Растим мужчину

[Данька]

- А разве она не должна немного дальше отодвигаться? - засомневалась я, осматривая со всех сторон открывшуюся головку.

Даньке внезапно вспомнились все ужасы, которые, по словам мамы, могли приключиться с его пипкой. Он открыл глаза и опустил голову, беспокойно всматриваясь в блестящую открытую головку.

- Не знаю! - Данька перевел испуганные глаза на маму. - Не знаю... - в его голосе звучала сильная тревога. "Поломки" ЭТОГО органа Данька боялся больше всего. По большей части потому, что представлял себе, сколько унизительных и неприятных моментов может принести лечение. - Должна!?

[Юлия Викторовна]

- Не знаю! - Данька перевел испуганные глаза на маму. - Не знаю... - в его голосе звучала сильная тревога. "Поломки" ЭТОГО органа Данька боялся больше всего. По большей части потому, что представлял себе, сколько унизительных и неприятных моментов может принести лечение. - Должна!?

- Дань, я не знаю, - честно призналась я, - как-то у тебя тут с прошлого года немного изменилось. Нет, оно понятно, ты же растёшь и в этом месте тоже, просто вот показалось. - Мне не хотелось пугать сына, да и себя накручивать тоже, но пожалуй стоит акцентировать внимание врача на этом. - А тебе так тоже не больно? - я попыталась потянуть кожицу ещё немного дальше, от чего та натянулась, но с места не сдвинулась.

[Данька]

- А... ах, - Данька вздрогнул и охнул от несильной, но резкой боли. Коленки дрогнули и попытались сжаться. - Ссссс, - он втянул воздух через сжатые зубки. - Не надо так! Больно! - скульнул Данька и закусил нижнюю губу - любая боль ТАМ казалась в сотни раз страшнее и сильнее, чем, скажем в попе. - Отпусти, маам, больно!!! - Данькины руки нырнули вниз и сжали мамины, стараясь не дать им двинуться ниже.

[Юлия Викторовна]

- А... ах, - Данька вздрогнул и охнул от несильной, но резкой боли. Коленки дрогнули и попытались сжаться. - Ссссс, - он втянул воздух через сжатые зубки. - Не надо так! Больно! - скульнул Данька и закусил нижнюю губу - любая боль ТАМ казалась в сотни раз страшнее и сильнее, чем, скажем в попе. - Отпусти, маам, больно!!! - Данькины руки нырнули вниз и сжали мамины, стараясь не дать им двинуться ниже.

- Ой, прости, - я тут же разжала пальцы. - Данюш, я не специально. Вроде всё потихоньку делала, я не думала, что тебе станет так больно. - Я покачала головой не зная что ещё сказать сыну в утешение. - Прошло? - хотелось надеяться, что как только натяжение ослабло, боль отступила. - А у тебя так раньше было уже? - врач наверняка расспросит Даньку об этом, но мне хотелось всё самой знать о своём ребёнке.

[Данька]

- Ой, прости, - я тут же разжала пальцы. - Данюш, я не специально. Вроде всё потихоньку делала, я не думала, что тебе станет так больно.

Данька поспешно натянул шкурку на мгновенно высохшую головку и облегченно вздохнул. Всё-таки так надежнее. Он страшно покраснел. Уши и серединки щек вспыхнули румянцем.

- Прошло?

Данька несколько раз уверенно кивнул и внимательно посмотрел на маму. Как только боль и чувство невероятной уязвимсти от того, что самое чувствительное местечко вдруг осталось без обычного прикрытия, прошли, Даньку обуяли прежние страхи. В Данькиных глазах мелькнул испуг.

- А у тебя так раньше было уже?

- Нет, - Данька мотнул головой. - Ма, а это не эти... не канатики перепутались?

[Юлия Викторовна]

- Нет, - Данька мотнул головой. - Ма, а это не эти... не канатики перепутались?

Данькин кивок меня немного успокоил, по крайней мере до врача мы доедем без каких-либо болезненных ощущений, а там всё разузнаем.

- Нет-нет, не переживай, канатики тут ни при чём, они же в яичках, а тебе было больно... - и тут я замолчала поняв, что не знаю точно где. - Дань, а где больно-то было?

[Данька]

- Ну... - Данька замялся, но потом всё же понятнулся опять вниз. ТАК не хотелось доставать головку из ее надежного укрытия, но другого способа показать просто не было. Розовый грибочек снова заголился и заблестел под светом лампы. Данька осторожно оттянул шкурку до конца и показал пальцем на уздечку. - Вот тут!

