ШАЙБУ! ШАЙБУ!

[Данька]

Я вот тоже рассказал... ДУРАК! Надо было сказать, что ни фига не болит. ФИГ еще хоть раз признаюсь. Вот и ОНА призналась - фиг ее пустили. Молчала бы в тряпочку - сходила бы в поход...

Данька слушал маму вполуха. Успокоившись, он начал задумывать страшную "мстю". Сбегу! - решил Данька. Не, не сбегу... жить-то на что... но к врачу ФИГ пойду. Я обещал пойти, если разрешат. Не разрешили - фиг вам врач. Папка выпорет... ну и пусть! Папка бы разрешил . Данька вздохнул и моргнул - слезы разъедали глаза. Он начал медленно расшнуровывать коньки, старательно "не замечая" маму.

[Юлия Викторовна]

А я продолжала рассказ, глядя куда-то в сторону, хотя кроем глаза я конечно видела, что делает сын.

- Ничего не помогало, папа и мама твердили об опасности, а я её там не видела. На следующее утро я заперлась в своей комнате, обиженная на весь свет, а ребята уехали на озеро. Я им по-страшному завидовала, даже не смотря на то, что погода к обеду испортилась, ведь у них впереди было 3 дня незабываемого отдыха. Правда под вечер раздался звонок и подружка, которая должна была в это время сидеть у костра и петь песни, сказала, что ничего не вышло.

Мы планировали брать две лодки, но так как физрука не было и меня тоже, они решили сэкономить и уселись все в одну - 5 человек и 5 больших рюкзаков. К тому же ещё ветер поднялся довольно сильный. В общем они с перегрузом, да ещё на волнах, черпанули воды так, что лодка пошла ко дну вместе со всеми вещами. Они, слава богу, добрались вплавь до ближайшего островка, хотя одна девочка чуть не утонула. Ну, и оттуда выбрались потом с трудом.

После звонка я посмотрела на нашу поездку глазами мамы и поняла, что не так уж она была неправа - опасностей там хватало и окажись я в этой лодке пятой, тоже могла бы бултыхаться в воде. То, чего раньше я не замечала, оказалось очевидным.

Договорив, я не стала дожидаться Данькиной реакции, просто встала и вышла в раздевалку. Там было всё по-прежнему, но поднимать ничего не хотелось и я, пройдя мимо разбросанных вещей, устроилась в углу, у дальней стены.

[Данька]

Данька дослушал маму и снова уткнулся подбородком в колени. Сказать ему было нечего. Спорить о возвращении – бесполезно. Делать выводы? Причем тут балбесы, которые лезут в лодку впятером и тонут, и хоккей!!! Мама вышла. Данька очень медленно расшнуровал коньки и стащил их, упершись ногами в носках в обжигающе холодный после коньков пол. Потом нарочито медленно затрещал липучкой ошейника. Не вставая с пола, он стащил свитер и уперся спиной в стену. Пластик защиты неприятно скрипнул о кафель. Данька начал расстегивать липучки. Их оглушительный треск в небольшой душевой заглушал его злость и обиду. Обиду на всех! И злость тоже на всех. Но, увы, больше всего – на маму! Ну, как она могла! Ну, ведь ничего бы не изменилось!!! Доиграл бы, и поехали бы к врачу!!! Данька еще ни разу так не злился на маму. НИКОГДА!!! Даже на папу пару раз – бывало. А на маму... Еще никогда ее материнский инстинкт не вступал в такое яростное противоречие с его желаниями.

Данька раздевался сидя на полу. Он стащил "скафандр" и напульсники и бросил их тут же рядом с остальными вещами. Данька никуда не торопился – куда тут блин торопиться. Он расстегнул подтяжки, и переваливаясь с одной половинки попы на другую, стащил с себя шорты. Потом отстегнул гамаши и стянул их. Оставшись в покрытом испариной комбинезоне, Данька задрожал – на полу было холодно.

Он тяжело поднялся – ну, не сидеть же здесь всю жизнь – умыл лицо холодной водой, чтоб смыть слезы и красноту из глаз и вышел в раздевалку, прихватив вещи. Старательно не обращая на маму ни малейшего внимания, он как попало запихнул вещи в баул. Только клубный свитер сложил аккуратно и бросил сверху. Стащив комбинезон, Данька растерся полотенцем. Вообще-то неплохо было бы и трусы переодеть, но раздеваться перед мамой ему не хотелось. Еще чего!

Данька быстро впрыгнул в джинсы и надел футболку. Подумал... и натянул сверху свой игровой свитер.

