Нахимичили

[Ваня]

"Горошки, горошинки, Гороховец, в смысле, горох, который овцы едят, нет, который овцы оставляют на лугу, нет, овцы после себя оставляют орешки, спасибо, на орехи не поставили, но, орехи можно было бы съесть, а горох не съесть. Горошки, горошинки..."
Гороховые мысли с грохотом перекатывались в голове у Вани.
Первоначальная боль от неудачного контакта коленок с полом прошла. Ее сменила противная, ноющая боль. Не розги, конечно, но время от времени приходилось подкусывать губу . К тому же, хитрость обернулась против него: закатанные брючки давили на бедра как обруч. В другой ситуации, это не чувствовалось бы, но сейчас...
Ваня пробовал делать простые физические упражнения: сгибать пальцы, но каждое движение приводило к тому, что колени чуть-чуть смещались и горошины врезались в уже вмятую кожу и получались такие порции боли, будто ударили в колено тупым гвоздем . Тут даже слезки на глазах .
Впрочем, боль иногда чуть-чуть отступала. В одну из таких минут, Ваня шепнул Шпелеру.
- Илюха, расскажи какой-нибудь анекдот.
Кроме того, Ваня шепнул Алехандро:
- Саша, извини за воду. А это - чтоб не скучал .
И, взяв двумя пальцами горошинку, кинул в него по навесной траектории, надеясь попасть за шиворот.

[Алехандро]

Ваня писал:
Кроме того, Ваня шепнул Алехандро:
- Саша, извини за воду. А это - чтоб не скучал .
И, взяв двумя пальцами горошинку, кинул в него по навесной траектории, надеясь попасть за шиворот.

"Когда отпустят-то?..." - тоскливо думал Алехандро, продолжая стоять на коленях. Его желание вести себя, как подобает древнему римлянину, за прошедшее время изрядно поубавилось. Последней каплей оказалась горошина, которую неугомонный сосед бросил ему за шиворот.
- Ай! Сдурел, что ли?! - вскрикнул он и ощутимо пихнул Ваню локтем.

[Ваня]

"Когда отпустят-то?..." - тоскливо думал Алехандро, продолжая стоять на коленях. Его желание вести себя, как подобает древнему римлянину, за прошедшее время изрядно поубавилось. Последней каплей оказалась горошина, которую неугомонный сосед бросил ему за шиворот.
- Ай! Сдурел, что ли?! - вскрикнул он и ощутимо пихнул Ваню локтем.

Ваня тихими и незаметными рывками переместился в сторону, подальше от Сашкиного локтя. Новые горошины впивались в красные рельефные узоры, уже появившиеся на его коже. Боль была близка к непереносимой; со лба Вани стекло несколько капель пота.
Зафиксировавшись и отдышавшись на новом месте, Ваня участливо сказал Алехандро:
- Сашка, больно? – (на самом деле, это Ване было больно!). – А я думал, что история про принцессу на горошине – это сказка . Какая у тебя спина чувствительная!
При этом Ваня подумал, что еще немного, и он не вытерпит. Тогда, чтобы изменить форму наказания, придется швырнуть Сашке за шиворот целую пригоршню гороха.

[Алехандро]

Ваня писал:
Зафиксировавшись и отдышавшись на новом месте, Ваня участливо сказал Алехандро:
- Сашка, больно? – (на самом деле, это Ване было больно!). – А я думал, что история про принцессу на горошине – это сказка . Какая у тебя спина чувствительная!

- А тебе, что ли, нет? - вопросом на вопрос ответил Алехандро. - Хорош швыряться!

[Галина Николаевна]

- Пятнадцать минут, - ответила я Илье, подходя ближе и разворачивая за уши Горелина и Сашу к себе. - Я вижу, что вам не скучно, весело и даже сейчас вы продолжаете заниматься тем, за что вас наказали. По розгам соскучились? Могу предоставить вам это удовольствие! Оба на скамью! Вдвоем! А оставшееся время достоите после порки!

