Это страшное слово "каникулы"

[Саша Кутиков]

Просто нужно было? Когда просто нужно - готовят завтрак! А ты, возможно рисковал жизнью - своей и моей! - заметил Егор удалившемуся в коридор сыну. А после этого, не удержавшись, добавил:
- Шурка, сырники будешь?

- Не буду! - отрезал обиженный мальчишка, сразу же жалея о своем выборе. Впрочем, подумав о вылитой в трубу "химии", Шурик укрепился в своей уверенности, наклонился еще ниже и прянялся с еще большим тщанием скрести веником пол в углу, думая о несправедливости и произволе и обещая себе в будущем быть осторожнее.

- Нефига делать?! Еще как "фига"! Будешь вливаться в коллектив и знакомиться с ребятами - не забывай, что ты пока несовершеннолетний...

- И чего? - с достоинством отозвался мальчик, прекращая на миг орудовать веником - чего с того, что несовершеннолетний!?

[Егор Александрович]

- Не буду! - отрезал обиженный мальчишка, сразу же жалея о своем выборе. Впрочем, подумав о вылитой в трубу "химии", Шурик укрепился в своей уверенности, наклонился еще ниже и прянялся с еще большим тщанием скрести веником пол в углу, думая о несправедливости и произволе и обещая себе в будущем быть осторожнее.

- Ну и... Зря! - покачал головой Егор, и отвернулся от строптивца, предоставив тому перспективу беседы с самим собой. Впрочем, долго Егор не удержался:

- И чего? - с достоинством отозвался мальчик, прекращая на миг орудовать веником - чего с того, что несовершеннолетний!?

- А с того, Саша, что ты еще не имеешь права распоряжаться собой в полном объеме! - сообщил Егор сыну - это пока в моей компетенции. Так что ты в любом случае поедешь в лагерь и в любом случае пойдешь учиться в мою гимназию, ясно? - констатировал он, делая особый акцент на словах "в любом случае" - под этим самым можно было предполагать любые, даже самые строгие репрессивные меры.

[Саша Кутиков]

- Ну и... Зря! - покачал головой Егор, и отвернулся от строптивца, предоставив тому перспективу беседы с самим собой.

А есть хотелось... И пить... И подметать как идиоту - не хотелось совсем... А тут еще...

- А с того, Саша, что ты еще не имеешь права распоряжаться собой в полном объеме! - сообщил Егор сыну - это пока в моей компетенции. Так что ты в любом случае поедешь в лагерь и в любом случае пойдешь учиться в мою гимназию, ясно? - констатировал он, делая особый акцент на словах "в любом случае" - под этим самым можно было предполагать любые, даже самые строгие репрессивные меры.

Ну все...
Отшвырнув в угол орудие труда Сашка вызывающе вытаращился на отца, уперев руки в бока и оскорбленно осведомился:
- Я тебе че... Мебель? Ты меня вообще никогда не слушаешь, сам все решаешь... А обещааал всегда советоваться! Теперь вот черти куда хочешь меня запихнуть и даже не спрашиваешь - хочу ли я туда, не хочу...
По мере произнесения обличительной речи Сашка все больше распалялся и перешел уже почти на визг (довели!!!) :
- Имей в виду я туда все равно не поеду! Можешь меня выпороть... Или убить - мне плевать, вот!
Мотнув головой, показывая таким образом что сказал последнее слово, Сашка топнул ногой и направился к себе, сердито сопя (для отца!) и едва сдерживая слезы (на самом деле...).

[Егор Александрович]

- Имей в виду я туда все равно не поеду! Можешь меня выпороть... Или убить - мне плевать, вот!
Мотнув головой, показывая таким образом что сказал последнее слово, Сашка топнул ногой и направился к себе, сердито сопя (для отца!) и едва сдерживая слезы (на самом деле...).

