ШАЙБУ! ШАЙБУ!

[Данька]

Данька слегка обалдел от такого. Он ожидал чего угодно – что мама будет его ругать, кричать, обижаться, укорять или даже просто тихо злиться. Но так!!! Он вдруг оказался прижатым к маме. Точнее мама прижалась к нему. Данька поднял было руки, чтобы погладить маму, как гладила его сама мама, когда он к ней вот так вот прижимался. А куда их положить-то!!! У мамы вон какая прическа! Испортишь... эту… укладку – она только сильнее расстроится. Данька опустил руки маме на плечи, не очень зная, что дальше делать. К такому повороту он был не готов.

- Я знаю, Дань, - я продолжала обнимать сына, - знаю как тебе обидно было уходить, я и сама переживала и мне не так просто было сказать НЕТ. Но ты даже не попытался понять моё решение, ничего не хотел слушать, - я прижалась посильнее к Данькиному свитеру щекой, чтобы он не заметил слезинку, выкатившуюся из глаза, - да ещё и наговорил... Мне же тоже обидно.

- Мам, ну, прости, - вынести мамино расстройство было труднее, чем папин ремень. – Ну, не расстраивайся, а? Я не хотел... ну, маам. Прости меня, а? Пожалуйста. Я поеду к врачу, ты не бойся. Я просто... переживал, - Данька повторил "взрослое" слово.

[Юлия Викторовна]

- Мам, ну, прости, - вынести мамино расстройство было труднее, чем папин ремень. – Ну, не расстраивайся, а? Я не хотел... ну, маам. Прости меня, а? Пожалуйста. Я поеду к врачу, ты не бойся. Я просто... переживал, - Данька повторил "взрослое" слово.

- Ну что вот делать в такой ситуации? - думала я. - С одной стороны услышав извинения, я сразу растаяла. А с другой - вот простишь его сразу и он будет думать, что можно наговорить что угодно, потом сказать "прости" и всё сойдёт с рук. Но все мои намерения немного поучить сына испарилисяь. Сынуля извинялся так искренне, что я просто не могла больше сердиться. В конце концов он и правда был не в себе, испытав сильный шок от удаения из игры.

- Конечно прощу, - на какое-то мгновение я прижала сына к себе ещё сильнее, но потом отпустила и попыталась заглянуть ему в глаза. Нет, я не стала больше его ни ругать, ни укорять, а просто сказала. - Дань, я тебя люблю.

[Данька]

- Конечно прощу.

У Даньки отлегло от сердца – полдела было сделано. Извиняться всегда тяжело, особенно перед мамой. И особенно после такого. Но все получилось как нельзя лучше. Всё-таки предки у меня ничего себе, бывает и хуже, подумал Данька, неуклюже пытаясь обнять маму, не испортив ей "причу" и не выронив телефон.

- Дань, я тебя люблю.

Данька посмотрел маме в глаза. Он почему-то вдруг жутко смутился, кровь прилила к щекам, уши вспыхнули. Он попытался отвести глаза, но деваться было некуда. Глаза забегали ища, куда бы упереться и "сбежать" от маминого взгляда. Потом сфокусировались на мамином лице. Данька слабо улыбнулся, потом всё шире и шире и наконец разулыбался во всю мордень.

- Я тебя тоже, - пробормотал он и поскорее прижал мамину голову к груди, чтобы она не видела, что ему тоже не чужды "телячьи нежности".

[Юлия Викторовна]

Я разулыбалась - умел всё-таки Данька извиниться так, что все обиды тут же забывались, про плохое и вспоминать не хотелось. Я уже не думала о том, что он наговорил, а думала только о том, чтобы теперь всё кончилось совсем хорошо, а для этого надо было пройти обследование.

- Дань, - не отстраняясь от сына, сказала я, - нам бы ехать надо, через полчаса я тебя на томограмму записала. Проверим, убедимся, что всё в порядке и назад. Поехали?

