Пирожное с начинкой

[Галинка]

Галка испуганно обводила глазами преподавателей – «Меня ведь так не будут…нет…». Сделав от страха несколько шагов назад, она наткнулась на стоящий стул и плюхнулась на него. Рядом стоял физрук.

- Николай Сергеевич, - в отчаянии прошептала Галка, - Может не надо…

[Фимка]

Попу прямо обожгло огнем, потом еще, и еще, с каждым разом все сильнее и сильнее. Фимке показалось, что сейчас его стегают раскаленной проволкой.

- Ооой, мамочка!!! Ооееейййй!!! - Фимка отчаяно завизжал во весь голос, заелозил, и пытась улизнуть от злой розги бешено задергал из стороны в сторну своей попой на которой, как ему сейчас казалось, теперь не было ни единого клочка целой кожи. - Небудуяааа!!! Мынехотелииии!!! Ую-йййй!!!

Так больно его еще ни разу не пороли!

[Николай Сергеевич Савчук]

- Николай Сергеевич, - в отчаянии прошептала Галка, - Может не надо…

- Может и не надо, - покладисто сказал я, - Но Галина! Ты ведь уже не маленькая девочка и должна понимать, что за свои проступки нужно держать ответ. Иначе, они возможно будут повторяться в будущем, и даже становиться хуже. Поэтому нам, воспитателям, приходиться вас, детей, наказывать. Но это наказание можно смягчить. На определенных условиях.

[Галинка]

- Каких условий?! - и в Галиных глазах засветился огонек надежды.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Каких условий?! - и в Галиных глазах засветился огонек надежды.

- Подумай! - предложил я девочке, - Вот посмотри на Фимку - что вы с ним вместе натворили - мы все прекрасно знаем, а вот что он НЕ сделал? Почему Галина Николаевна так на него сердита? Подумай! От твоего ответа будет напрямую зависеть суровость твоего наказания.

[Галинка]

- А что он не сделал?… Да вроде бы все сделал! … А … Галину Николаевну мы не травили… Мы ей вообще ничего не сделали...

[Николай Сергеевич Савчук]

- А что он не сделал?… Да вроде бы все сделал! … А … Галину Николаевну мы не травили… Мы ей вообще ничего не сделали...

- Значит, сами думать не хотим... - с ожалением вздохнул я, отстранясь, - Что ж, будем объяснять другими способами... Как Фимке.

- Дело не в том, что конкретно и кому вы сделали или не сделали. Дело в том, что поступки ваши - дурные и опасные. Прежде всего для вас. Вот ты говорила, что вы с Фимкой "сами испугались". Испугались чего? Того, что вас за это накажут. А следовало бы - испугаться того, что могло бы случится с человеком которому вы свою химию подсунули. Причем испугаться еще до того, как такая идея вам в голову пришла. Потому что случись что, не дай Бог, вы были бы - убийцы. Это в этот раз вам повезло. В следующий раз - не факт. Розги, поверь мне, куда лучше тюрьмы или спецшколы.

[Галинка]

- Нет! Не надо мне объяснять как Фимке! … И вообще, мы же никого не хотели убить… Мы же точно знали, что это за препарат и каково его действие... А розог не надо, … мы исправимся,…мы хорошие… Николай Сергеевич, ну пожалуйста…

[Николай Сергеевич Савчук]

- Нет! Не надо мне объяснять как Фимке! … И вообще, мы же никого не хотели убить… Мы же точно знали, что это за препарат и каково его действие... А розог не надо, … мы исправимся,…мы хорошие… Николай Сергеевич, ну пожалуйста…

- Да уж, хорошие! Просто образцы кротости и благонравия! "Знали, что за препарат и каково его действие" и все таки подкинули живому человеку... А люди, между прочим, разные бывают. И по разному реагируют на одни и те же вещества. Там где один почувствует лишь легкое недомогание, другой, глядишь и... - я вздохнул, - Ты даже сейчас не понимаешь... Не хочешь понять, если точнее. Для того чтобы исправиться, нужно почувствовать свою вину. Без этого - нельзя. Иначе все твои обещания - пустые слова. Ты должна сама, понимаешь, сама ощутить всю тяжесть своего проступка. Изнутри. А не выходит изнутри - придется ощущать снаружи. И розги тебе в этом помогут. Ты не боишься оказаться убийцей, ты боишься только порки. Значит порка - это именно то, чего ты заслуживаешь, девочка. Мне очень жаль, но пока это так.