Егор поморщился - ну что это, двенадцать лет вон, а пищит, голосок... Дрожит, да, дрожит... Более того - истерики устраивает тут... Бунтует отпрыск, черт возьми!

Хотя... Нет, это еще отнюдь не бунт - почву нащупывает, ищет - где бы... Свое взять... А может - просто обиделся... Ничего - спокойствие, только спокойствие...

- Александр, немедленно прекрати пищать и говори нормально, ты взрослый, не забывай! Это раз. Подбери то, что бросил. Это два. И наконец, третье - тебя никто не отпускал, так что вернись, пожалуйста! - Егор строгим голосом перечислил все то, что хотел сейчас от ребенка в конкретный момент времени.

[Саша Кутиков]

- Александр, немедленно прекрати пищать и говори нормально, ты взрослый, не забывай! Это раз. Подбери то, что бросил. Это два. И наконец, третье - тебя никто не отпускал, так что вернись, пожалуйста! - Егор строгим голосом перечислил все то, что хотел сейчас от ребенка в конкретный момент времени.

Шурка замер с занесенной для шага ногой, посмотрел на отца. *Александр - эт плохо...* Обычно *Александром* Сашка становился перед тем, как получить по попе, так что это был повод для раздумий...
Если бы отец не начинал опять командовать а просто бы сказал - *вернись*, мальчишка бы послушался, а так он только больше разозлился, аж слезы навернулись... *Не пищи...*, *подбери...* Обидно!
Ссориться с папой *с концами* было страшно, но мальчишка не выдержал - крикнул:
- Да пошел ты! - и испугавшись самого себя, подорвался в свою комнату, захлопнул дверь.

[Егор Александрович]

Егор внимательно наблюдал за ребенком и обратил внимание на то, что Сашка задумался - даже отдал должное тому факту, что отпрыск размышляет, решает - думает, вообщем...
Ни до чего хорошего сын не додумался:

- Да пошел ты! - и испугавшись самого себя, подорвался в свою комнату, захлопнул дверь.

Вздрогнув, Егор тяжело посмотрел вслед мальчишке. Величайшим его желанием на тот момент было отловить нахала и всыпать на месте - без разговоров и разбирательств, в "авторитарном" режиме...

Тем паче, что "спиногрыз" повел себя довольно оригинально - убежал... Такого еще не было - как впрочем, не было и такого, чтобы Его Сашка позволял себе такое - послать... Не решив пока, что с этим делать, Кутиков-старший деловито убрал приготовленный завтрак в холодильник. Только чтобы успокоиться и не принимать каких бы то ни было скоропалительных решений и неделать нежелательных выводов...

[Саша Кутиков]

На простом закрывании двери Сашка не ограничился - вообразив что за ним сейчас будет *погоня*, мальчишка припер дверную ручку спинкой стула и задвинул щеколду. Мальчишка прекрасно понимая насколько хлипка будет эта преграда , прыгнул на жалобно звякнувшую кровать (старую, с высокими железными спинками, с высоченным матрасом...) и уткнувшись носом в подушку захныкал. От обиды, от вполне себе безысходности, от незнания что теперь делать, как оправдываться...
*Он меня не простиит!* - решил Сашка, и поразившись от осознания этого ужасного факта заревел и вовсе в голос.

[Егор Александрович]

*Он меня не простиит!* - решил Сашка, и поразившись от осознания этого ужасного факта заревел и вовсе в голос.

Егор и не собирался вставать - он так пока и не понял, как ЧТО воспринимать Сашкин демарш - как системный кризис или необдуманный мятеж... Из комнаты тем временем раздавался непонятный грохот, потом - скрип кровати, а потом все стихло. Правда, вскоре послышались звуки несколько иного характера...
"Ревет" - Понял Егор. Захотелось пойти утешить мальчишку, успокоить, сказать, что все будет нормально, что он, папа, не сердится...

