За чашкой чая... (Приват)

[Анна Романовна]

Анна Романовна скромно сидела в тишине столовой, наслаждаясь чашкой ароматного красного чая и парочкой только что вынутых из духовки эклеров. У нее было окно, и в этот раз посвятить свободное время она решила себе любимой. Так как Фекла Ивановна, что-то тихо напевая себе под нос, готовила на кухне обед, абсолютно никто не мешал пожилой учительнице углубиться в свои мысли о том, о сем, заедая каждый тяжелый вздох новой порцией баварского крема.

[Эвелина Яковлевна]

- НАДОЕЛО! - раздался отчаянный вопль с порога.

Женщина, агрессивно цокая каблуками, так, что брюки-клёш еле-еле за ними поспевали, приближалась к коллеге.
- Фёкла Ивановна, золотая вы наша, если вы мне сейчас заварите своего неповторимого турецкого, я вам ноги расцелую.

- Надоело! - Лялечка рухнула на стул рядом с Анной Романовной и отрешённо уставилась в потолок. - Как же мне всё надоело...

[Анна Романовна]

- НАДОЕЛО! - раздался отчаянный вопль с порога.

Анна Романовна сильно вздрогнула.

- Фёкла Ивановна, золотая вы наша, если вы мне сейчас заварите своего неповторимого турецкого, я вам ноги расцелую.
- Надоело! - Лялечка рухнула на стул ... и отрешённо уставилась в потолок. - Как же мне всё надоело...

- Что случилось? - осторожно поинтересоваться проблемой учительница. Она любила Лялечку, но уже давно считала, что хороший отдых в Турции ей бы не помешал. Уж больно нервной была Эвелина, взвинченной - такое состояние заводило и других.

[повариха Фёкла]

- НАДОЕЛО! Фёкла Ивановна, золотая вы наша, если вы мне сейчас заварите своего неповторимого турецкого, я вам ноги расцелую. Надоело! - Лялечка рухнула на стул рядом с Анной Романовной и отрешённо уставилась в потолок. - Как же мне всё надоело...

Фекла от неожиданности чуть не откромсала себе палец! Вот уж кто только не врывался в ее мирные владения посреди уроков, но голос Целовальниковой всегда был как удар кастрюльными крышками по обоим ушам одновременно. Сполоснув руки, повариха вышла к прилавку.

- Тридцать рублей, Эвелина Яковлевна, - ожидая оплаты, Фекла, чтобы не терять времени даром, вынула из шкафчика чугунную кофеварку и насыпала в нее молотый кофе. - Вам со сливками, как всегда, или вы снова на диете? - осмотрев тонкую талию молодой женщины, она невольно втянула в себя живот.

[Эвелина Яковлевна]

- Тридцать рублей, Эвелина Яковлевна. Вам со сливками, как всегда, или вы снова на диете?

- Никаких сливок, Фёкла Ивановна! На следующей неделе поступает в продажу новая коллекция от Роберто Кавалли, я просто не могу себе такого позволить. Вот, - Лялечка вынула из кошелька пятидесятирублёвую купюру, которую без раздумий положила на прилавок. - Не надо сдачи. Вы и так получаете меньше, чем заслуживаете... Мы все получаем меньше, чем заслуживаем!

- Что случилось?

Учительница вернулась к столику и, выдержав драматичную паузу, провозгласила:
- Я - увольняюсь!

[Анна Романовна]

- Никаких сливок, Фёкла Ивановна! На следующей неделе поступает в продажу новая коллекция от Роберто Кавалли, я просто не могу себе такого позволить.

- Кхм... - Анна Романовна опустила глаза на свою пышную грудь, полностью скрывавшую от взора все остальные пышные части тела, и деликатно прочистила горло. Убивать себя диетами она не собиралась.

- Вот, - Лялечка вынула из кошелька пятидесятирублёвую купюру. - Не надо сдачи. Вы и так получаете меньше, чем заслуживаете... Мы все получаем меньше, чем заслуживаем!
- Я - увольняюсь!

- Ляля! - попка одного из эклеров скрылась из виду. - Что за вздор?! - подобное заявление от коллеги звучало уже не раз. И все к этому привыкли - просто делили эту решимость на четыре и в результате получали одни эмоции. Вот, опять кто-то вывел ее из себя, a она уже готова кидаться в омут с головой. - Так что же произошло?

[повариха Фёкла]

- Никаких сливок, Фёкла Ивановна! На следующей неделе поступает в продажу новая коллекция от Роберто Кавалли, я просто не могу себе такого позволить. Вот, - Лялечка вынула из кошелька пятидесятирублёвую купюру, которую без раздумий положила на прилавок. - Не надо сдачи. Вы и так получаете меньше, чем заслуживаете... Мы все получаем меньше, чем заслуживаем!

С этим Фекла не могла не согласиться. Она не покупала себе Кавальтов и прочих иностранных имен, хотя все платья ей шила соседка, так что тоже - в шмотках с рынка она не ходила, но денег все равно не было... Любила повариха хорошо поесть. Поэтому, все высказывания Лялечки о диетах остро воспринимала на свой счет.

- Некоторые люди просто рождены быть полными, - бубнила она про себя, засовывая деньги в карман. В разговор Фекла не вмешивалась, но всё очень внимательно слушала.

