Зарница

[Егор Александрович]

"Ого... Это уже становится интересным, хотя и вовсе не так смешно, как может казаться со стороны. Спрятал специально? Хотя нет, это уж навряд ли. Скорее убрал, чтобы девочки не догадались... Эх, Сашка-Сашка! Ну не нужно же было этого тебе. Теперь вот, будешь расплачиваться полосатой шкурой, сынка... И виноват в этом ты сам..."

"А вино в чемодане кто хранил? Разве он? Нет. А нафига? Все равно же не пьешь?" - решительно подсказал внутренний голос.

"Ну как... А прийдет кто?" - заметил в свое оправдание Егор. Понял, что все дальше и дальше удаляется от первоначальной темы разговора, и сердито одернул себя - а точнее, мальчишку:

- Ты или нет, мне абсолютно не важно. У тебя две минуты, чтобы найти ремень. Приступай!

[Виктория]

- Нет, нельзя, Вика. Это часть Сашиного наказания. Будем надеяться, что так он поймет лучше, так что - стойте и смотрите. Впрочем... Можете и присесть на кровать или взять те стулья! - пожал плечами Егор и качнул головой, показывая тем самым, что разговор себя исчерпал от "А" и до "Я", после чего отвернулся.

- Наказание Сашино, а терпеть должны мы, - сказано это было тихо и не с вызовом, а скорее с обидой. Садиться Вика почему-то не пошла, наверное это бы тогда ей уж точно напомнило бы кино или театр, а она не хотела быть тут зрителем. И не уйдёшь ведь - дверь заперта.

Сашка же, на удивление, даже не стал спорить или просить, а молча пошёл к кровати, видимо слишком хорошо знал, что с его папой этот номер не прокатит.

Девочка смотрела вбок, но всё равно краем глаза видела какие-то движения, а потом из разговора поняла, что Сашка ищет ремень.

- "Странно, нас только что порол, а для Сашки другой ремень нужен?"

И тут она вспомнила, как мимолётно видела падающий на пол ремень...

- Ты или нет, мне абсолютно не важно. У тебя две минуты, чтобы найти ремень. Приступай!

Слова Егора Александровича прозвучали довольно грозно и если до этого, девочка ещё сомневалась, стоит ли встревать, то сейчас перестала, потому что почувствовала, что ничем хорошим для Сашки это не кончится, если он не сможет найти его.

Она повернулась к мальчишке, который растерянно смотрел по сторонам и, поймав его взгляд, кивнула в сторону другой кровати.

[Саша Кутиков]

Шурка не стал спорить с отцом так как понимал что это и так бесмысленно а уж после всей туфты, что он тут нагнал... И без того немногословный мальчишка теперь путался даже в собственных мыслях, куда уж тут заикаться о словах!

- Ты или нет, мне абсолютно не важно. У тебя две минуты, чтобы найти ремень. Приступай!

- Но... - только и сумел пискнуть мальчишка, но не выдержав строгого, тяжелого как бетонная плита упавшего сверху балкона взгляда, быстро отвернулся, а из глаз брызнули слезы обиды. Пускай такого между ними еще не было, пускай он накосячил, стащил, спалил, но так...
Спиной чувствуя направленные на него взгляды полные укора, презрения, обиды, сгорбившийся мальчишка старался ничем не выдавать своих чувств *зрителям*, с ужасом думая о том, что это все еще не конец, что самое ужасное унижение ему еще только предстоит... Что с ним делать, как отсрочить и отвести беду - пацан не знал. Знал только, что нужно найти этот проклятый ремень, а то... Фига его знает, что тогда будет... Отведенное на поиски время таило, уши и щеки мальчишки пылали от стыда и обиды, а ремня не было - ни среди его и папиных вещей на спинке, ни под кроватью - нигде. Окончательно убедившись в этом и уронив свои джинсы, растерянный, кусающий губы мальчишка обернулся и невидящим взглядом обвел комнату, гадая, куда же... Куда же могло деться то что так прочно поселилось на этом вот месте... На столе? Нет. На подоконнике? Тоже нет. В холодильнике... Не смешно...

...кивнула в сторону другой кровати.

Зардевшись еще больше, Сашка угрюмо и одновременно с надеждой и мольбой уставился на девчонку, нервно теребя и без того вытянутую футболку:
*Чего?!!!...*

[Виктория]

Зардевшись еще больше, Сашка угрюмо и одновременно с надеждой и мольбой уставился на девчонку, нервно теребя и без того вытянутую футболку:
*Чего?!!!...*

Сашку явно смущал её взгляд, видимо глядя на неё, он ещё больше осознавал, что не один в этой комнате, но и от помощи он не отказывался. Правда вот от одного кивка ничего не вспомнил, наверное это от страха.

