После Хелловина или время собирать тыквы

[Николай Александрович]

- А зачем? Мне и так удобно.

- Я тебе не для удобства её даю! А для того, чтобы я смог продолжить наказание так, как считаю нужным. Быстро взял её и лёг!

Положив подушку перед лицеистом, я вернулся к столу сменить розгу.

[Пашка]

- Я тебе не для удобства её даю! А для того, чтобы я смог продолжить наказание так, как считаю нужным. Быстро взял её и лёг!

"Быстро взял и лег" - недовольно пробурчал Пашка, не понимая отчего директор так злится. Но более злить его он не собирался, поэтому взял предложенную подушку и положил ее себе под живот.
Оставалось совсем немного потерпеть. Совсем чуть-чуть. А затем свобода.., ну и ближайшая ночь на животе

[Николай Александрович]

Услышав за спиной еле различимый бубнёж, я, тем не менее, промолчал. Только обернулся посмотреть, выполнил ли Любимцев моё требование. Выполнил. Тогда я взял в руки новый прут, обошёл скамью и, встав теперь справа от мальчишки, приложил розгу к отмеченному двумя границами пространству.

- Так, приготовься.

И хорошенько размахнувшись, ударил. *Вжик* - влажная розга, просвистев в воздухе, нарисовала длинную темно-красную полосу по самому низу поднятой кверху попы. *Вжик* - точно такой же удар достался месту чуть пониже. *Вжик* - а теперь ещё чуть ниже. *Вжик* *Вжик* *Вжик* *Вжик*

Пауз я нарочно никаких не делал - отчасти, чтобы Павел запомнил это наказание получше, отчасти, сам уже желая завершить его поскорее. Параллельные вспухшие полосы почти накладывались друг на друга, предвещая Любимцеву несколько особенно незавидных деньков, но за отмеченные рамки не выходили. На седьмом ударе конец розги обломился и мне пришлось остановиться, чтобы взять свежий прут.

- Минутный перерыв перед тем, как мы закончим, - объявил я, заметив пару капель крови, выступивших на поверхности.

[Пашка]

- А-А-А-А!!! - заорал Пашка практически сразу, как только возобновилось наказание.
В первые мгновенья он просто захлебнулся от внезапно нахлынувшей боли. Безжалостный прут со свистом врезался в кожу мальчишки, будто рассекая ее и оставляя после себя одно кровавое месиво и ничего живого.
-МА-МА-ААА!!! - изо всех сил орал он. Лавка под ним заходила ходуном, Пашка неосознанно извивался всем телом и только чудом не перевернулся вместе с лавкой на пол.
Как же это было больно.

- Минутный перерыв перед тем, как мы закончим, - объявил я, заметив пару капель крови, выступивших на поверхности.

Он не сразу сообразил о чем там говорил директор, да и в пору ли было соображать, когда тебя так сильно стегают.
Когда удары прекратились, он подумал что на этом всё. Но поди поднимись сразу, после такого. Мальчишка остался лежать на лавке и продолжал скулить. Нужно было хоть немного отдышаться перед тем как встать.

[Ира Зайцева]

- А-А-А-А!!! -МА-МА-ААА!!! - изо всех сил орал он.

"Пашка-а-а-а..."

Ирка сама уже вовсю заливалась слезами. Она никогда не видела, чтобы мальчишки так ужасно ревели, но ведь... это же очень больно, а они тоже не железные... - "Он меня, наверное, никогда не простит. Мало того, что всё из-за меня, так ещё и при мне!!!"

Сама она плевала на то, что визжала в его присутствии - девчонкам это позволительно. К тому же, она действительно была виновата и понимала это. Но до чего ей сейчас не хотелось продолжения!!! Директор не сказал, сколько получит она. Но даже если 15 розог - это будет просто кошмар!

"Не хочу!!!! Я умру..."

Горькие слезы уже стали катиться не только по Пашке, но и по себе. Ведь еще чуть-чуть - и она сама окажется на его месте. Само собой появилось дурацкое желание, чтобы Пашку наконец отпустили и, одновременно, не отпускали никогда... чтобы ее черед никогда не наступал...

:irka_5::irka_5:

[Николай Александрович]

- А-А-А-А!!! МА-МА-ААА!!!

- Павел, - обратился я к мальчику, как только он начал успокаиваться, - я, разумеется, понимаю, что тебе сейчас не до нотаций, но всё же пять слов ты постарайся уяснить себе раз и навсегда: НЕ СМЕЙ МНЕ БОЛЬШЕ ЛГАТЬ! Иначе все твои «торты» и прогулы будут заканчиваться вот так! То же самое относится и к Зайцевой.

Я вновь обошёл скамью, по пути встряхивая мокрой розгой, после чего легонько приложил её к исполосованной заднице лицеиста.

- Мы продолжаем...

[Пашка]

- Мы продолжаем...

- К-как, разве еще не все? - произнес Пашка дрожащим голосом. Ему казалось, что он сейчас потеряет сознание. Это ж надо? Продолжаем. И когда ж это всё закончится?

[Николай Александрович]

- К-как, разве еще не все? - произнес Пашка дрожащим голосом.

- Нет.

Прут грозно взлетел над сжимающимися половинками и... *Вжик* - через мгновение по нижней границе попы была проведена новая тёмная полоса. *Вжик* - следующая пересеклась с предыдущей, от чего на коже снова выступила кровь. Из-за этого последний удар я направил уже ближе к центру, правда, вложив в него значительно больше силы. *ВЖИК*

- Вот теперь всё. Вставай, - я отбросил потрёпанную розгу и отошёл в сторону.