[Эвелина Яковлевна]

- Ляля! - попка одного из эклеров скрылась из виду. - Что за вздор?! Так что же произошло?

- Это не дети! Это не люди! Это самые настоящие парантропы, выползшие из своих пещер поживиться чужим мясом! - Лялечка сглотнула слюнки, проводив эклер голодным взглядом. - Что произошло? Вы хотите знать, что произошло?! Я расскажу вам, что произошло! - не желая развлекать повариху чрезмерными подробностями, она нетерпеливо посмотрела в сторону кухни, но не сдержалась:
- Меня угораздило принести в шестой "А" картину! Портрет Жанны Д'Арк в полный рост. Нет, вы видели такую дуру? Я хотела, чтобы этим извергам было интересно!

[повариха Фёкла]

- Вы хотите знать, что произошло?! Я расскажу вам, что произошло! - не желая развлекать повариху чрезмерными подробностями, она нетерпеливо посмотрела в сторону кухни, но не сдержалась:
- Меня угораздило принести в шестой "А" картину! Портрет Жанны Д'Арк в полный рост. Нет, вы видели такую дуру? Я хотела, чтобы этим извергам было интересно!

"Правильно! Извергам!" - поддакнула Фекла, но намек поняла. Сокрушаясь по поводу того, что плита находится не в буфете, она тряхнула кофеваркой и с сожалением вернулась к своим обязанностям.

[Анна Романовна]

- Это не дети! Это не люди! Это самые настоящие парантропы, выползшие из своих пещер поживиться чужим мясом!

Анна Романовна отметила, с какой любовью Ляля говорит о детях, но решила не перебивать - да ее бы сейчас и не услышали...

- Что произошло? Вы хотите знать, что произошло?! Я расскажу вам, что произошло! Меня угораздило принести в шестой "А" картину! Портрет Жанны Д'Арк в полный рост. Нет, вы видели такую дуру? Я хотела, чтобы этим извергам было интересно!

- А им?.. - задала учительница риторический вопрос.

[Эвелина Яковлевна]

- А им?.. - задала учительница риторический вопрос.

- А у них это вызвало творческий порыв! Они посчитали, что художник не доработал некоторые детали. И они их добавили, стоило мне на полминуты выйти из класса! Я ничего более похабного в своей жизни не видала! - это было сильным преувеличением, так как Ляля много чего повидала, но она вообще была склонна к преувеличениям, и в данном случае её подсознание не нашло причины для исключения.

[Анна Романовна]

- А у них это вызвало творческий порыв! Они посчитали, что художник не доработал некоторые детали. И они их добавили, стоило мне на полминуты выйти из класса! Я ничего более похабного в своей жизни не видала!

Вспомнив, во что превратилась королева Елизавета - портрет был снят со стены и изгажен несносным Савичевым из 9 "А" - Анна Романовна снова почувствовала прилив возмущения.

- Вы знаете, кто это был?

[Эвелина Яковлевна]

- Вы знаете, кто это был?

- Ну естественно! Этот Пикассо только меня и дожидался! Как бы не так! Нет, Анна Романовна, это человеческому пониманию не поддаётся! Какая мерзость! Рога, усы, борода, огромная грудь... Волосатая! И... - от волнения щёки учительницы налились румянцем, а глаза пылали рвущимся наружу гневом. - Даже не просите меня это вслух произносить... - Как такое может прийти на ум здоровым людям? - Лялечка резко выдохнула. - Я - увольняюсь!

[Анна Романовна]

- Ну естественно! Этот Пикассо только меня и дожидался! Как бы не так! Нет, Анна Романовна, это человеческому пониманию не поддаётся! Какая мерзость! Рога, усы, борода, огромная грудь... Волосатая! И... Даже не просите меня это вслух произносить... - Как такое может прийти на ум здоровым людям? - Лялечка резко выдохнула. - Я - увольняюсь!

Еще раз пропустив мимо ушей заявление об уходе, Анна Романовна оглянулась в сторону прилавка, дабы попросить у поварихи еще парочку пирожных - для успокоения Лялиных нервов, но Феклы Ивановны там уже не было.

- А на Селянинова не думаете? - учительница выдвинула первое попавшееся предположение, чтобы хоть немного отвлечь коллегу. - Ведь он у нас главный художник...

[Эвелина Яковлевна]

- А на Селянинова не думаете? Ведь он у нас главный художник...

Поняв, что просто бесцельно беситься она больше не в силах, Эвелина начала хлюпать носом. Иногда ей было необходимо кому-то поплакаться, и этим кем-то неизменно становилась Анна Романовна. К ней - такой теплой и уютной, выдержанной и всесторонне положительной, а главное, не являющей собой угрозу её завоеваниям - молодая учительница относилась как к матери. С родной, после того как семнадцатилетняя Ляля сбежала с девятым по счёту отчимом, отношения складывались очень проблематично. Но ведь она была не виновата! Она влюбилась!

- Я ничего не думаю! - всхлипнула женщина, промокнув краешки глаз белоснежным платочком. - Мне всё равно, кто из этих кровопийц это сделал! Назовите хоть одного из них, кто заслуживает жить вне клетки!