[Ваня]

- Пятнадцать минут, - ответила я Илье, подходя ближе и разворачивая за уши Горелина и Сашу к себе. - Я вижу, что вам не скучно, весело и даже сейчас вы продолжаете заниматься тем, за что вас наказали. По розгам соскучились? Могу предоставить вам это удовольствие! Оба на скамью! Вдвоем! А оставшееся время достоите после порки!

"И вот так всегда!" - вздохнул Ваня. Он поднялся, демонстративно счищая с коленок впившиеся в кожу горошины (коленки уже покраснели и напоминали весенний пустырь, истоптанный юными футболистами). Потом подошел к скамейке и лег на нее (помнил, зараза, что завуч приказала ему именно лечь, но не раздеться). "Ладно, хоть отлежусь чуть-чуть"
- Галина Николаевна, вот мне очень грустно , - со вздохом сказал он.

[Галина Николаевна]

- Зато минуту назад тебе было очень весело! - взяв в руку пучок из трех прутьев, я подошла ближе. - Думать надо было. А брюки придется снять! Трусы само собой тоже. Шпелер!!! Не крути головой, шею вывихнешь! А не то займешь свою очередь.

Тут я посмотрела на Сашу, на его обширный зад и на свободное место на лавке.
- Нет, пожалуй, Саша, тебе временно придется постоять!

- Ваня!!! Ты слышал, что я сказала?

[Ваня]

- Зато минуту назад тебе было очень весело! - взяв в руку пучок из трех прутьев, я подошла ближе. - Думать надо было. А брюки придется снять! Трусы само собой тоже. Шпелер!!! Не крути головой, шею вывихнешь! А не то займешь свою очередь.
Тут я посмотрела на Сашу, на его обширный зад и на свободное место на лавке.
- Нет, пожалуй, Саша, тебе временно придется постоять!

- Ваня!!! Ты слышал, что я сказала?

Ваня, понимая, что шутки кончаются, со вздохом встал , расстегнул брюки и спустил их к зудящим коленям. Взялся за трусы и приспустил их, обнажив верхнюю часть попки (которую тотчас же накрыла рубашка). Но, будто бы веря, что Галина Николаевна вернется к предыдущему наказанию, он так и остался стоять.

[Галина Николаевна]

Препираться дальше я не видела смысла да и поза, в которой стоял Иван, показалась мне удобной! Я развернула его, спустила трусы ниже и, перегнув через спинку стула, принялась усердно нахлестывать мальчишку по заднице.

- Ну как? Веселиться будем на уроках? Будем с места вскакивать? - приговаривала я, опуская розги на попу мальчика. - Совсем распустились, никакой дисциплины, учителей в грош не ставите! Еще узнаю - неделю из рыдальни не вылезете! Самолично буду вас пороть!

Всыпав изрядную порцию первому нарушителю, я отпустила его.

- Марш на горох! Будете стоять, пока не отпущу! И не дай бог, хоть слово услышу.

Повернувшись к Саше, я еще раз оглядела его. Нет, розгами его сечь я не хотела.

- Быстро на лавку! Поперек ложись!

[Илья Шпелер]

- Зато минуту назад тебе было очень весело! - взяв в руку пучок из трех прутьев, я подошла ближе. - Думать надо было. А брюки придется снять! Трусы само собой тоже. Шпелер!!! Не крути головой, шею вывихнешь! А не то займешь свою очередь.

"Очень надо!" - подумал Шпелер, передергивая плечом и отворачиваясь. Хотя очень уж хотелось посмотреть, как его подельники умудряться уместиться на лавке и чем, все-таки, в конце концов, будут драть этот ходячий студень Алехандро?

Тут я посмотрела на Сашу, на его обширный зад и на свободное место на лавке.
- Нет, пожалуй, Саша, тебе временно придется постоять!
- Ваня!!! Ты слышал, что я сказала?

Пользуясь тем, что Ваня своим поведением очень успешно отвлекал внимание завуча, Илья потихоньку откинулся назад, немного облегчая нагрузку на колени, боль в которых постепенно стала нестерпимой. "Еще целых сорок пять минут! Целый урок!" - тоскливо подумал он.

[Ваня]

Препираться дальше я не видела смысла да и поза, в которой стоял Иван, показалась мне удобной! Я развернула его, спустила трусы ниже и, перегнув через спинку стула, принялась усердно нахлестывать мальчишку по заднице.

