Рискованное дело (1996 год)

Сообщение

Папа

Александра писал(а): - "Беглец", - начала она, чувствуя, как по щеке скатывается слеза.

- Кто написал?

Александра

Папа писал(а): - Кто написал?

- Кто? А-аа... Горцы...

- она не знала, кто его написал. На уроке как-то всё прощелкала клювом, а дома даже не посмотрела. Но раз легенда горская, значит горцы. Как этот - Дункан МакЛауд! Вот он горец, и они... тоже....

Папа

Александра писал(а): - Кто? А-аа... Горцы...

- Горцы?!

- я поставил руки на пояс. - Это стихотворение, Александра, написал Михаил Юрьевич Лермонтов! И я вижу, что ничего ты не выучила!

Александра

Папа писал(а): - Горцы?! Это стихотворение, Александра, написал Михаил Юрьевич Лермонтов! И я вижу, что ничего ты не выучила!

Сашка захлопала глазами, принимаясь реветь в полный голос.

- Я выучила!

Немного совсем, но выучилааааа!

- ее оправдания звучали довольно хиленько... Блин, да то, что она выучила, не было даже двумя строфами! Умный человек не стал бы и настаивать. Натягивая на свои голые ноги уже одеяло, бедная Сашка со страхом ждала продолжения...

Папа

Александра писал(а): - Я выучила! Немного совсем, но выучилааааа! - натягивая на свои голые ноги уже одеяло, бедная Сашка со страхом ждала продолжения...

- Что ты выучила?!

Ты даже не удосужилась узнать, кто автор этого произведения!

- я сорвался на крик, испытывая огромное желание дать дочери подзатыльник. - Чем ты вообще на уроках занимаешься? A?

Александра

Папа писал(а): - Что ты выучила?! Ты даже не удосужилась узнать, кто автор этого произведения! - я сорвался на крик, испытывая огромное желание дать дочери подзатыльник. - Чем ты вообще на уроках занимаешься? A?

- Сижу!!!

- прозвучал ответ. Сама девочка от папиных криков уже боялась даже дышать.

Папа

Александра писал(а): - Сижу!!! - прозвучал ответ.

- Сидит она... Надо ещё и слушать!

- я поискал глазами учебник и нашёл его рядом с кроватью. - Страница какая?

Александра

Папа писал(а): - Сидит она... Надо ещё и слушать! - я поискал глазами учебник и нашёл его рядом с кроватью. - Страница какая?

- Сто пятьдесят шесть...

Папа

Александра писал(а): - Сто пятьдесят шесть...

- Сто пятьдесят... шестая... - я открыл книгу в указанном месте и сразу же увидел наше стихотворениe. Имени рядом с ним не было, зато в тексте над ним, если повнимательнее приглядеться, имя поэта мелькало буквально в каждом абзаце. Хм, Саша не могла этого не проходить! Вернее, класс не мог, а она - очень даже!

Просмотрев параграф целиком, я дошёл до начала и, разумеется, обнаружил там то, что и следовало: чёрным по белому крупно написанное заглавие: Михаил Юрьевич ЛЕРМОНТОВ (1814-1841).

Это до какой степени надо было облениться, чтобы даже не заглянуть на предыдущую страницу?

- Так, моя дорогая, - я перевёл взгляд на дочку и несколько секунд молча на неё смотрел. Было что-то трогательное в её сжавшейся фигурке, но жалеть Сашу сегодня я был не намерен. - Свои крокодиловы слёзы ты можешь оставить на потом, а сейчас я хочу, чтобы ты внимательно меня слушала. Не просто сидела, а слушала! Займёмся, наконец, литературой - раз без меня ты её делать не хочешь.

Александра

Папа писал(а): - Так, моя дорогая, - я перевёл взгляд на дочку и несколько секунд молча на неё смотрел. - Свои крокодиловы слёзы ты можешь оставить на потом, а сейчас я хочу, чтобы ты внимательно меня слушала. Не просто сидела, а слушала! Займёмся, наконец, литературой - раз без меня ты её делать не хочешь.

