упорно занималась одним видом спорта? Сразу увидит, что тут несерьёзно, по верхам.

Или нет? Во дворе ребятам понравилось, он даже был разок героем дня.
- Моя. Да, учусь помаленьку, - стараясь говорить скромно, но с достоинством, ответил Дима.

[Катя Симонова]

- А сыграй мне что-нибудь? - попросила она, - только повеселее что-то, если можешь.
Надо же было как-то отвлечься от грустных мыслей, а музыка подходит для этого лучше всего.

[Дима Соловьев]

Чтобы сыграть, надо сесть. А сесть сейчас ой как непросто. Именно что ой.

Подумав, Дима снял гитару и встал у кровати. Оперся одной ногой о кровать ("аааааа!"), переждал, когда в потревоженном бедре боль утихнет. Ему сейчас, конечно, только весёлые песни петь.

- Весёлых у меня мало, - признался Соловей. - Но есть хорошие.

Откашлявшись, он взял несколько аккордов. С непривычки струны давили пальцы, но в целом выходило сносно. Как езда на велосипеде - не разучишься обратно.

- Песен, ещё не написанных, сколько? Скажи, кукушка, про-пооооой!
Мальчишеский голос то казался звонким, то чуть хрипел (в такие моменты Дима казался себе взрослым и похожим на Цоя).
- Солнце моё, взгляни на меняяя! Моя ладонь превратилась в кулак. И если есть порох, дай огняяя! Вот так.

Дима только к концу припева решился взглянуть на Катю. Лицо его было серьёзно, щеки раскраснелись. Он очень хотел, чтобы ей понравилось.

[Катя Симонова]

Песню "Кукушка" веселой, конечно не назовешь, но это была одна из Катькиных любимых песен.
Она подошла ближе к Диме и несмело продолжила:
- Кто пойдёт по следу одинокому?
Сильные да смелые
Головы сложили в полеее, в боюю...
А затем уже смелее и громче:
- Солнце моё, взгляни на меняяя!
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох, дай огняяя! Вот так!

[Дима Соловьев]

Катя знала эту песню! Не стала морщить нос или ждать, когда Дима закончит, а подпевала! Дима внутренне ликовал.

Два голоса сплелись, пусть не очень уверенно, не очень стройно, но пели ребята с вдохновением. Когда прозвучал последний аккорд, Дима опустил голову. Потёр пальцы о бок - с непривычки они устали. Надо больше тренироваться.

- Вот так, - пробормотал Дима. С окончанием песни волшебство, позволяющее смотреть на Катю и петь, закончилось. Нужен был какой-то переход, чтобы снова болтать как ни в чем не бывало.

[Катя Симонова]

Песня закончилась. В комнате опять повисла пауза...
- У тебя здорово получается, - наконец произнесла Катя.
- Может, концерты давать будем? Прикинь, дуэт "Соловей и Кэт" - пошутила она.

[Дима Соловьев]

- У тебя тоже здорово, - с жаром поддержал Дима. - Ага, пиратский дуэт. А приглашения будем выдавать в бутылках, - он улыбнулся. - А откуда ты эту песню знаешь? Любишь Цоя или Полину Гагарину слышала?