- Ты едь, - как мог спокойно сказал Данька, не глядя маме в глаза. В голосе клокотала смертельная обида. - Я буду ждать папу, – он направился к двери в коридор.

[Юлия Викторовна]

Данька старательно не замечал меня, но уже хорошо то, что он успокоился и вышел. Конечно он дулся и мне это было понятно, я у него сейчас была врагом номер один, наверное даже хуже того, кто толкнул его, ведь я у него отянла шанс "отомстить". О том, что сын обещал мне всё что угодно только бы я разрешила пробить буллит, он уже благополучно забыл, но я сейчас не стала напоминать, всё меня не волновало, а вот к врачу съездить придётся, как бы он не вставал на дыбы. Надо силой - значит поедем силой.

- Ты едь, - как мог спокойно сказал Данька, не глядя маме в глаза. В голосе клокотала смертельная обида. - Я буду ждать папу, – он направился к двери в коридор.

Такого я не ожидала, особенно в свете того, что Олег сюда и не собирался. Не то чтобы очень далеко, тоже часа два, примерно как нам до дома, но мы договаривались о встрече там.

Я догнала Даньку у самой двери и встала перед ним.

- Ты сейчас звонишь папе, если уж ты решил его ждать, рассказываешь что случилось, потом мы едем к врачу. Последний пункт не обсуждается, - добавила я спокойно, но твёрдо. - А после этого я привезу тебя сюда и будешь ждать сколько хочешь.

[Данька]

- Ну и позвоню! И к врачу я к твоему не поеду!!! НИКОГДА! – дерзко выкрикнул Данька, глядя маме в глаза. Мамино серьезное спокойное лицо расплылось за пеленой снова нахлынувших слез. Данька был в состоянии, когда ВСЁ было пофиг. Ему было наплевать на всё, что случится или может случиться завтра, через час, в следующую минуту... Обида накрыла его такой высокой волной, что даже перспектива заработать на орехи от папы его не пугала. Что уж тут говорить про маму! - Где мой телефон? – сердито спросил он.

Данька прошел к своей вешалке, распинывая баулы. Он за шнурок выудил из куртки свою верную "нокию" и нажал кнопку. Чудо финской электроники пискнуло и начало набирать номер, путаясь в дебрях российского роуминга. Данька забрался с ногами на скамейку и уперся спиной в угол раздевалки. В трубке что-то пищало и булькало. Наконец, раздались длинные гудки. От папиного холодного и уверенного "Слушаю. Массорин." вместо гораздо более привычного "Привет, сын" Даньку будто холодной водой окатили. Он только сейчас, КОМУ звонит и с каким вопросом. Он пару секунд просто не мог открыть рот. Что говорить? Как говорить?

- Пап, привет, это я, - наконец проговорил он в трубку. Он замолчал, собираясь с духом. Надо было четко и спокойно, "без истерики" рассказать папе, что случилось. – Пап... меня... я... я об бортик ударился... - Данька шмыгнул носом, стараясь не потерять самообладания. – И... мама играть дальше не разрешает... Пап, меня в раздевалку отпраавилииии, - Даньку снова накрыла обида, он не выдержал и снова разревелся, ругая себя за это последними словами. Но и поделать ничего не мог, хотя разговор продолжить пытался. – Паап...

[Олег Макарович]

- Пап, привет, это я, - наконец проговорил он в трубку. Он замолчал, собираясь с духом. Надо было четко и спокойно, "без истерики" рассказать папе, что случилось. – Пап... меня... я... я об бортик ударился... - Данька шмыгнул носом, стараясь не потерять самообладания. – И... мама играть дальше не разрешает... Пап, меня в раздевалку отпраавилииии, - Даньку снова накрыла обида, он не выдержал и снова разревелся, ругая себя за это последними словами. Но и поделать ничего не мог, хотя разговор продолжить пытался. – Паап...

- Стоп, не реви. - Спокойно отозвался папа на "другом конце провода". Звонок застал его врасплох - по времени сейчас вовсю шла игра и звонить Данька никак не должен бы, поэтому только сообразив, что это звонок от сына, Олег уже знал, что-то случилось. Данькины путанные жалобы прояснили картину, но не полностью.

- Данька, еще раз четко и ясно: ты сильно ударился? Только честно. Что сказала медсестра и МихалБорисыч? Да погоди плакать...Давай, ты же мужчина, докладывай обстановку. Мама где? - Сейчас главное было понять, что случилось на самом деле, насколько все серьезно и , конечно, успокоить Даньку. Представив, как пацан ревет в раздевалке от собственного бессилия и сознания, что там как раз сейчас, на льду, все в самом разгаре, Олег передернул плечами. Но, с другой стороны...отправили в раздевалку, а не в реанимацию, значит, более-менее целый. Уже хорошо.