- Под твоей кроватью, - одними губами произнесла Вика и махнула рукой в нужную сторону, надеясь, что на этот раз Сашка поймёт, ведь Егор Александрович тоже мог всё это видеть и ещё неизвестно что он скажет.

[Саша Кутиков]

- Под твоей кроватью!

*Чего!?* - так было еще менее понятно, но по направлению сначала кивка, а теперь еще и этого мальчишка понял что означала пантомима. Вот только... Как-то увязать со своей проблемой это все он догадался отнюдь не сразу. Да и к чему бы? Откуда ему там взяться? Нет, правда?...
Однако сопоставив все части странной задачки с довольно жутким ответом, мальчишка все ж таки понял, что все это значит и поспешно залез под кровать и, покопавшись там некоторое время - всего парочку секундочек - уже спустя мгновение выгребся на воздух задним ходом, встал, держа руку с ремнем на отлете.
Робко посмотрел на Вику, поймал девчонкин взгляд (все же сочувственный, кажется), благодарно кивнул, одновременно еще больше краснея и поймав свободной рукой свисающий почти до пола, потертый *от чего? его же вроде не носили... об... меня, что ли!? * рыжий хвост свернул страшный предмет широким кольцом и сделал мааасенький шажок в сторону отца. На большее сил пока не хватало.

[Виктория]

Всё же Сашка её понял, или сам вспомнил, что пнул ремень ногой, когда тот свалился, главное, что теперь ему не грозило узнать, что бы было, если бы он не уложился в 2 минуты.

Секундное облегчение сменилось осознанием того, что нотации кончены, поиски орудия завершены и теперь начинается самое страшное для Сашки. Она сейчас за него боялась даже больше, чем каких-то 30 минут назад, а ведь ей тоже досталось, и Катьке и сейчас всего лишь Сашкина очередь.

Все попытки убедить себя, что "ничего такого уж страшного, ведь она не будет смотреть", потерпели крах, и, бросив последний взгляд на Сашку с ремнём в руке, прежде чем уставиться в стенку, она поймала себя на мысли, что уже ждёт этого страшного "снимай штаны и ложись", на то, что Егор Александрович пощадит Сашину стыдливость она почему-то даже не рассчитывала.

[Егор Александрович]

Полностью погруженный в свои невеселые думы, Егор не придал особого значения шушуканию детей; Как уже было многократно упомянуто, от происходящего географ не испытывал абсолютно ни малейшего удовольствия. Успев сотню раз пожалеть об избранной в отношении сына меры пресечения он, тем не менее, ради поддержания имиджа, был вынужден продолжать далее в том же духе, убеждая себя:

"В конечном счете, никакой разницы между тем, отгружу я ему ремня позже и tet-a-tet и "сейчас, но в компании" нет. Абсолютно. Тот же предмет, тот же метод... Небольшая разница лишь в составе "лиц, участвующих в деле"... Но это частности... Частности. И это совершенно в данный момент не важно. Виноват? Виноват, тут даже говорить не о чем. Заслужил? Стопроцентно. Ну, так в чем же, собственно, дело? Да и время идет, нужно еще сообразить с игрой... Да."

Сашка не был склонен спешить и, казалось, специально тянул время, но Егор не стал его одергивать. Зачем? Это ведь целиком и полностью было его, мальчишки, решение. Небольшое замешательство вызвало лишь кратковременное Сашино "погружение" под кровать... Но когда мальчишка поднялся с искомым предметом в руке, все сразу стало вполне понятно. Заодно можно было понять, что убирался мальчик спустя рукава. Ладно.

- Иди сюда, давай ремень и... В общем, все, как дома, Саша - спокойно напомнил Кутиков, видя очередную загвоздку мальчишки, и протянул руку за помянутым ремнем. Сыну было страшно, понятное дело. И неприятно, и стыдно. А сейчас станет еще и больно - сам виноват. Не надо было...

[Саша Кутиков]

Несчастный Шурка... Окончательно униженный и морально почти уничтоженый, он не... Нет, что делать ему нужно он знал, но шагнуть вперед и делать... Нет, слишком страшно... И девчонки... Хотя Кате кажется пофиг... Да и вроде даже и не кажется, ей вообще все пофиг... Да и Вика отвернулась... Она же наверняка не будет смотреть, да?

- Иди сюда, давай ремень и... В общем, все, как дома, Саша - спокойно напомнил Кутиков, видя очередную загвоздку мальчишки, и протянул руку за помянутым ремнем.