[Данька]

- Дань

- Аааа, - отозвался закайфовавший Данька—не каждый день взрослые красотки на грудь бросаются.

- Нам бы ехать надо, через полчаса я тебя на томограмму записала. Проверим, убедимся, что всё в порядке и назад. Поехали?

- Поехали, – Данька кивнул и отстранился. Скоро должен начаться перерыв, и появляться перед товарищами в таком виде – с красными глазами и без формы – ему совсем не хотелось. - Можно я так поеду? - он кивнул на свитер - снимать самую большую реликвию не хотелось - пусть ВСЕ видят, кто к ним приехал.

Данька быстро прошелся по раздевалке, смущенно собирая разбросанные детали экипировки - за шлемом пришлось лезть под скамейку, - застегнул баул и задвинул его под сиденье. Вроде порядок.

- Пошли.

Он, "как большой", взял маму за руку и повел по хитросплетениям коридоров. Выйдя на яркое солнышко из полутемной раздевалки, Данька зажмурился. Он спокойно и даже весело запрыгнул в машину, но был необычайно молчалив - во-первых, было все еще стыдно за свой "срыв", а во-вторых, чем ближе они подъезжали, тем больше Данька нервничал. А если там и правда чё-нть сломалось!!! У большого здания, больше похожего на дворец культуры, мама остановилась. Данька молча и неохотно выпрыгнул из машины и остановился у длинной лестницы... Идти дальше было откровенно страшно – первый раз в жизни Данька испугался врачей.

[Самохин М.Б.]

Борисыч продолжал руководить своей дружиной, важно прохаживаясь вдоль скамейки. Даньку на правом фланге заменил Ванька Кислухин. После инцидента с Данькой настроение у Борисыча, понятное дело, не улучшилось. Не помогла и забитая Спецом в большинстве шайба. "Клизмы" и "пистоны" сыпались на пацанов одна за другой. Он прохаживался вдоль сидящих на скамейке пацанов и выговаривал:

- СПЕЦ, БЫСТРЕЕ! ЗДЕСЬ НЕ ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ! ЧЁ ТЫ ЕЛЕ ПОЛЗАЕШЬ! ГЕЛЕНД, ТЫ ЧЕГО ЗА ВОРОТАМИ ПРЯЧЕШЬСЯ! ТЕБЕ МАМА ЕЩЕ И ВАРЕНЬЯ ПОЛОЖИЛА? – он сокрушенно покачал головой. – Не команда, а кладбище бутербродов! Кислота! Не стой!!! Двигайся! – заорал он через всю площадку "замерзающему" на своем месте Саньке. Санька невозмутимо кивнул и действительно задвигался.

После свистка Борисыч отправил своих в раздевалку. "Клизму" пришлось отменить. К нему потянулись родители – и свои, и чужие. Все задавали один и тот же вопрос – как там его форвард. В конце концов, Борисыч не выдержал.

- ДА ОТСТАНЬТЕ ВЫ! – рявкнул он. – Я ЧТО ВОЛЬФ МЕССИНГ!? СКВОЗЬ СТЕНЫ ВИЖУ!? – он хлопнул дверью раздевалки. Оказавшись наедине с пацанами, он увидел в их глазах тот же вопрос – как там Данька. – Да позвоню я щас - узнаю! Прижмите ж**ы и отсвечивайте!

- Привет от нас передайте, - подсказал кто-то

- АГА! ТОРТИК ЩАС ОТВЕЗУ И ЦВЕТЫ! – рыкнул Борисыч, набирая номер. – И СПРОШУ, КТО РОДИЛСЯ! МАЛЬЧИК ИЛИ ДЕВОЧК…Алло, Юля? – тон тут же изменился. – Ну, что? Вы где? Что слышно? – он тяжело вздохнул. – Короче, доложи обстановку, а то я тут с ума схожу, - вполголоса признался Борисыч. Пацаны раскрыли рты от удивления - они и не знали, что Борисыч знает такие слова. – Погоди… - он прикрыл микрофон огромной лапищей. - ЧЕГО УШИ РАЗВЕСИЛИ? – рявкнул он. – ВЫТРИТЕСЬ И ПОПЕЙТЕ! – он вернулся к разговору. – Юль, говори!

