Опасные игры

[Виктория]

Продолжаю размеренно, не спеша, с той же силой нахлестывать попу Типановой.
Тонкие веточки рассекают воздух скорее с шипением, чем со свистом.
Шихххх... шиххх... шиххх... шиххх...

Вот они - благополучно подзабытые ощущения. Но как же не хотелось их вспоминать. Так хорошо жилось без порки последние полгода. Так нет же, полезла искать приключения на свою голову, вернее не совсем голову...

Попа непроизвольно сжимается и очень хочется убрать её из-под каждого удара, но пока она терпит, правда вот слёзы начинают потихоньку наворачиваться на глаза.

[Андрей Иванович Гущин]

Попа непроизвольно сжимается и очень хочется убрать её из-под каждого удара, но пока она терпит, правда вот слёзы начинают потихоньку наворачиваться на глаза.

Девочка начинает понемногу дергаться под ударами. Хотя, конечно, она не испытывает сейчас и половины того, что Павел, приятными её ощущения не назовешь, разумеется.
Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх...
Десять. Попа у Виктории уже темно-розовая. Я перехожу на другую сторону. Чтоб обеим ягодицам досталось более-менее поровну, ну, и для того, чтоб дать ей и себе небольшую передышку.
Оказавшись с другого бока, не спешу продолжать, выжидаю еще некоторое время...

[Виктория]

Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх...

- Ай, - негромко пока вырывается на одном из ударов. И надо было этой дуре препереться в подвал именно в тот момент, когда они там находились. Сидит сейчас небось чаёк с конфетами попивает, - странно, но сейчас Вика злилась на Таньку, а не на себя, хотя конечно это было неправильно. Но ведь больно же.

Оказавшись с другого бока, не спешу продолжать, выжидаю еще некоторое время...

- Господи, как хорошо, когда тебя никто не хлещет по попе, - подумала Вика и постаралась расслабиться хотя бы на время этого короткого перерыва, потому что во время наказания никак это сделать не удавалось - ягодицы сжимались сами, ещё только предчувствуя удар.

[Андрей Иванович Гущин]

- Господи, как хорошо, когда тебя никто не хлещет по попе, - подумала Вика и постаралась расслабиться хотя бы на время этого короткого перерыва, потому что во время наказания никак это сделать не удавалось - ягодицы сжимались сами, ещё только предчувствуя удар.

Выждав еще несколько секунд, я решаю, что пора начать вторую часть. Пару раз взмахиваю пучком в воздухе, примеряясь, а заодно и давая понять Виктории, что сейчас последует продолжение.
А потом вновь опускаю розги на попу девочки.
Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх...

[Виктория]

Выждав еще несколько секунд, я решаю, что пора начать вторую часть. Пару раз взмахиваю пучком в воздухе, примеряясь, а заодно и давая понять Виктории, что сейчас последует продолжение.
А потом вновь опускаю розги на попу девочки.
Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх...

- А-ай, - Вика так расслабилась, что к продолжению порки была совсем не готова и удар получился не только болезненным, но и неожиданным. Про себя она чертыхнулась и сказала, что больше не будет на столько погружаться в свои мысли, чтобы не слышать ничего вокруг. Уж свист-то явно был.

Прут продолжал обжигать кожу и девочке стало не до размышлений. Как бы заставить себя лежать на скамейке. Чтобы сдержать слёзы уже не было и речи - они текли и текли, но голову от скамейки она старалась не поднимать и руками покрепче деражаться за край.

[Андрей Иванович Гущин]

- А-ай, - Вика так расслабилась, что к продолжению порки была совсем не готова и удар получился не только болезненным, но и неожиданным. Про себя она чертыхнулась и сказала, что больше не будет на столько погружаться в свои мысли, чтобы не слышать ничего вокруг. Уж свист-то явно был.

Я несколько удивлен такой реакцией. До сих пор Виктория терпела довольно стойко, у меня не складывалось впечатления, что она готова закричать, и вдруг... Впрочем, конечно, это не повод для остановки. И я продолжаю хлестать "букетиком" по совсем уже красным ягодицам.
Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх...

Прут продолжал обжигать кожу и девочке стало не до размышлений. Как бы заставить себя лежать на скамейке. Чтобы сдержать слёзы уже не было и речи - они текли и текли, но голову от скамейки она старалась не поднимать и руками покрепче деражаться за край.

Жаль их всех. Всех, кого приходится наказывать. Ну вот что, что такое можно сделать, чтобы они наконец, поняли... Увы, не понимают. Увы, приходится.
Шшиххх... Шшиххх...
- Двадцать, - говорю я вслух. Отбрасываю растрепанный и облезший пучок и иду в угол, к ведру.

[Виктория]

Шшиххх... Шшиххх... Шшиххх...

Теперь Вика следила за каждым ударом и хоть иногда с её губ срывался стон, она больше не кричала. В голове же осталось только две мысли - как сделать, чтобы это было не так больно и когда же всё это кончится?

Шшиххх... Шшиххх...
- Двадцать, - говорю я вслух. Отбрасываю растрепанный и облезший пучок и иду в угол, к ведру.

Вика бросила взгляд на ненавистные прутья и как только Гущин отошел, прижалась щекой к скамейке, а сама руками прикрыла попу. По сравнению с ней, ладошки были прохладными и отрывать их совсем не хотелось. Только бы это мгновение длилось подольше...

[Андрей Иванович Гущин]

Вика бросила взгляд на ненавистные прутья и как только Гущин отошел, прижалась щекой к скамейке, а сама руками прикрыла попу. По сравнению с ней, ладошки были прохладными и отрывать их совсем не хотелось. Только бы это мгновение длилось подольше...