Потом Данька посмотрел на маму.

- Мааам, - Данька не ныл, но в голосе чувствовалась плаксивость. - А ты скажешь доктору, чтоб она так не тянула, ладно?

[Юлия Викторовна]

- Ну... - Данька замялся, но потом всё же понятнулся опять вниз. ТАК не хотелось доставать головку из ее надежного укрытия, но другого способа показать просто не было. Розовый грибочек снова заголился и заблестел под светом лампы. Данька осторожно оттянул шкурку до конца и показал пальцем на уздечку. - Вот тут!

Я оценила то доверие, которое оказал мне сын, решив продемонстрировать больное место, ведь мог просто сказать где.

- Это уздечка, - сказала я и опять присела. - Дань, подержи ещё так, я посмотрю. Трогать больше не буду, обещаю.

Я внимательно смотрела, пытаясь рассмотреть нет ли там ссадинки или ещё чего.

- Мааам, - Данька не ныл, но в голосе чувствовалась плаксивость. - А ты скажешь доктору, чтоб она так не тянула, ладно?

- Я скажу конечно, но боюсь она всё равно захочет посмотреть, - я видела как менялось Данькино выражение лица, поэтому добавила. - Но мы её попросим очень-очень аккуратно.

- Дань, - я всё же решила спросить, хотя мы никогда эту тему с ним не затрагивали. - А может ты случайно чуть-чуть надорвал уздечку, когда сам?.. - в общем-то и без пояснений было понятно что сам, но я решила говорить открыто и откровенно. - Онанизмом ведь занимаешься? - я не могла быть в этом уверена на 100%, но по большому счёту не сомневалась, что так оно и есть.

[Данька]

- Это уздечка, - сказала я и опять присела. - Дань, подержи ещё так, я посмотрю. Трогать больше не буду, обещаю.

Данька послушно держал пипку, как было велено. Следующие несколько секунд? минут? часов? стали для него одними из самых стыдных в жизни. А может, ему просто показалось...

- Я скажу конечно, но боюсь она всё равно захочет посмотреть, - я видела как менялось Данькино выражение лица, поэтому добавила. - Но мы её попросим очень-очень аккуратно.

- Ты только скажи, ладно? - жалобно попросил Данька. - А то она тоже потянет... там больно, когда тянут.

- Дань, - я всё же решила спросить, хотя мы никогда эту тему с ним не затрагивали. - А может ты случайно чуть-чуть надорвал уздечку, когда сам?.. - в общем-то и без пояснений было понятно что сам, но я решила говорить открыто и откровенно. - Онанизмом ведь занимаешься?

Даньке на минуту показалось, что пол под ним разверзся, и он провалился в бездонную пропасть. В животе образовался огромный ледяной шар и бухнулся вниз. Маленькое сердечко забилось втрое быстрее. Данька вспыхнул, как новогодняя елка. Уши мгновенно стали пунцового цвета. Их примеру последовали щёки и даже нос. Даньке еще никогда в жизни не было так дико стыдно. Стоять вот так вот перед мамой, с заголенной пипкой, да еще отвечать на такие вопросы!!!

Онанизм он освоил уже почти год назад, но по понятным причинам этим навыком перед мамой не хвастался. Папа, впрочем, тоже был не в курсе. А тут... Данька открыл рот, чтобы что-то сказать. Но слова просто не произносились.

- Да, - наконец хрипло выдавил из себя бедный мальчишка и кивнул. Потом, вспомнив первый вопрос, помотал головой. - Нн..нет.

[Юлия Викторовна]

- Господи, солнышко моё, - я прижала к себе Даньку, который от моего вопроса сжался так, что мне показался маленьким-маленьким и при этом таким несчастным. Личико, которое и до этого бледненьким назвать было нельзя из-за несходящего румянца стыда на щёчках, сейчас просто пылало огнём, а сердечко, казалось решило побить мировой рекорд по количеству ударов в минуту. - Не стоит так этого стесняться, я же всё понимаю, - я поглаживала сына по голове прижимая к себе и приговаривала, - в подростковом возрасте это совершенно естественно, все через это проходят. Хотя конечно я понимаю, что с мамой говорить об онанизме довольно трудно. - Мне хотелось заглянуть Дантке в глаза, но я решила пока этого не делать, давая ему время освоиться с мыслью, что это тоже можно обсуждать.