С другой стороны, это было бы в высшей мере непедагогично... Грустно вздохнув, Егор пожал плечами и негромко позвал:
- Саша!
Сказано это было ровно настолько громко, чтобы сын услышал и одновременно - достаточно тихо, чтобы это не воспринималось, как приказ "подойти" и "немедля"...

[Саша Кутиков]

Сашке было, вообщем, глубоко плевать на все *немедля* и тому подобное - он еще был далек от спокойствия. Более того - он еще даже и не собирался успокаиваться. Совсем.
Мальчишке абсолютно не хотелось куда-то там идти и чего-то говорить - гораздо больше его устраивало нынешнее - пускай и непонятно, непредсказуемое и страшное состояние.
Шурка побоялся бы выйти и заговорить сейчас с отцом... Если бы услышал, что его зовут - собтвенные рыдания над ухом слышались намного громче, чем чьи-то слова за миллион километров...
Подушка, в которуя Шурка ткнулся мордочкой и которую грыз уже промокла и стала горячей. Поэтому, хлюпнув носом особенно громко, мальчишка сердито ткнул подушку в бок и опустил лицо уже на новое место.

[Егор Александрович]

"Не слышит - сумрачно констатировал Егор - или не хочет слышать... Что ж..."

Это, конечно, все было более чем печально. Более того, что с этим всем делать, он по-прежнему не знал. Нет, был, конечно, вполне проверенный способ, который и применялся обыкновенно в редких случаях Шуркиного хамства или непослушания, однако на сей раз это вовсе не казалось "лекарством"...

Отцу определенно требовалось поговорить с сыном - и притом, в спокойной обстановке, которой пока не нблюдалось в принципе. Успокаивать Шурку, болезненно воспринимающего какие-бы то ни было жалости? Гиблое дело, грозящее обернуться массовыми разрушениями. Егор принял единственно, как ему казалось, верное решение - решил на время оставить чадо в покое и заняться делом - смотатся, например, до магазина...

Предварительно, однако, следовало предупредить ребенка о своих намерениях - мужчина предположил, что такое вот его "как бы бегство" из дома могло Сашку навести на какие-то не вполне правильные мысли...

Будущий учитель (а также - горе-родитель) сам и не заметил, как оказался перед дверью в детскую, толкнул дверь. Заперто... Гхм...

- Саша! Ты меня... Слышишь? Саш, ты, пожалуйста, успокаивайся... Я скоро вернусь, в магазин схожу. А ты пока не уходи никуда, нам поговорить с тобой надо обязательно!

[Саша Кутиков]

Заперто... Гхм...

Шурка услышал лязг язычка дверного замка и напрягся.
*Даже... Ничего - даже пореветь спокойно не дают!* - хлюпнул носом мальчишка и потерся лицом об подушку вновь вытирая таким образом слезы.

- Саша! Ты меня... Слышишь? Саш, ты, пожалуйста, успокаивайся... Я скоро вернусь, в магазин схожу. А ты пока не уходи никуда, нам поговорить с тобой надо обязательно!

Из всего сказанного избирательный Шуркин слух и не менее избирательный ум сделали два вывода. Неприятных - гулять *низя* и будет разговор.
*Раз не уходить и разговор - значит неприятный разговор...- безошибочно определил парнишка, сердито отворачиваясь к стене. По привычке хныкнул тихонько еще раз - и прорычал:
- Не уйду!

[Егор Александрович]

Из всего сказанного избирательный Шуркин слух и не менее избирательный ум сделали два вывода. Неприятных - гулять *низя* и будет разговор.
*Раз не уходить и разговор - значит неприятный разговор...- безошибочно определил парнишка, сердито отворачиваясь к стене. По привычке хныкнул тихонько еще раз - и прорычал:
- Не уйду!