Покопавшись некоторое время в ведре, я возвращаюсь. Виктория прижалась лицом к скамейке и, кажется, не видит меня... Хм, да, то, что она бы увидела, вряд ли могло бы ее обрадовать. Теперь у меня в руках прут. Тоненький, опять из девичьего ведра, но все же... Наказание есть наказание. А уж за такие-то, э, забавы... Как ни печально, но ограничиться тем, что уже сделано, я не могу.
- Виктория, убери, пожалуйста, руки. И приготовься...
Пдумав, несколько секунд, я добавляю:
- Сейчас будет больнее.

[Виктория]

- Виктория, убери, пожалуйста, руки. И приготовься...

Как всегда передышка кончилась слишком быстро - не успела Вика как следует отойти от первой части наказания и успокоиться, как Гущин уже тут как тут. Но деваться-то некуда... Только Вика хотела убрать руки, как услышала:

Подумав, несколько секунд, я добавляю:
- Сейчас будет больнее.

После этой фразы руки остались на месте, непроизвольно пытаясь защитить попу, а голова сама повернулась в сторону учителя.

- Пожалуйста, не надо, - в голосе опять зазвенели высохшие было слёзы и снова стало страшно.

[Андрей Иванович Гущин]

После этой фразы руки остались на месте, непроизвольно пытаясь защитить попу, а голова сама повернулась в сторону учителя.

- Пожалуйста, не надо, - в голосе опять зазвенели высохшие было слёзы и снова стало страшно.

- Виктория... Убери, пожалуйста, руки, - повторяю я.
Нет, все же, реакция этой девочки не вполне обычная. Я понимаю, все боятся наказания, ничего приятного в этом нет, однако... Ну не до такой же степени, не так уж сильно ей и досталось, особенно, учитывая обстоятельства. Теоретически, конечно, я могу и даже должен в подобной ситуации её привязать. Но вот уж чего мне делать не хочется совершенно. Тем более сейчас, когда большая часть наказания уже позади. Так что я не спешу поднимать этот вопрос и пытаюсь объясниться с Типановой по-хорошему.
- Ты ведь знаешь, что наказана за дело, Виктория. И что подобные забавы со взрывчаткой, вообще-то говоря, заслуживают куда более строгого наказания, чем полученное тобой - тоже, надеюсь, догадываешься. До сих пор ты вела себя очень сдержанно и достойно, давай не будем сейчас начинать, э... Словом, убери, пожалуйста, руки. Осталось уже немного.

[Виктория]

- Ты ведь знаешь, что наказана за дело, Виктория. И что подобные забавы со взрывчаткой, вообще-то говоря, заслуживают куда более строгого наказания, чем полученное тобой - тоже, надеюсь, догадываешься. До сих пор ты вела себя очень сдержанно и достойно, давай не будем сейчас начинать, э... Словом, убери, пожалуйста, руки. Осталось уже немного.

Конечно же он отказал, в общем-то и просить было бесполезно, это скорее само вырвалось, от страха, но хоть выиграла дополнительную минуту передышки.

Последний раз проведя ладонями по ягодицам, Вика убрала руки вперёд, вцепилась ими в лавку, положила сверху голову и настроила себя на то, что сейчас будет намного хуже.

[Андрей Иванович Гущин]

Последний раз проведя ладонями по ягодицам, Вика убрала руки вперёд, вцепилась ими в лавку, положила сверху голову и настроила себя на то, что сейчас будет намного хуже.

Ну вот, обошлось без привязывания, кажется. Надеюсь, Типанова сможет потерпеть и дальше. Нет, все же, она очень боится, надо взять на заметку.
Что ж, пора, э, продолжать.
Я взмахиваю прутом и наношу первый, опять же, средней силы, удар - вжик! - на покрасневших ягодицах появляется чуть более яркая полоска.

[Юрка]

Бросив мимолетный взгляд на Юрку, он понял, что тот к разговору не расположен, да и сам Пашка не слишком горел желанием обсуждать последние события. Поэтому у двери "рыдальни" стояло гробовое молчание.

Говорить не то, чтобы не хотелось... Просто было ужасно стыдно и я не знал, с чего начать. Потому довольно долго после ухода Вики просто буравил взглядом пол, надеясь, что Пашка уйдет и можно будет с чистой совестью отложить разговор на потом. В смысле, "на никогда".
Но он все стоял рядом, то ли ждал Вику, то ли... В конце концов, я решился.
- Паш... - головы я так и не поднял, говорил по-прежнему глядя в пол, - Гущин правильно сказал, да? Ну, в смысле, это я вас обоих подставил?

[Виктория]

Я взмахиваю прутом и наношу первый, опять же, средней силы, удар - вжик! - на покрасневших ягодицах появляется чуть более яркая полоска.

Попа виляет в сторону, но конечно же розга всё равно впивается в неё, увернуться невозможно. А как бы хотелось, чтобы не было этих кусачих прутьев, а в особенности так болезненно впивающихся кончиков.

[Андрей Иванович Гущин]

Попа виляет в сторону, но конечно же розга всё равно впивается в неё, увернуться невозможно. А как бы хотелось, чтобы не было этих кусачих прутьев, а в особенности так болезненно впивающихся кончиков.

Больше всего мне хочется покончить с этим побыстрее. Приходится сделать над собой волевое усилие и напомнить самому себе, что если я начну хлестать чаще, Виктории будет только хуже. И я продолжаю все так же, размеренно, делая паузы между ударами.
Вжик... Вжик...
Еще две полоски. Начав с верхней части ягодиц, я теперь опускаюсь ниже, тщательно следя, чтобы полоски ложились параллельно, не пересекаясь и не попадая дважды по одному и тому же месту.