[Данька]

- Стоп, не реви. - Спокойно отозвался папа на "другом конце провода".

Папина просьба была начисто проигнорирована, однако его спокойный тон придал Данька уверенности и сил.

- Данька, еще раз четко и ясно: ты сильно ударился? Только честно. Что сказала медсестра и МихалБорисыч? Да погоди плакать...Давай, ты же мужчина, докладывай обстановку. Мама где?

Данька очень постарался "быть мужчиной". Он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь унять слезы. Ну, чего реветь блин! Надо же папе всё рассказать!

- Мама здесь! - Данька со всхлипом шмыгнул носом и постарался "доложить обстановку". - Паап, помнишь... у "пингвинов" защитник... здоровый такой? – Данька старался говорить спокойно. Получалось, в общем неплохо, но всё равно плаксиво. – Короче... он меня в спину толкнул... ну, я полетел и... ударился... - Наступил самый трудный момент. После маминой "подлянки" соблазн сказать папе, что ударился он несильно, был велик. Но врать папе было в сто пятьдесят раз хуже, чем маме. И дело было не в ремне. Просто так уж повелось у Даньки с папой, что врать они другу никогда и не пытались. То есть вообще. Данька вздохнул: - Сильно. Медсестра сказала "играть вроде может", - Данька вставил прямую цитату. О том, что она порекомендовала сходить к врачу, он не сказал. Забыл. Честно! – Михал Борисыч сказал, ты решай. А мама... не разрешила, - Данька снова захлюпал носом. – Пааааааап...

[Олег Макарович]

- Сильно. Медсестра сказала "играть вроде может", - Данька вставил прямую цитату. О том, что она порекомендовала сходить к врачу, он не сказал. Забыл. Честно! – Михал Борисыч сказал, ты решай. А мама... не разрешила, - Данька снова захлюпал носом. – Пааааааап...

- Так. - Диспозицию папа в общих чертах уяснил. Теперь прежде всего успокоить сына и не допустить "холодной войны" в семействе. - Я понял, Дань. - Олег сделал паузу. - Значит мама сказала нет, и тебя больше на лед не выпустили? - Что-то в Данькиных...даже не в словах, в интонации заставляло папу продолжать расспросы - своего сына он знал как облупленного. А кроме того, тоже любил хоккей, и...вобщем, стоило еще кое-что выяснить. Или Данька ударился сильнее, чем говорит, или говорит не все.

[Данька]

- Так. Я понял, Дань.

Ну, хоть кто-то его понял!!! Данька облегченно выдохнул. Все-таки какой папа молодец! Всё сразу понял!!! ЧТО папа понял, сейчас особого значения не имело. Главное, что его выслушали. Мама тоже наверняка не отказалась бы, но сейчас она была персоной нон-грата.

- Значит мама сказала нет, и тебя больше на лед не выпустили?

- Нет! – почти выкрикнул Данька. Дальше вместо него снова заговорила обида на маму. – Она спросила, болит, только честно! Я сказал честно, что болит. А она взяла и запретила! Я буллит забил!!! – Данькин голос дрожал от обиды. Он даже забыл, что забитыми голами хвастаются с другими интонациями.

[Олег Макарович]

- Нет! – почти выкрикнул Данька. Дальше вместо него снова заговорила обида на маму. – Она спросила, болит, только честно! Я сказал честно, что болит. А она взяла и запретила! Я буллит забил!!! – Данькин голос дрожал от обиды. Он даже забыл, что забитыми голами хвастаются с другими интонациями.

- Забил буллит? Поздравляю! - Папе даже думать не надо было, чтобы понять, за что был назначен этот самый буллит. - То есть, забить мама тебе все же разрешила, а играть дальше нет? - Олег задумался ненадолго - как же объяснить Даньке, что Юля все сделала правильно, и не вызвать новой волны непонимания и обиды?. Сложный вопрос. Впрочем, есть одна мысль. Да тут, вобщем, по другому и не получится. Дай бог, чтобы так вышло и данька понял.

- Дань... - Начал папа. - Я не понял, ты решил бросить хоккей?

[Данька]

- Забил буллит? Поздравляю!

- Спасибо! – Данька просиял. Глаза заблестели счастьем. Чего уж больше желать, если самый требовательный болельщик поздравляет. Папа ведь и за победную игру может пистонов навставлять, если поленился или накосячил. А тут – похвалил. Данька чуть не заурчал от удовольствия. Самое время наябедничать. - А она не дала дальше! Мама не дала... - поправился он.

- То есть, забить мама тебе все же разрешила, а играть дальше нет?