[Юлия Викторовна]

Конечно же я разрешила оставить Даньке его хоккейный свитер. Вообще конечно форма - это форма, но сейчас случай был особенный и исключение должно было пойти только на пользу.

Проходя по коридору, мы слышали крики, доносящиеся с трибун. Правда сейчас мне хотелось поскорее уйти отсюда, не хотелось, чтобы Данька опять начинал грустить от того, что он не там. Но он держался молодцом, зря я волновалась, по крайней мере внешне он оставался спокойным и даже руководил моими действиями. Точнее направлял меня куда идти.

Дорога оказалась несложной и вскоре мы уже подъехали к медцентру. Данька был каким-то невесёлым. Неужели не хотел идти? Или может просто волновался? Я взяла его руку и сжала ладошку:

- Всё будет хорошо, - шепнула я и потянула за собой. И тут зазвонил телефон.

Алло, Юля? – тон тут же изменился. – Ну, что? Вы где? Что слышно? – он тяжело вздохнул. – Короче, доложи обстановку, а то я тут с ума схожу, - вполголоса признался Борисыч. Пацаны раскрыли рты от удивления - они и не знали, что Борисыч знает такие слова. – Погоди… - он прикрыл микрофон огромной лапищей. - ЧЕГО УШИ РАЗВЕСИЛИ? – рявкнул он. – ВЫТРИТЕСЬ И ПОПЕЙТЕ! – он вернулся к разговору. – Юль, говори!

Конечно же Михаил Борисович тоже волновалася, а она как-то и забыла, что ему тоже неплохо бы позвонить, хотя... результатов-то пока нет.

- На вид нормально всё, но мы сейчас приехали в медцентр местный, сделаем томограмму, через часик результаты будут. Думаю пока вы доиграете, переоденетесь и устроите разбор полётов, мы как раз вернёся, - я старалась говорить оптимистически. Но это было несложно, потому что я сама верила в то, что всё будет хорошо. Посмотрев на Даньку, я поймала его взгляд и спросила в телефон: - как там на поле дела?

[Данька]

- Всё будет хорошо, - шепнула я и потянула за собой. И тут зазвонил телефон.

- Это папа!!! – пискнул Данька, сжимая мамину руку. – БЛИН! Я же обещал позвонить!!! – в ужасе прошептал Данька.

Однако учуяв по разговору, что это НЕ папа, а потом услышав рык тренера в трубке – еще бы не услышать - Данька аж на цыпочки поднялся. Перебивать родителей во время телефонного разговора он давно было отучен, поэтому, сделав несчастное лицо, Данька губами проартикулировал "Какой счёт?"

[Самохин М.Б.]

- На вид нормально всё, но мы сейчас приехали в медцентр местный, сделаем томограмму, через часик результаты будут. Думаю пока вы доиграете, переоденетесь и устроите разбор полётов, мы как раз вернётся.

- На твой вид нормально или на его? - хохотнул Борисыч. Раз мама спокойна, значит дитё живо. Правда, помнится, Юля у нас не из нервных, но всё равно - боялась бы, волновалась бы. - Скажи им что из СДЮШОРа местного. Они хоккей уважают. Если денег не хватит, скажи тренер завезёт потом. Короче, будут проблемы - звони. Чем сможем, поможем.

- Как там на поле дела?