Сашка вздрогнул всем телом, вздохнул и осторожно поднял на отца настроженно-недоверчивый взгляд серых и заранее обиженых глаз. Как дома? Папа... Но это же... Я не буду, не хочу, нельзя так... Папочка...
На глаза навернулись слезы а в горле застряло что-то... Вроде булыжника размером... И острое, колючее как кусок шерстяного пледа. Мальчишка повел плечами, потеряно глядя перед собой: Не буду я... Хоть убей!..
Открыл рот, намереваясь объявить о своем решении, но неожиданно наткнулся на змеиный...
Нет, не в смысле злой... Как в мультфильме про Маугли - там где питон его взглядом гипнотизировал... Саша себя почувствовал этим Маугли дурацким... И потерянно шагнул вперед, нерешительно протянул папе ремень. Сглотнул, потряс головой, куснул сухие губы - и с надеждой протянул, с мольбой вглядываясь в папино лицо:
- Па... Можно не при них?
*Я умру...*

[Виктория]

- Иди сюда, давай ремень и... В общем, все, как дома, Саша.

Так как Вика смотрела в сторону, она теперь могла только слушать происходящее. И оно ей совсем не нравилось. От слов Егора Александровича аж дрожь по телу пробежала - бррр, бедный Сашка, каково ему-то это слышать. Правда девочка поймала себя на предательской мысли, что один факт у неё вызвал интерес, хоть и лишь промелькнувший шальной мыслью - "А как это, как дома?"

- Па... Можно не при них?

Сашка некоторое время молчал, да и в комнате стояла тишина, только через некоторое время негромко звякнула пряжка ремня, судя по всему, он протянул его отцу. И всё же пацан не выдержал и задал тот же вопрос, что она озвучивала уже не однажды за последние полчаса. Только вот Вика не сомневалась в ответе. раз уж Егор Александрович ей отказал, хоть и говорил, что это Сашино наказание, то сыну тем более не разрешит.

[Егор Александрович]

Егор видел борьбу Сашки с самим собой. С одной стороны - страх и стыд, с другой - послушание и его, Егора, авторитет... Он жалел сына, но простить и отпустить его сейчас уже не мог...
Тем паче, что если относительно девушек у него и были какие сомнения, то в полезности ремня при воспитании пацана географ был убежден на все сто.

И потерянно шагнул вперед, нерешительно протянул папе ремень. Сглотнул, потряс головой, куснул сухие губы - и с надеждой протянул, с мольбой вглядываясь в папино лицо:
- Па... Можно не при них?

Егор принял ремень, деловито сложил пополам, хлопнул получившейся петлей по голенищу сапога и лишь после этого ответил, задумчиво вертя в руках металлический квадратик пряжки:
- Нет, Саша. Именно при них. Ты сам знаешь, что заслужил такое наказание... Давай, сынок, не затягивай - пора с этим покончить!

[Саша Кутиков]

Егор принял ремень, деловито сложил пополам, хлопнул получившейся петлей по голенищу сапога и лишь после этого ответил, задумчиво вертя в руках металлический квадратик пряжки

Сашка смиренно ждал решения своей участи, опустив голову - быть ли не быть... Вернее, бить или не бить... Как же страшно чего то ждать... Наверное, страшнее всего-всего на свете! В наступившей тишине, разглядывающий мысы собственых кроссовок сквозь мутную дрожащую пелену Сашка ориентировался исключительно по слуху.
Скрипнула потертая кожа, громко щелкнул ремень, заставив пацана испуганно дернуться и поднять голову- а отец тем временем огласил *окончательный* и *обжалованию не подлежащий...*

- Нет, Саша. Именно при них. Ты сам знаешь, что заслужил такое наказание... Давай, сынок, не затягивай - пора с этим покончить!

- Да, папа - потеряно и совершенно безвольно отозвался перепуганый мальчишка, обвел последний раз комнату невидящим взглядом, всхлипнул и задрав майку, подцепил дрожащими пальцами пряжку узенького пояска, медленно расстегнул, коротко вжикнул молнией, щелкнул кнопкой.
Беспомощно поглядел на отца: *Мне где?...*

[Егор Александрович]

- Да, папа - потеряно и совершенно безвольно отозвался перепуганый мальчишка, обвел последний раз комнату невидящим взглядом, всхлипнул и задрав майку, подцепил дрожащими пальцами пряжку узенького пояска, медленно расстегнул, коротко вжикнул молнией, щелкнул кнопкой.
Беспомощно поглядел на отца: *Мне где?...*

Егор почти с сочувствием глянул на сына, встретился с ним взглядом. Несчастный Сашка! "Дурачок, зачем же ты все это для себя сделал, а? Знал же, что нельзя! Да и не любишь ты все это - вино, сигареты? Ну зачем?!!! Теперь... А что теперь - теперь нужно терпеть. И тебе, дружок, и мне... Тебе проще. А вот мне придется терпеть это наказание без вины... Эх... "Это от ума - значит от дурости..."?