[Данька]

- Ну мааааааам, - смущенно пробормотал Данька.

Он первый раз в жизни не ответил на ее объятия, первый раз в жизни отстранился от мамы. Впрочем, это был неосознанный жест. Он просто не знал, куда ему деваться от смущения. А учитывая, что он стоял голый посреди ванной, путей к отступлению у него не было вовсе. Уши пылали, как два фонарика. Конечно, Данька знал, что все через это проходят. Но одно дело "проходить", а другое - когда собственная мама "уличает" тебя в таком занятии да еще использует самое "стыдное" из всех возможных слов для обозначения этого нехитрого занятия. И ничё это не онанизм! Это... Данька никак не мог вспомнить слово, вычитанное в подаренной родителями книжки "про это". Он ухватился за вспоминание этого слова, чтобы отвлечься от нестерпимого стыда. Ему очень хотелось провалиться если не под землю, то хотя бы вниз к соседям.

- Я ничего там не рвал, - еле слышно проговорил Данька, опустив голову так низко, что, казалось, шейные позвонки сейчас просто треснут от напряжения.

[Юлия Викторовна]

Похоже Даньке было никак не справиться со стыдом, и если уж он не хотел обниматься, то дело совсем плохо, видимо сейчас не стоило продолжать этот разговор, а возможно и возвращаться к нему в будущем. На главный вопрос он ответил, а остальное по сути меня не касалось.

- Значит мои предположения неверны. Не переживай, - в который раз повторила я, - думаю врач нам всё объяснит.

Я прекратила попытки прижать к себе сына и отошла немножко в сторону.

- Давай, домывайся и пойдём завтракать. Хочешь, я тебе голову помою?

[Данька]

Данька замотал головой и поспешно удалился в глубину кабинки. Он плотно закрыл дверки, чего никогда раньше не делал. Это было не очень-то вежливо по отношению к маме, но ему ОЧЕНЬ нужно было скрыться от всех и побыть одному хотя бы минуточку.

Он долго намыливал голову, потом так же долго и тщательно смывал шампунь. Пожалуй, еще ни разу его голова не была такой чистой, как в этот раз. Он очень хотел отсрочить встречу с мамой на кухне и тянул время как мог. Однако, когда даже пупок заскрипел от чистоты, тянуть время стало незачем. Данька резко выключил горячую воду и подставился под обрушившуеся сверху ледяные струи. Надо было чем-то заглушить жгущий изнутри стыд и сознание того, что это еще не конец - врач ведь тоже будет задавать такие же вопросы!!!

Окончательно замерзнув и немного придя в себя, Данька закрыл воду. Он быстро вытерся и, снова в первый раз в жизни, выглянул из ванной перед тем, как пробежать в свою комнату. Данька закрыл за собой дверь и даже - снова впервые - запер ее за защелку. Он неторопливо выбрал трусики и надел их. Потом натянул домашние шорты и майку.

Перед дверью на кухню Данька глубоко вдохнул и выдохнул. Он нарочито медленно зашел на кухню и тихо пробрался на своё место в углу большого дивана.

[Юлия Викторовна]

Я не стала уговаривать Даньку, понимая его состояние, просто вышла на кухню, прикрыв за собой дверь. Щёлкнув кнопкой чайника, я присела за стол, все мысли были о предстоящей поездке к врачу и о том, что же он скажет. Каково же было сейчас Даньке, если я так переживала.

Сына не было очень долго, по сравнению с тем как это бывает обычно. Причём и плескался он дольше обычного, и из комнаты шёл медленно, но сколько не тяни, а появиться пришлось. Я решила, что тему надо срочно менять, иначе ребёнок окончательно замкнётся, поэтому просто спросила:

- Что тебе погреть пирожки или сырники?

[Данька]

Данька поерзал на диване, устраиваясь поудобнее. Ему было неловко уже даже не от разговора про его Данькины блудливые ручки, а от того, что он так глупо себя повел и так очевидно смутился. Но делать было нечего - надо было жить дальше.

Данька сложил руки на стол и положил на них подбородок, задумчиво глядя на маму.

- Что тебе погреть пирожки или сырники?

- Не знаю, - он пожал плечами, не поднимая головы. - Я есть не хочу, - ему действительно, как всегда перед визитом у ЭТОМУ врачу, было не до еды. - Давай пирожки...