На одну секунду заднице стало прохладно, а потом уж очень жарко. Галина Николаевна хлестала быстро, кончики прутьев попадали на бедра и было больно, почти до нестерпимого.

- Ну как? Веселиться будем на уроках? Будем с места вскакивать? - приговаривала я, опуская розги на попу мальчика. - Совсем распустились, никакой дисциплины, учителей в грош не ставите!

- Не будем! Не будем! Ннны! Ннныы!
Ваня все же пытался отвечать спокойно и членораздельно (так ему казалось). Потом просто закусил нижнюю губу и только стонал. Когда он понял, что дальше терпеть невозможно и придется орать, порка кончилась.

Еще узнаю - неделю из рыдальни не вылезете! Самолично буду вас пороть!
Всыпав изрядную порцию первому нарушителю, я отпустила его.

"Ой, больно как. Интересно, когда она сказала: "самолично буду вас пороть" - это меня так, уважительно имела в виду, или о всем классе?"

- Марш на горох! Будете стоять, пока не отпущу! И не дай бог, хоть слово услышу.

Ваня вернулся на прежнее место. Пользуясь тем, что завуч отвлекся, он все же подтянул трусы на положенное место и слегка разметал горошины, перед тем как приземлиться. Легче, впрочем, не стало и даже боль в заднице не могла перебить боль в коленях.
- Шпелер, - шепнул он, - ннныыы! Можешь анекдот не рассказывать. Она злющая - дерет...

[Илья Шпелер]

Илья сочувственно поглядел на пострадавшего товарища, но от ответа благоразумно воздержался. Он и сам видел, что Галина разошлась не на шутку и мечтал сейчас только об одном - как бы стать таким маленьким-маленьким, тихим-тихим, легким-легким, чтоб его никто не мог заметить или услышать, а горох колени так не резал...

[Алехандро]

Галина Николаевна писала:
Повернувшись к Саше, я еще раз оглядела его. Нет, розгами его сечь я не хотела.
- Быстро на лавку! Поперек ложись!

Вздохнув, Алехандро переместился к лавке, встал перед ней на колени, наклонился и улегся на лавку животом, выставив свой мощный зад. "Вот так всегда, - думал он, - сперва тебя донимают, а едва ответишь, так тебе же и достается!" В ожидании ударов он заранее стиснул зубы и сжал кулаки.

[Галина Николаевна]

Я еще раз оглядела обширную «площадь воздействия» возмутителя спокойствия. Чем же мне его наказать? Ладонью? Я с негодованием отмела эту мысль. Ремнем? Нет уж, руку отмашешь пока до него дойдет! Взгляд упал на мой пакет, с которым я сегодня добежала до магазина кухонной утвари. Почему бы и нет? Может быть именно то, что мне сегодня нужно? Кажется, именно то! Я порылась в сумке и вынула из нее деревянную лопаточку и внимательно осмотрела ее. Легкая, не очень длинная, чуть изогнутая на конце. Я шлепнула ей по своей ладони. Ого!!! Ого!!! Да, именно то, что мне сегодня и нужно! Как раз для таких вот «непробиваемых» драчунов! Подойдя к Саше ближе, я пододвинула стул, так чтобы мне было удобно, и нанесла пару пробных шлепов, прямо по центру сначала одной, а затем другой голой ягодицы. На всю комнату раздался звонкий и громкий звук.

-Шмяккк! Шмяккк!

Два аккуратных и ровных, словно прямоугольные заплатки, следа отпечатались на коже безобразника, а может безобразницы. И тут же вспыхнули алым цветом.

[Илья Шпелер]

Подойдя к Саше ближе, я пододвинула стул, так чтобы мне было удобно, и нанесла пару пробных шлепов, прямо по центру сначала одной, а затем другой голой ягодицы. На всю комнату раздался звонкий и громкий звук.
-Шмяккк! Шмяккк!

Илья все же не удержался и тихонько прыснул. Уж очень прикольно звучали шлепки - словно лягушка плюхала по пруду. Он осторожно зыркнул за спину, надеясь увидеть забавное зрелище собственными глазами.