"Ну и на том спасибо..." - вздохнул Егор, и немного постояв под дверью, отправился одеваться и собираться. По его расчетам, чтобы мальчишка успокоился, требовалось не менее получаса. Это уже с учетом того, что обыкновенные десять минут помножить на серьезность этого, конкретного случая...
Переодевшись в более свойственное городу платье, Кутиков-старший демонстративно громко захлопнул дверь и точно таким же образом - с грохотом и треском - запер также и калитку. Сочтя на этом предварительную подготовку к "замирению" законченной, Егор тоскливо посмотрел на блестящее сквозь листву окошко второго этажа - как-никак, выходной день, а такая рань, это ж надо - одиннадцати нет!!...

[Саша Кутиков]

То, что папа ушел Сашкин встретил целиком и полностью положительно - значит ничего такого в ближайшее время не будет, и вообще...
А вообще... Вообще это все было конечно плохо. *Нахамить взрослому - это порка, как пить дать...* - мрачно подумал мальчик, вытирая последние упрямые слезинки - *А уж ему-то самому... Вообще убьет! Ага... Сначала вытянет душу своими разговорами а уж потом...*
В голову Сашки приходили самые жутчайшие вещи - так например, он вполне допускал возможность что папа может его выгнать из дому, но это было не так страшно...
Основным вариантом конечно было что накажут по попе. Только сильно... (до крови!? ) В любом случае, все это было невесело - Сашке было страшно, Сашке было жалко себя и свое несчастное будущее... Наконец, мальчику было очень жалко собственного папу - за то, что он, Сашка его так...
Время тем временем шло - мальчишка уже полностью успокоился и о недавнем инцеденте напоминали только красные пока еще Сашкины глаза и общая атмосфера в купе с собственным Шуриным настроением, в надежде сбежать от которых он перепробовал делать почти все возможные дела в доме - начиная от уборки и заканчивая такимисовсем уже глупостями как давно запланированная Сашкой и все время откладываемая спецопирация по сортировке радиодеталей... Однако перекладывание ненужных вещей с одного непредназначеного для них места на другое тоже не приносило пользы, да и спокойности тоже - наоборот, с каждым мгновением Сашка накручивал себя все больше и больше...

[Егор Александрович]

Егор, вообщем, не особливо-то и торопился домой. Почему?

Ну, во-первых, он все еще и по-прежнему не знал, как выйти из семейного скандала с наименьшими жертвами. Во-вторых, он хотел, чтобы к моменту его возвращения в комнате сидел пускай и очень сердитый, всякоразно изобиженный подросток, а не швыряющееся разнообразными предметами, кусающееся (Да, бывало и такое...) животное... Ну а в-третьих...

Уже на обратном пути, когда, наконец, найдя в себе достаточно мужества, Егор собрался вернуться домой, ему повстречался Михайлыч. А что такое, в сущности, Михайлыч для жителя поселка? В особенности мужеска пола, да еще и в самом расцвете сил?... Именно - выпить. Залить, прямо скажем, "за воротник".

Иными словами, вместо того, чтобы отправиться в родной, так сказать, дом, Егор приобрел бутылку коньяка, претендующую даже в некоторой степени на родство с этим самым благородным напитком, и наскоро "сообразив" на лавочке за магазином "поляну", начал делиться своей сегодняшней бедой с ближним, аппетитно похрустывая соленым огурчиком...

[Саша Кутиков]

Егор, вообщем, не особливо-то и торопился домой

Это Сашка заметил. И расценил, разумеется по-своему. Он вообще не очень-то любил общкпризнаные трактовки предпочитая придумывать для себя свои собственные. Ну ошибки, зато свои собственные а не стыренные у кого-то и вдобавок еще более углупленные...
Устав ходить из угла в угол, мальчик подтащил табуретку к окну и уселся на нее с ногами. Вздохнул и приклеился носом к стеклу. В голве против воли выстраивалась цепочка неприятных мыслей, невольно заставляющих неприятно поерзывать:
*Обещал полчаса. Нету уже час. Значет, не торопится. Значит - не хочет видеть... Обиделся... Написать ему?... Не - страшно... Вдруг...*