Обратная сторона лакомства

[Виктор Денисов]

- Дя-яяядь Вить, ну а можно мне укольчик потом? Вечером. Я спать хочу-ууу, - Ната принялась вываливать на дядю всевозможные отговорки, которые только посещали сейчас её голову (авось что-то прокатит!). - Можно я допью чай, потом посплю, а потом укол! А? Мне вообще уже лучше. И нос дышит. Может я так вылечусь и уколы не понадобятся? Можно, а?

- И вечером тоже, - безапелляционно заявил я, забирая у племянницы чашку. Теперь можно было приступать. Я переставил лоток на освободившийся стул, а сам присел на кровать. - Давай-ка, милая моя, заканчивай канючить и ложись на животик. Быстренько сделаем укольчик и будешь хоть чай пить, хоть спать, хоть книжки читать.

[Натка]

Чашка уплыла. Чашка, которая была сейчас для Натки как щит и на которую та возлагала бо-ольши-ие-еее надежды по оттягиванию процедуры - уплыла.

- Ага-ааа, - недоверчиво протянула девочка, демонстрируя дяде полное несогласие с его представлениями об уколе и его последствиях. - Как я потом чай буду пить и читать, если я сидеть не смогу! А? Ка-ак?!

Натке укол всегда казался чем-то настолько ужасным, что попа после него непременно должна была болеть ни меньше, ни больше чем пол дня!

[Виктор Денисов]

- Ну, если сидеть не сможешь, то стоя, - я попытался пошутить, хотя Натка сейчас вряд ли оценит мой юмор, - правда я ещё не встречал никого, кто бы не смог после укола сидеть. Лекарство вводят в ту часть попы, на которой не сидят.

[Натка]

Лицо Наташи на минутку стало внимающим. Она выслушала то, что сказал дядя Витя, после чего на личико снова вернулось недовечивость и плаксивость, а в глаза мольба:
- Ну да... Это в какую такую часть? Попа она и есть попа! - отвергла она доводы дяди.

[Виктор Денисов]

- А вот сейчас мы и посмотрим в какую часть, - я снял марлю с лотка и посмотрев на девочку, повторил: - давай-ка, переворачивайся, не заставляй меня укладывать тебя силой.

[Натка]

Уговоры похоже кончились. Натка, с отчаяньем глядя за манипуляциями дяди, отчетливо осознавала, что никуда ей не деться.

- А-ааа че-его-о надо та-ааак?.. - с обидой в голосе затянула она очередную жалобную песню несчастного больного ребенка, которого подвергают зверским пыткам. - Что-ооо... вот нельзя по-другому?.. Нельзя без уколов, да? Обязательно прям... Я табле-ееетки могу... - она перевернулась на живот. Песня очевидно была последней, такой же безнадежной как и предыдущие и явно подходила к концу. Девочка потянула пижамные штаны слегка вниз, прикрыла ладошкой оголившуюся крохотную часть попы и продолжила ныть совсем уж напоследок: - Только ты аккуратно! Очень-очень! Да-а? Хорошо? - на дядю смотрели два умоляющих глаза.

[Виктор Денисов]

Натка хоть и продолжила ныть, но выполнила всё, что было сказано и я немного смягчился.

- Конечно, аккуратно-аккуратно, - заверил я племяшку. Руки тем временем были заняты делом и как только в комнате запахло спиртом, я убрал с Наткиной попы последнюю призрачную преграду в виде ладошки. Отпускать я её не стал, так всяко надёжнее. Другой рукой сдвинул штанишки пониже и коснулся попы холодящим кусочком ваты, обеззараживая кожу перед инъекцией.

[Натка]

Сердечко тревожно замерло внутри, а глаза неотрывно следили за тем, что делает дядя. Хотя лучше было бы уткнутся носом в подушку и ничего не видеть. Так спокойнее. Но Натка продолжала следить, чувствуя как всё сильнее холодеют от страха ладошки и попа.

В комнате запахло "медицинскими процедурами". Нос уловил этот запах и Наталья ещё больше занервничала.

... я убрал с Наткиной попы последнюю призрачную преграду в виде ладошки. Отпускать я её не стал, так всяко надёжнее. Другой рукой сдвинул штанишки пониже и коснулся попы холодящим кусочком ваты, обеззараживая кожу перед инъекцией.

- Оё-ёёёй... - жалобно простонала больная, вздрогнув и резко дернув попой вправо.

[Виктор Денисов]

"Что же будет дальше?" - подумал я, увидев Наткину реакцию на ватку со спиртом. Впрочем, долго гадать мне не придётся, сейчас всё увижу.

По-прежнему придерживая Наткину руку, я быстро воткнул иголку в ягодицу и очень медленно начал вводить лекарство.