[Галинка]

Галка замотала головой:
- Нет, не надо… не надо розог… - Галины глаза наполнились слезами, - ну, пожалуйста,… Николай Сергеевич, ну вы же такой хороший, добрый… Я знаю, что я виновата… я не должна была так поступать… И я больше не буду… Никогда!... Вы ведь мне верите?! … И потом, … помните, … вы говорили, что чистосердечное признание … то тогда, вы нас не будете так строго наказывать?!

[Николай Сергеевич Савчук]

Галка замотала головой:
- Нет, не надо… не надо розог… - Галины глаза наполнились слезами, - ну, пожалуйста,… Николай Сергеевич, ну вы же такой хороший, добрый… Я знаю, что я виновата… я не должна была так поступать… И я больше не буду… Никогда!... Вы ведь мне верите?! … И потом, … помните, … вы говорили, что чистосердечное признание … то тогда, вы нас не будете так строго наказывать?!

- Всякое чистосердечное признание хорошо в свое время, - сказал я, все еще сохраняя назидательный тон. Но девочка, кажется, наконец, по-настоящему почувствовала свою вину, ее большие испуганные глаза, полные слез, были, казалось, так же полны и раскаянием... И я заколебался. К тому же, на мой взгляд, Галина Николаевна несколько перебарщивала с Сорокиным. Пожалуй, эта "сладкая парочка", хоть и набедокурила изрядно, но все же не до такой степени... Да и вряд ли Галинка была зачинщицей! А Сорокину уже и так попало за двоих. Может быть, можно хоть частично, хоть не полностью, но все же предоставить девочке амнистию?

- Вот теперь, я верю... Но, ты же понимаешь, мы не можем оставить это дело совсем без последствий, правда? Это будет неправильно... В том числе по отношению к твоему товарищу... Но я попробую все же что-нибудь для тебя сделать...

[Галина Николаевна]

Я продолжала нахлестывать по голой попке. Взжих, взжих, взжих! Каждый новый стежок отображался на ней быстровспухающей красной полоской, которые постепенно сливались друг с другом, и через некоторое время обе задние половинки Сорокина стали напоминать большую, едва созревшую вишенку.

- Чего вы не хотели!? Чего не будешь!? Когда же ты научишься думать своей головой!? Прежде чем что-то сделать!?

Каждый вопрос сопровождался широком замахом розги и ее дальнейшем тесным контактом с попой мальчика. Наконец, я решила, что хватит. Склонившись, я отвязала зареванного Сорокина и велев ему вернуться в свой угол, обратилась одновременно к Николаю Сергеевичу и Алле Александровне.

- Готовьте Галю. Или вы сами справитесь?

[Фимка]

Фимке очень хотелось выкрикнуть как можно громче, что он не будет!!! Вообще теперь ничего не будет!!! Но он не мог, его хватало только на визг, смешанный с прерывистыми всхлипами. Ему казалось, что порка никогда не кончиться.

- Ааййй-яй! - верещал мальчик.

Когда его отвязали, визг Фимки сменился бурными рыданиями. Путаясь в спущенных брюках, Фимка окончательно отправился в угол, где и встал, периодически касаясь руками своей ужасно зудящей попы, на которой, он был просто уверен, теперь нельзя будет сидеть недели три. А может даже и месяц! Ладошки мальчика прямо так и обдавало жаром. Нащупывая сзади припухшие рубцы, Фимка всхлипывал и, жалея себя, тихонько выдавал:

- Ныыыы...

«Никогда больше не буду врать! И заправлять фенолфталеин в пирожные!» - думалось ему.

[Николай Сергеевич Савчук]

- Готовьте Галю. Или вы сами справитесь?

- Да, Галина Николаевна, - сказал я переглянувшись с Аллой Александровной, - Мы справимся. Тем более, что Галина начала кое-что понимать... Мы закрепим это понимание, не сомневайтесь. Не смеем Вас более отвлекать.

[Галинка]

- Да, Галина Николаевна, - сказал я переглянувшись с Аллой Александровной, - Мы справимся. Тем более, что Галина начала кое-что понимать... Мы закрепим это понимание, не сомневайтесь. Не смеем Вас более отвлекать.

Галка ошарашено смотрела на Фимку - бедненький, и что они с тобой сделали… Ужас… Вот их бы так… и Тамару Андреевну, и Галину Николаевну, и Аллу Александровну… так же вот сильно... Галинка перевела взгляд на физрука, на свою последнюю надежду…

- Николай Сергеевич, не надо мне ничего закреплять, я уже и так все прекрасно поняла! – и взглянув на сердитую Аллу Александровну, вновь обратилась к физруку, - Ну, пожаааалуйста, ... простиииите и отпустите меня…