Сын, фактически, был готов, Егор тоже - осталось только сделать последний шаг, завершить последние приготовления. Обычно Егор предоставлял все делать сыну - ему должно было быть послушным во всем, даже в такие моменты. Однако на сей раз Егор, в виду необычности ситуации, решил помочь и взять самое сложное на себя - шагнул вперед, где, как ему казалось, было посвободнее, оглянулся - достаточно ли места сзади, чтобы взмахнуть рукой? Выходило, что достаточно. Достаточно ли?

Покровительственным и в то же время мягким, почти ласкающим жестом положив ладонь сыну на затылок, Егор без особых усилий согнул податливое тело почти пополам. Тонкая ткань шорт на тощей Сашкиной заднице натянулась, а сам он громко засопел - положение, как Егор помнил из своего детского опыта, было более чем неудобным. Наверное, самым неудобным из всех... Кто-то из девчонок пошевелился, заставив пацана вздрогнуть, и Кутиков в который уже раз пожалел о своем опрометчивом решении.

"И чего, интересно, я хотел этим добиться? Они вон, и без того уже перепуганы были... Сашка? Сашку в угол поставить - вот и дополнительное наказание... Гхм... А отпускать их сейчас - непедагогично..."

"А пороть - тоже непедагогично!" - ехидно отметил внутренний голос.

"А шизофреников спросить забыли!" - сердито тряхнул головой Егор, уверенно притискивая голову сына коленями, протянул руку с зажатым в ней ремнем, задрал мальчишкину футболку до плеч. Мальчишка переступил ногами, согнулся еще ниже, на бледной спине проступила лесенка острых позвонков, крылья лопаток, тонкие ребра... Мда-с. И куда только все девается?.. Так, не унывать!

- Александр, штаны - долой! - бодро скомандовал географ, мягко положив орудие будущей Сашкиной экзекуции на выгнутую спину, отчего та тотчас же выгнулась еще сильнее - как напоминание. О том, что медлить не стоит. Как и о том, что этого можно было бы избежать. Нужно было бы быть всего-навсего чуть умнее. "Нет, даже не так. Сашка и так умен... Надо быть взрослее, смелее, сильнее!... Не вестись на стереотипные глупости, а придумывать свои, хотя бы..."


1) "Белые солдаты", "Гражданская оборона"

[Виктория]

- Нет, Саша. Именно при них. Ты сам знаешь, что заслужил такое наказание... Давай, сынок, не затягивай - пора с этим покончить!

- "Сынок, блин, - бесилась Вика про себя. Как-то такое ласковое обращение совсем тут было не к месту, когда собраешься сделать с ним ТАКОЕ. - Ещё бы солнышком назвал."

Девочка не понимала откуда взялась такая злость, но она себя мысленно продолжала накручивать, скорее всего из-за того, что уже ничего никуда не отложить и не отсрочить и прямо сейчас идёт кошмарное шоу, невольным участником которого она является.

Стена уже была изучена в мельчайших подробностях, но взгляду было особо не за что зацепиться, хоть бы картинку какую что ли повесили, а то... Не услышать этот характерный звук растёгивающейся молнии было невозможно, да и пряжка звякнула - Сашка раздевается, только ещё раздевается, а кажется, что ему так давно сказали об этом, наверное это не кончится никогда.

- Александр, штаны - долой! - бодро скомандовал географ.

Вика думала, что хоть этот сложный для Сашки этап позади, но оказалось - нет, видимо мальчишка всё никак не мог решиться, вон, дотянул, что из сынка уже в Александра превратился, как бы Егор не рассердился ещё сильнее.

