По-прежнему держа уши зажатыми, Юрка вновь оседлал скамейку так, чтобы сидеть спиной к тренерской. Уперся локтями в колени, чтоб поднятые руки не уставали.
Чтобы отвлечься от мыслей о том, что происходит в тренерской сейчас и что будет происходить в не таком уж далеком будущем, он попытался думать об их неудачном опыте. Эх, все таки, рецепт оказался неправильным.
И чего они на него сразу набросились, нет бы поискать подольше, сравнить... Глядишь, все бы и получилось без всяких взрывов. Неожиданно его мысли приняли иное направление: а на кой ему вообще сдался этот фосфор?
Тиму с Катей хотелось посмотреть, как он светится, а ему-то зачем? Светится? Подумаешь, большое дело... Самовозгорается... Это поинтереснее, но тоже так себе. Ядовитый? Вот еще! При всем интересе к разнообразному оружию, отравляющие вещества Половцева не интересовали совершенно. Пришлось признаться самому себе, что интересовал его только сам процесс. Сделать что-то интересное, необычное, пусть даже и запретное, но такое, чего другие не смогут, или не захотят, или не додумаются...
А потом мысли снова вернулись к тренерской и выгнать их никак не получалось. Сколько прошло времени? Долго ли еще? Как там Тим, сильно ли ему достается? И сильно ли достанется потом самому Юрке? Ох, этот обещанный "отдельный разговор"...
Может, Юрий Васильевич боялся промазать... Недолго думая, Астафьев просто перехватил брюки, на этот раз ухватив не сбоку, а спереди, за одну из штуковин, куда вставляется ремень. Теперь он никак не мешал, положение мало чем отличалось, как если бы Тим опирался на оба локтя.