Сашка ничего не поняла. Они сейчас займутся литрой?

Стих, что ли, будут учить? СЕЙЧАС?

А почему надо слушать папу?

Все эти вопросы разом пронеслись в голове и упорхнули, не оставив и следа. Главное ведь, что порка опять отодвигается!

Может, уже насовсем!

Спущенные к коленям трусы мешали ей сесть по-турецки. Девочка не решалась попросить папу о разрешение надеть их, пока он там будет что-то читать. Пришлось откинуть одеяло и забраться под него с ногами. Так было гораздо комфортнее...

Папа

Александра писал(а):Спущенные к коленям трусы мешали ей сесть по-турецки. Пришлось откинуть одеяло и забраться под него с ногами.

Проследив за Сашиными действиями, я, тем не менее, ничего не сказал - cейчас её попа мне была не нужна.

- Я читаю текст, ты его запоминаешь. И держи в уме, что как только я закончу, ты будешь его пересказывать.

Александра

Папа писал(а): - Я читаю текст, ты его запоминаешь. И держи в уме, что как только я закончу, ты будешь его пересказывать.

- Чего???

Нам этого не задавали!!!

- тут же засуетилась Сашка, вдруг резко осознав, что всё не так просто, как она думала. Лишние задания - ну что за невезуха!!!!

Папа

Александра писал(а): - Чего??? Нам этого не задавали!!! - тут же засуетилась Сашка.

- Это тебе задаю я! Попробуй только не справиться!

- надев очки, я сел в кресло и начал читать:

В прошлом году вы проходили повесть Льва Николаевича Толстого «Кавказский пленник» и говорили о кавказской войне. Длилась она долго. Участником её был поэт и офицер Михаил Лермонтов.

«Поручик Лермонтов, во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик, имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда об её успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью со стороны неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы» - так описывали в журнале военных действий участие Лермонтова в одном из самых кровопролитных сражений. А вот как рассказывает сам Михаил Юрьевич об этой битве: «Нас было две тысячи пехоты, а их до шести тысяч; и всё время дрались штыками. У нас убыло тридцать офицеров и до трёхсот рядовых, а их шестьсот тел осталось на месте...»

Александра

Папа писал(а): - Это тебе задаю я! Попробуй только не справиться! - надев очки, я сел в кресло и начал читать.

Невысказанная угроза заставила Сашку виновато опустить глаза.

Чтобы не нарываться, девочка постаралась вся обратиться в слух.

Папа писал(а):...А вот как рассказывает сам Михаил Юрьевич об этой битве: «Нас было две тысячи пехоты, а их до шести тысяч; и всё время дрались штыками. У нас убыло тридцать офицеров и до трёхсот рядовых, а их шестьсот тел осталось на месте...»

"Можно подумать он сам их считал!

- съязвила про себя Сашка, размышляя о том, что ни черта у нее не запоминается. - Мне вот по фигу, сколько там было убитых, это было 1000 лет назад, зачем мне это знать?"

Папа

Позже Лермонтов возглавил кавалерийский отряд, участвовавший в очень опасных операциях. Сослуживец поэта вспоминал: «...Всюду поручик Лермонтов, везде первый подвергался выстрелам... и во главе отряда оказывал самоотвержение выше всякой похвалы». Война была затяжной и кровавой. Горцы, - я посмотрел на Сашу, - действовали по-партизански: внезапно нападали, быстро скрывались, уходили в горы. У войны был и религиозный оттенок: горцы-мусульмане воевали с «неверными» - христианами.

Настоящий боевой офицер уважает своего противника. И поэт видел в воинственных горцах не только врагов, но и мужественных воинов, и просто людей - со своей жизнью, со своими обычаями. У них есть своя вера, своя правда и право на эту землю. Уважение к людям другой национальности, их стойкости и мужеству чувствуется в поэме Лермонтова, которую мы прочитаем.

Я отложил учебник и поверх очков взглянул на дочь.