- Да как сажа бела! – по своему обыкновению, оптимистично высказался Борисыч. - Пока вроде выигрываем. Семь – три. Щааас буду пистоны вставлять, - фраза была сказана уже не только Юле. Расслабившиеся было пацаны беспокойно заерзали на скамейках. – Еле ползают, мясокомбинатовцы! Ладно, давайте там лечитесь, мы вас подождем с хорошими новостями. Даньке скажи, мы тут все за него... типа переживаем, - Борисыч не очень умело обращался с непривычными словами.

[Юлия Викторовна]

- Это папа!!! – пискнул Данька, сжимая мамину руку. – БЛИН! Я же обещал позвонить!!! – в ужасе прошептал Данька.

Я лишь покачала головой и сосредоточилась на разговоре.

- На твой вид нормально или на его? - хохотнул Борисыч. Раз мама спокойна, значит дитё живо. Правда, помнится, Юля у нас не из нервных, но всё равно - боялась бы, волновалась бы. - Скажи им что из СДЮШОРа местного. Они хоккей уважают. Если денег не хватит, скажи тренер завезёт потом. Короче, будут проблемы - звони. Чем сможем, поможем.

- На мой, - заверила я тренера, после чего поблагодарила его за предложенную помощь. - Спасибо, но вы же меня знаете, где наша не пропадала - прорвёмся. Всё будет хорошо.

Данька губами проартикулировал "Какой счёт?"

- Да как сажа бела! – по своему обыкновению, оптимистично высказался Борисыч. - Пока вроде выигрываем. Семь – три. Щааас буду пистоны вставлять, - фраза была сказана уже не только Юле. Расслабившиеся было пацаны беспокойно заерзали на скамейках. – Еле ползают, мясокомбинатовцы! Ладно, давайте там лечитесь, мы вас подождем с хорошими новостями. Даньке скажи, мы тут все за него... типа переживаем, - Борисыч не очень умело обращался с непривычными словами.

- Молодцы. А Даньке я всё передам. не переживайте сильно, мы скоро вернёмся. - Я попрощалась, повесила трубку и перевела взгляд на сына. - Семь три, - первым делом я огласила счёт. - Они там все за тебя переживают и ждут обратно с хорошими новостями. - Я стояла посередине лестницы и улыбалась. Радуясь и тому, что наши выигрывают и тому, что все верят в лучшее.

- Ну что пошли? - стоять посреди дороги было неудобно, правда больше не нам, а тем людям, которые входили или выходили из дверей, но тем не менее оставаться тут не стоило.

В регистратуре на счастье принимали карты и вопрос с оплатой был быстро решён. Нам выписали карту и объяснили как найти кабинет.

- Мы следующие, - сказала я Даньке. - Мне с тобой? Или ты сам?

[Самохин М.Б.]

- На мой, - заверила я тренера, после чего поблагодарила его за предложенную помощь. - Спасибо, но вы же меня знаете, где наша не пропадала - прорвёмся. Всё будет хорошо.

- Юль, в слове "команда" буквы я нету, - строго сказал Борисыч. – Короче, если что – звони не стесняйся. Я телефон не выключаю.

Борисыч отключился и повернулся к "своим" пацанам. Девятнадцать пар глаз нетерпеливо уставились на него. Мальчишки плохо разбирались в медицинских аспектах спорта. Они знали одно - их товарища "вынесли" со льда, и теперь его с ними нет. Где он и что с ним?

- Да живой он! Щас проверят и назад привезут, - успокоил он подопечных.

- А чё туда-сюда ездить-то тогда? – в полной тишине вопрос Геленда прозвучал слишком громко.

- ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ ЗАБЫЛИ СПРОСИТЬ, СПИНОЗА! – рявкнул Борисыч. – НЕ ПЕРЕЖИВАЙ! ЩАС ПРИЕДУТ ЗА ТОБОЙ – ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОКОНСУЛЬТИРУЮТСЯ! ДОКТОР ЖИВАГО БЛИН! ТЫ ЛУЧШЕ Б НА ЛЬДУ ДУМАЛ! ПОЧЕМУ СПИМ, А, ПОЖАРНИКИ? РАССЛАБИЛИСЬ? ДУМАЕТЕ, ВЫИГРАЛИ УЖЕ? СКОЛЬКО РАЗ ГОВОРИТЬ – ПОКА СИРЕНЫ НЕТ, НАДО ИГРАТЬ!