[Саша Кутиков]

Встретившись с папой глазами, Шурчик попытался последний раз расжалобить его, провести психическую атаку по методу кота из *Шрэка*. Не вышло - отец на контакт идти не пожелал и жалеть его тоже не захотел.. Одно хоть радовало - больше ничего не говорил, а то Сашка бы неизбежно провалился сквозь землю от стыда, смущения и... страха.
Сашка боялся - он вообще по жизни был трус - но если обычно на сокрытие этого печального факта у него сил хватало, то теперь.. В общем, в такие моменты они с отцом обыкновенно были наедине, и такими глупостями как сохранение секретов и страшных тайн можно было не заниматься. Однако теперь... Теперь, когда помимо вооруженного ремнем отца в комнате были еще две его одноклассницы , котрых по его милости незадолго до этого тоже поколотили, мальчишка почти с тоской думал о тех разах, когда отец его драл дома...
В общем, найти в себе довольно сил для продолжения, какое бы оно ни было, мальчишка не смог - так бы и остался стоять как дурак посрели комнаты с расстегнутыми штанами - но отцу это, видать надоело:

Покровительственным и в то же время мягким, почти ласкающим жестом положив ладонь сыну на затылок, Егор без особых усилий согнул податливое тело почти пополам.

В первое мгновение, увидав отцовскую лапу, мальчишка всерьез начал опасаться за целостность ушей или волос, однако ничего такого не было - вздогнув от ощущения обжигающе-горячей, возмутитеьно-тяжелой ладони на собственной тонкой шее, мальчишка послушно согнулся перед отцом, тихонько всхлипнув, и отпустив штаны, крепко обхватил руками отцовские бедра, стиснувшие внезапно его виски, к ушам резко прилила кровь. Мальчишка напрягся, расставил ноги чуть пошире, чтоб не так сильно сгибать спину - все же, за время прошедшее с последней такой лупки, он подрос еще на пару сантиметров... Почувствовав какое-то движение, мальчик инстинктивно напрягся, согнул коленки, пытаясь расслабиться, чтобы хотя бы первые разы были не такими больными, зашипел сквозь крепко сжатые зубы, почувствовав освежающую прохладу на пояснице, инстинктивно втянул живот, и попытался унять собственные дрожащие от страха коленки..

- Александр, штаны - долой! - бодро скомандовал географ, мягко положив орудие будущей Сашкиной экзекуции на выгнутую спину, отчего та тотчас же выгнулась еще сильнее - как напоминание. О том, что медлить не стоит.

Оказалось, что и это было еще не все - позабывшему самое главное Сашке напомнили о том, что валандаться с ним никто не будет, что все всерьез - и что раздеваться нужно полностью.
Вздрогнув и прогнувшись вниз, чтоб убрать от кожи ненавистный предмет, льчишка попытался извернуться, чтоб убедиться, что никто из подруг на него не смотрит, но не вышло - держали его крепко, и видимость была весьма органиченной...
Ремень был холодный, но холодность его была обманчива - Шурка прекрасно знал, насколько жгучим может быть в отцовской руке этот предмет, поэтому прямо-таки с лихорадочной поспешностью стянул шорты вниз, к коленкам (ну хоть не видно будет, что дрожат! ), всхлипнул, уже не стесняясь никого, и приспустив плавки сзади, обнажив намазюканые йодом полоски, опять крепко обхватил дрожащими руками отцовские колени и затих, мелко дрожа всем телом в ожидании неизбежного Губы вновь пересохли, а из глаз помимо воли текли слезки... Страшно та-а-ак....

[Егор Александрович]

Несчастный ребенок, как всегда, не осмеливался оказать отцу какое-либо сопротивление, благоразумно воздерживаясь от оного во избежание каких-либо штрафных санкций, которыми могло обернуться недозволенное сопротивление в подобной ситуации.

Критично осмотрев получившийся "натюрморт" как бы чуть "со стороны", мысленно придав ситуации "объем" географ остался вполне доволен получившейся фигурой, лишь чуть прижав поясницу сына к земле, вынудив его еще немного расставить пошире ноги, мельком глянул на девушек, взохнул, прекрасно понимая, кем выглядит в их глазах, и нехотя отвернулся, складывая ремень вдвое. Сейчас это было необходтимо - сын должен был запомнить свое наказание ой-ой как надолго, чтобы еще минимум месяц вспоминал об этом эпизоде, как о страшном сне...

- Начнем! - констатировал очевидное Кутиков-старший, занося тяжелый ремень над тощими и бледными ягодицами отпрыска и нарушая вечернюю тишину комнаты громким треском щелчков одной кожи - тяжелой, гибкой, сшитой из трех слоев толстыми желтыми нитками - об другую - много более тонкую, нежную и пока что - лишь бледно-розовую...

Последний фактор - цвета - доживал последние свои мгновения вместе с первыми ударами - стегал Егор на совесть, не жалея Шурку ни на мгновение, с первых ударов давая мальчишке понять, что шутки кончились, успокаивая себя лишь тем, что:
"Сейчас не пожалею - потом не придется сожалеть о том, что пожалел...!"