- Ну да! – воскликнул Данька. – Ну, я же честно сказал – болит! А она... – Данька сердито засопел в трубку. – Паап...

- Дань... - Начал папа. - Я не понял, ты решил бросить хоккей?

- ЧТООООООООООО!? – Данька резко выпрямился и замер. Это еще что за новости!? Как это бросить хоккей!? Кто это решил бросить хоккей!? Да лучше без почки жить, чем без хоккея. Данька был окончательно сбит с толку. Он молчал чуть не полминуты, потом в трубке послышался его растерянный и изрядно напуганный голос. – Паапк, ты чего!?

[Олег Макарович]

- ЧТООООООООООО!? – Данька резко выпрямился и замер. Это еще что за новости!? Как это бросить хоккей!? Кто это решил бросить хоккей!? Да лучше без почки жить, чем без хоккея. Данька был окончательно сбит с толку. Он молчал чуть не полминуты, потом в трубке послышался его растерянный и изрядно напуганный голос. – Паапк, ты чего!?

- То есть, бросать не собираешься. - Удовлетворенно кивнул Олег, не обращая внимания на то, что видеть его Данька не может. - Хммм...тогда я чего-то не понял, сын. Спиной ты ударился сильно, она у тебя болит...и ты на маму обижаешься? Я насколько помню, все игроки с хоть каким-то именем и опытом берегут здоровье как зеницу ока, чтобы приносить пользу команде весь сезон а не только в одной игре. А тебе только если все равно, что дальше будет...
Хм...ну давай представим, что было бы, если бы она разрешила. Ты бы вышел, еще пару раз приложился спиной...забил бы еще пару шайб. А потом мы бы поехали к врачу и тот тебе сообщил бы: все, молодой человек, отыгрался ты в хоккей. Нельзя больше. Вот если бы сразу пишел, играл бы себе дальше, а теперь извини, можешь быть только болельщиком. Ну как тебе такая перспектива? - Папа опять помолчал, давая Даньке освоиться с этой мыслью. - Я понимаю, если ты решил - последняя игра, а там и фиг с ним, тогда да, конечно, надо было доигрывать.

[Юлия Викторовна]

Я осталась стоять у двери. Прислонилась к стене, сложила руки на груди и молча слушала Данькины объяснения, оправдания и жалобы. Хоть у меня и возникали замечания по поводу некоторых моментов в изложении событий, встревать я не стала, пусть Данька сам расскажет то, что считает нужным. Олег всё равно найдёт что ему сказать, чтобы привести в чувство. Бывали моменты, когда сыну надо было поговорить именно с папой, и сейчас как раз был подходящий момент для мужского разговора, вмешиваться в который не стоило.

[Данька]

- То есть, бросать не собираешься.

- ПААП! – в ужасе вскрикнул Данька. – Как бросать-то!!!

- Ну как тебе такая перспектива? - Папа опять помолчал, давая Даньке освоиться с этой мыслью. - Я понимаю, если ты решил - последняя игра, а там и фиг с ним, тогда да, конечно, надо было доигрывать.

- Ну и что! – капризно мотнул головой Данька. Ответ не относился к чему-то конкретному. Просто врожденное упрямство и "смертельная" обида не хотели отпускать. Данька слушал уверенный голос в трубке и начинал потихоньку соображать. Один шок перекрыл другой – мамин запрет играть столкнулся с почти таким же мощным шоком от папиного "предложения" бросить хоккей. Две волны, столкнувшись, погасли и заставили Даньку наконец-то протрезветь. Но мозг продолжал уверенно катиться под горку по инерции. Остановиться и подумать было трудно.

- А если там нет травмы! – требовательно спросил Данька. – Тогда что? Я, получается, зря ушёл? Зря! Ну, паааап…

[Олег Макарович]

- А если там нет травмы! – требовательно спросил Данька. – Тогда что? Я, получается, зря ушёл? Зря! Ну, паааап…

- А если есть? - Вопросом на вопрос ответил папа. - А если даже сейчас ЕЩЕ - он выделил голосом последнее слово - нету, но от одного толчка может произойти? - папа сделал паузу, давая Даньке осмыслить свои слова. Он уже по голосу чувствовал, что сын немного, что называется, "отошел"и продолжает спорить уже просто из упрямства. Сейчас главное не дать ему в этом упрямстве замкнуться.

- Мы ведь не можем рисковать, верно? - Продолжил папа. - Ради одной игры не стоит ставить под угрозу все будущие, разве ты не согласен? Вот и мама не может знать, что там на самом деле с твоей спиной, и она сразу поняла, что ты можешь, не дай бог остаться совсем без хоккея.