Привычный рык тренера, как ни странно, успокоил мальчишек - если всё, как обычно, значит все в порядке.

- КИСЛОТА! ТЫ У МЕНЯ ЗАМЕРЗ? – в Саньку уставились гневные глаза. – ЩАС ШТАНЫ СНИМУ – МИГОМ СОГРЕЕШЬСЯ!! ТЫ ЧЕГО ТАМ СТОИШЬ, КАК ВЕНЕРА МИЛОССКАЯ! ДВИГАТЬСЯ НАДО, ПОКА РАБОТЫ НЕТ! А ТЫ СПИШЬ! Ладно, молодцы, хорошо работаете, - подсластил пилюлю Борисыч. – Отдыхайте.

Он снова поднял телефон к глазам и начал рыться в записной книжке. Найдя нужный номер, он радостно крякнул и набрал его. Он вышел из раздевалки, отмахнулся от родителей и ушел в дальний конец коридора.

- Профессора Житницкого, пожалуйста... Алло, Рахмиель Соломонович? - произнес он в трубку чуть не по слогам – имечко было то еще. – Здравствуйте, здравствуйте, это... – Борисыч чуть заискивающе засмеялся. – Не быть мне богатым. Рахмиель Соломонович, у меня к вам просьбища огромнейшая. Тут у меня мальчишку одного помяли немножко. Вы не могли бы...

[Данька]

- Семь три, - первым делом я огласила счёт. - Они там все за тебя переживают и ждут обратно с хорошими новостями.

- ЙЕСССССССССССС!!! - Данька подпрыгнул! – Ща мы их сделаем!!!

- Ну что пошли?

- Пошли! – Данька уверенно кивнул, но маму снова взял за руку. Теперь настала ее очередь вести Даньку по коридорам больницы. Данька мужественно выдержал долгие заполнения бумажек, очереди тут и там, толкотню и гул. Смелости и настроения это ему не добавило. Даже наоборот – напряженная атмосфера больницы действовала угнетающе, несмотря на светлые тона и приятное освещение. Данька послушно плелся за мамой по коридорам. Велели стоять – стоял. Велели идти – шел. Велели сесть у большой двери – сел. Потом встал. Сидеть было неудобно.

Данька прислонился спиной к стене и засунул руки в карманы. Со стула напротив на него восхищенно смотрел какой-то мелкий пацаненок. Широко открыв глаза, он благоговейно смотрел то на самого Даньку, то на его "фирменный" хоккейный свитер. Данька постарался принять как можно более непринужденную позу. Если бы не место встречи, такое внимание Даньке бы понравилось гораздо больше. Данька подмигнул пацану, тот захихикал и спрятался за маму.

- Мы следующие, - сказала я Даньке. - Мне с тобой? Или ты сам?

Даньке жжжжжжутко хотелось гордо сказать "Сам", но... страшно же... Он помялся, поерзал, покрутил глазами по сторонам и остановил их на маме с совершенно несчастным выражением на лице – первый раз в жизни просить маму пойти с ним к врачу!!! Да он к ЗУБНОМУ один с пяти лет входил! Что папка сказал? Надо быть мужчиной! Трудно блин быть мужчиной, когда по-настоящему страшно.

- Как хочешь, - гордость и "мужественность" взяли своё, но глаза умоляли маму "захотеть" пойти с ним внутрь.

[Юлия Викторовна]

- Как хочешь, - гордость и "мужественность" взяли своё, но глаза умоляли маму "захотеть" пойти с ним внутрь.

Всё получилось как нельзя лучше. Вроде и я не навязывалась и Данька не просился, но мы поняли, что хотим быть там вместе.