[Натка]

Это была всего лишь безобидная протирка ваткой и Натка, поняв это, смущенно притихла. И даже постаралась расслабиться. Но тут:

По-прежнему придерживая Наткину руку, я быстро воткнул иголку в ягодицу и очень медленно начал вводить лекарство.

"Ой! О-ё-ЁЙ! " - Ната закусила губу, надеясь что сейчас вот-вот ещё чуточку и ВСЁ!!! И конец мучениям и страданиям. Только нифига подобного! Ощущения становились все неприятнее и болезненнее.

- С-ссс... Оу-УУУ... Ёй!.. Ё-ЁЙ! - по нарастающей раздались жалобные стоны "героя". - АЯ-Й! Бо-ооольно-о же-еее!!! ДЯ-АААДЬ!!!

[Виктор Денисов]

- С-ссс... Оу-УУУ... Ёй!.. Ё-ЁЙ! - по нарастающей раздались жалобные стоны "героя". - АЯ-Й! Бо-ооольно-о же-еее!!! ДЯ-АААДЬ!!!:(

- Потерпи, потерпи, моя хорошая, - приговаривал я, надавливая на поршень. Я знал, что девочке сейчас больно, но лекарство быстро вводить было нельзя и тут я ей ничем помочь не мог. - Ещё минуточку и всё, - в данном случае моё заверение не прозвучало особо утешительно, ведь минута - это довольно много, особенно когда тебе больно, но почему-то я об этом не подумал. Сейчас я искренне сочувствовал племяннице.

[Натка]

- У-ууу... не могу-у-У Я БОЛЬШЕ-Е!!! - хныкала Натка, с трудом удерживаясь, чтобы не начать отпихивать руку дяди Вити со шприцом.

"А-ааау-УУУ!!! Да сколько же можно??? " - мысленно вопила она. У неё уже глаза на лоб вылезли.

- Я не могу-ууу-ууу... - жалобно тянула Наташа. Никакие "потерпи" и "моя хорошая" нисколечко не ободрили и не помогли. Хорошо слова про "минутку" вообще до Наткиного сознания не дошли. Минутка! Это ж ВЕЧНОСТЬ в таком деле!!! Уф, это она благополучно пропустила, но легче от этого ей не стало:
- Ну-у хва-атит!

[Виктор Денисов]

Сейчас Наташа имела полное право и попищать, и покричать, укол и правда был очень больным. И п сравнению с реакцией на ватку, она была молодцом.

- Терпи-терпи, - говорил я, поглядывая на стеклянную колбу шприца, - ещё совсем немножечко и конец твом мучениям.

Отавалось совсем немного лекарства, но ускорять было нельзя, да и боль при быстром введении увеличивается ещё сильнее.

[Натка]

ВСЁ! Это было ВСЁ! Конец Наткиной терпеливости!!! У неё уже болела не только попа, но и нога и, казалось, вообще вся Натка! От макушки до пяток.

- СКОЛЬКО ЕЩЁ??? Дя-ядя-ААА... Ау! АУ! АУ!!! Хватит... Ну хватит... Хватит! Хватит! Хватит! - плаксиво зачастила Наташка.

[Роман Денисов]

Папа ушел, а Ромка даже не подумал высовываться из комнаты. Чем это плоха гостиная? Ничем! И телевизор тут есть, и диван удобный, и газета лежит. Правда, газета не такая интересная как книжка, да и такого ящика как у Ромки в столе, набитого под завязку всякой всячиной, тут тоже не было. И все-таки он решил подождать. Глядишь, и папа про все забудет, и у Натки появятся другие заботы, чем его дразнить!
Он включил телевизор, и попереключал программы, в надеждах найти что-нибудь интересное по случаю субботы, но никакие сказки сейчас не шли и пришлось довольствоваться взрослым кино. Посчитав, что это лучше чем ничего, Ромка устроился на диване и попытался вникнуть в происходящее на экране. Сначала он все прислушивался, что там происходит за дверью, но потом засмотрелся и даже увлекся фильмом, до тех самых пор, пока наконец что-то не услышал. Кажется это пищала Натка за стенкой. Ромка даже не сразу вспомнил про какие-то там уколы, но все равно тут же встал на диване и приложил ухо к стене. Телевизор мешал слушать, но убавлять звук Ромка не решился, особенно когда даже через него стало слышно, как вопит Натка! Теперь-то уж он знал что происходит в соседней комнате... и все равно зачем-то слушал. Как же хорошо! Как же хорошо, когда в такие страшные минуты появления шприцев и иголок можно чувствовать себя в безопасности. А Натка... эх, Натка, Натка! Заболела вот!