К концу сегодняшней порки весь зад мальчишки был расписан во все оттенки красного и синего. И чем ниже, тем синее. Что ж, будем надеяться, что урок он свой усвоил.

[Пашка]

- Вот теперь всё. Вставай, - я отбросил потрёпанную розгу и отошёл в сторону.

Вставал Пашка с большим трудом, а точнее не вставал, а сползал. Встают обычно, опуская ноги на пол. Пашка же сначала опустил руку, и надёжно уперевшись ею в пол, спустил ноги, встав при этом на четвереньки. Ему было совершенно наплевать как он выглядит со стороны, в этот момент он не чувствовал ничего кроме боли. Всхлипнув, мальчишка вскарабкался руками на лавку, лишь после этого он смог подняться на ноги.
- Я могу... умыться? - обратился он к директору.

[Ира Зайцева]

- Павел, я, разумеется, понимаю, что тебе сейчас не до нотаций, но всё же пять слов ты постарайся уяснить себе раз и навсегда: НЕ СМЕЙ МНЕ БОЛЬШЕ ЛГАТЬ! Иначе все твои «торты» и прогулы будут заканчиваться вот так! То же самое относится и к Зайцевой.

Ирка подняла голову, когда услышала свою фамилию. И внутри всё перевернулось.

- Мы продолжаем...

*Вжик* - "Восемь!" - считала она про себя. *Вжик* - "Девять!" - *Вжик* - "Десять! Мама, мама!!!

Поворачивать голову она даже не думала, но при этом каждую секунду ожидала, что вот сейчас ее позовут. Сейчас уже. Прямо сейчас.

[Николай Александрович]

Вставал Пашка с большим трудом, а точнее не вставал, а сползал.

Я захотел ему помочь, но он справился сам. К сожалению, совсем отпустить Павла я пока не мог - нам ещё предстояло последнее важное дело после того, как Борис Михайлович закончит с Зайцевой. Поэтому, Любимцеву волей-неволей придётся подождать. Впрочем, настаивать, чтобы он ждал именно здесь, я не собирался. Пусть посидит пока в ванной или даже выйдет в коридор.

- Я могу... умыться?

- Да, можешь. Там же можешь и одеться, - я подошёл к стулу, где кое-как валялась одежда мальчишки и, сам отнёс её в ванную комнату. Аккуратно сложил его брюки, положил рядом полотенце и вышел, освобождая ему дорогу. - Как закончишь - отправляйся за дверь, но к себе не уходи. Тебя и Иру ещё Фёкла Ивановна ждёт. Заодно подумай, что ты ей скажешь.

[Пашка]

Пашка вошел в ванную комнату, заперся зачем-то на защелку, хотя вряд ли кто-то стал бы его беспокоить в этот момент, отвернул кран и какое-то время просто стоял у раковины, подставив ладонь под прохладную струю воды, глядя на свое отражение в зеркале.
На душе было тяжело и противно, хотелось прямо сейчас убежать куда-нибудь подальше, скрыться от всех и никогда не показываться. А еще было жутко больно. Боль от напоротой попы растекалась по всему телу, не утихая ни на мгновенье.
Мальчишка зачерпнул воды в ладонь и опрыснул ею напоротые ягодицы. Прохладные капли, пробежав по напоротым местам, создали ощущение, что как-будто стало легче. Пашка повторил эту процедуру еще дважды, затем смочил ладонь и приложил ее. Слезы с новой силой ручьем потекли по щекам мальчишки.
Трудно было припомнить какой-нибудь другой момент его жизни, когда бы ему было так же плохо как сейчас.

[Николай Александрович]

Пашка вошел в ванную комнату и заперся на защелку.

- Ирина, - обратился я к Зайцевой, как только за её одноклассником закрылась дверь. - Иди к скамье. Борис Михайлович сейчас объявит о твоём наказании.

Сам я подошёл к столу и взял журнал - нужно было его заполнить, пока в комнате стояла относительная тишина. Дальше концентрироваться на записях я бы уже не смог.

[Ира Зайцева]

- Ирина, - обратился я к Зайцевой, как только за её одноклассником закрылась дверь. - Иди к скамье. Борис Михайлович сейчас объявит о твоём наказании.

Сам я подошёл к столу и взял журнал - нужно было его заполнить, пока в комнате стояла относительная тишина.

Хех! Эта "относительная тишина", к великому Иркиному стыду, стояла совсем недолго. Тихие всхлипы, не прекращавшиеся до этого ни на секунду, сейчас резко перешли в рыдания и если бы девчонка только могла вцепиться руками в стену, то так бы и поступила - двигаться с места ей не хотелось, не моглось и не двигалось.

[Борис Михайлович Зайцев]

Борис Михайлович понял, что ждать придется слишком долго, если девочке не помочь, поэтому подошел к ней, взял под локоть и повел к лавке.
- Ира, я прошу тебя, давай без истерик - требовательным тоном произнес он - Сейчас от наказания тебя ничего не спасет, а на будущее, теперь будешь думать головой прежде чем что-то сделать.
Доведя Ирину до лавки, Борис Михайлович объявил ей:
- Николай Александрович уменьшил твое наказание до 25-и розог за то что ты честно во всем призналась, хотя и с опозданием. А теперь ложись.