- Тогда пошли вместе, - просто сказала я ему и ободряюще улыбнулась. Как только дверь распахнулась и нам пригласили войти, я смело шагнула внутрь. Нельзя сказать, что я хорошо представляла себе что такое этот компьютерный томограф, но всё же думала, что увижу в кабинете какой-то большой агрегат, но там оказались лишь стол, стулья и кушетка за ширмой. Видимо само обследование проходило за соседней дверью.

- Здравствуйте, - поприветствовала я врача. - Мой сын хоккеист и получил на соревнованиях травму, - вернее я надеялась, что он её всё же не получил и уточнила, - он сильно ударился об бортик и у него болит спина. Нам бы хотелось проверить всё ли там в порядке.

Врач встретила их приветливой улыбкой, выслушала маму мальчика, после чего подозвала его самого ближе.

- Сейчас мы всё проверим, только сначала расскажи мне в каком месте у тебя болит?

[Рахмиель Соломонович]

Звонок Самохина застал врача-травматолога, профессора, доктора медицинских наук, члена-корреспондента РАМН, Рахмиеля Соломоновича Житницкого на своем обычном месте - в своем кабинете заведующего отделением травматологии областного медицинского центра. У него только что закончился прием, профессор готовился уходить. Внезапно зазвонил мобильник. Увидев номер на определителе, он забеспокоился. Профессор с тренером общались часто и по делу. "Мише" были нужны советы по нагрузкам и упражнениям, а профессору – материал для задуманной монографии по медицинским аспектам воспитания юных спортсменов. Кроме того, профессор консультировал травмированных игроков. Польза была обоюдная.

- Алло, - профессор нажал кнопку. – Здравствуйте, здравствуйте, Мишенька. Нет, богатым не будете, пока я определитель не выключу, - профессор коротко сухо засмеялся. – Так... слушаю. Стоп. Давайте по порядку. Фамилия? Имя? – профессор взял из аккуратной стопки лист бумаги и начал писать. – Возраст? Что случилось? Чем ударился? А головой? Раньше с ним такое было? У меня он наблюдался? Понятно... Ладно, сейчас выясним. Да, понял. Хорошо, я позвоню.

Профессор повесил трубку и, прихватив с собой листик, вышел из кабинета.

[Данька]

- Тогда пошли вместе, - просто сказала я ему и ободряюще улыбнулась.

Данька тоже разулыбался и смело пошел за мамой. Всё-таки с мамой спокойнее. Даньку меньше всего волновало, будет ли больно во время томограммы или будут ли его раздевать при маме. Больше всего его сейчас интересовал вердикт врача - можно играть дальше или нет! Данька неуверенно взялся за ручку открытой двери и закрыл дверь за собой. Пацаненок в коридоре проводил его завистливо-обожающим взглядом.

Данька осмотрелся. Стол, стулья, кушетка, компьютер. А где эта штуковина-то? Данька тоже ждал увидеть какого-нибудь электронного монстра с кучей датчиков. А тут – ничего! Правда за дверью что-то гудело и щелкало. Наверное, агрегатус там, подумал Данька.

- Здравствуйте, - поприветствовала я врача. - Мой сын хоккеист и получил на соревнованиях травму, - вернее я надеялась, что он её всё же не получил и уточнила, - он сильно ударился об бортик и у него болит спина. Нам бы хотелось проверить всё ли там в порядке.

- Драсьте, - коротко кивнул Данька. Он нахмурился при слове травма. Мы так не договаривались. Ничё там нету, просто стукнулся немножко. А то щас наговорит. Данька насупился и укоризненно посмотрел на маму. Рот, однако, открывать не стал. Пусть говорят. Женщины. Лучше б врач был дяденькой...

Данькина просьба была исполнена незамедлительно. Правда лишь отчасти. Дверь в кабинет открылась и в кабинет вошел высокий худой... скорее дедушка, чем дяденька.