Весьма непростой день..

[Бран]

Утренний поезд из Эдинбурга до Лондона идет 5 часов. В жизни Брэна это были самые-самые-самые длинные 5 часов, полные трудных испытаний и жестоких лишений.
Прежде всего потому что до этого в поезде ему приходилось бывать всего-навсего пару раз и это были поездки не дальше чем в Абердин или Йорк, к друзьям отца, которые важно именовались*делами семьи*. Правда даже такие деловые поездки случались редко. Поэтому проблемы начались прямо сразу с посадки на поезд. Например, мальчишка категорически не пожелал расставаться с багажом. Ну вот не захотел – и все, хоть убейте – багажный вагон и уж тем более багажные полки над вагонами второго класса не внушали ему совершенно никакого доверия. А выполняющий свои обязаности как и положено англичанину проводник тоже отступаться совершенно не желал.
К счастью, к тому моменту как произошел этот конфликт сэр Доннал еще не уехал, подвела рессора - и кондукторам не пришлось ссаживать мальчика. Конфликт был разрешен довольно быстро и юный Камерон был водворен в шестиместное купе.
Кроме того, были еще и другие причины для расстройств. Например, вроде сухощавой старушки, за какой-то надобностью отправлявшейся в Бат на воды и посчитавшей просто-напросто своим главнейшим долгом непрестанно напоминать Брану о том что он - *юный джентльмен* со всеми вытекающими.
Дама с виду была весьма почтенной и во избежание неприятностей с взрослыми мальчишка всеми силами старался соответствовать образу - то есть не вертеться, не высовываться, молчать, не мешать джентльменам играть в бридж... В конце концов, Брэндону настойчиво рекомендовали даже не глядеть в окно - а ведь это было его единственым утешением во всем этом безрадостном путешествие в далекий Лондон...
Безрадосном - потому что это было не более чем изгнание. Мать Брана кмерла давным-давно, во время Великого Осеннего поветрия 1883 года, он плохо а вернее - почти совсем ее не помнил. Ну а отец... Полковник Патрик Джонас Уэйн Камерон погиб во время последнего маорийского восстания в 1889 году, оставив троим своим сыновьям захудалое поместье с каменистой землей, старую мельницу и три тысячи фунтов долгов...
Разумеется, новый владелец МакДауэлла из клана Камерона, сам уже отец двоих детей, не особо-то радовался соседству родных братьев, один из которых был бездельник а второй - ребенок - и очень скоро пожелал избавиться от столь сомнительной близости с родней.
Всего через месяц участь *нахлебников* была решена - средний брат отправился служить в Бенгальскую армию, а Брэндону Александру Байрону Камерону было суждено отправиться в Иезуитский колледж в Дублине - там охотно пригревали представителей любой веры - хотя разумеется, обучение было совершенно папистским...
Непокорная шотландская половина Брана не пожелала мириться с такой судьбой и два раза мальчик даже пытался бежать - безуспешно, впрочем - ине в малой степени именно поэтому старший брат решил, что неплохо бы помочь юному иезуиту в его грядущем пути к Господу, результатом чего стал легкий пост - вот уже две недели Брэндон существовал впроголодь, просыпаясь от голода, засыпая с мыслями о еде и весь день проводя в ее ожидании - чаще всего - в *уютной* комнате с единственным окном, обстановку которой составляли стол, стул, кровать-сундук и фаянсовый ночной горшок. Возможно это было вполне обычным для английских детей, но вольнолюбивые шотландцы в таких условиях неизмено дичали - имено это и произошло в конечном счете с Браном - извлеченный спустя несколько дней из своей камеры, мальчик почти не говорил и совершенно ничем не интересовался - даже своей дальнейшей судьбой...
В которой кстати говоря за время его заключения произошли разительные перемены, благодаря которым он и оказался в этом поезде - внезапно обьявившийся родственник, брат матери Брэндона, каким-то чудом прознавший о том, что его племянника собираются отправить в интернат, пожелал проявить участие к судьбе мальчика и взять его себе затем *чтоб дать достойное англичанина воспитание и образование.* - так было сказано в письме...
Письма Брэндон, кстати так и не видел ни разу - столь ценное послание, к которому как ему по секрету сообщил дворецкий Малкольм, был приложен чек на сто фунтов что придало письму значительно больше весомости в глазах семьи МакДауэлл...
Такили иначе, а почти насильно посаженный в поезд мальчишка безропотно принял свою участь. Ему было грустно и скучно и даже любимый Йорк не повлиял на настроение мальчика. Тем более что остановки там не было а сам город находился на достаточно большом растоянии от вокзала чтобы не обратить внимание на замок графа Йоркского, архиепископский дворец или университет...
Остальные гоода, пролетевшие перд взором мальчишки со средней скоростью больше 30 миль в час не представляли собой ничего особенного - ни один из них не достигал размером Эдинбурга и не был ни таким красивым как Йорк, Глазго или Абердин. Не были, поскольку главным достоинством любого города по мнению мальчика был порт. Порт - это корабли, гордые индийские клипера, стремительные и невероятно красивые, с стройными черными корпусами, тонкими и уходящими ввысь розовыми или кремовыми мачтами в окружении белых громад парусов.... Ну и все остальное - в глазах 13-летнего шотландца с Запада даже 30-тонный колесный пароходик через Форт был чем-то волшебным...
Нет, не потому, что Брэндон Камерон был темен - совсем наоборот, для младшего сына он имел неплохое образование, немножко знал латынь и довольно сносно говорил по-французски (научила кастеляншка, некогда - гувернантка матери, успевшая состариться на службе дому) и ирландски (он ненавидел ирландцев - за отца!), и прекрасно знал все о том, что касается пара и электричества, что при этом не мешало верить в брауни и великанов, привидения и Детей Леса, леприконов и прочую таинственую живность и мертвость северных земель...
Спустя почти шесть часов после начала путешествия мальчик в очередной раз поднял взгляд от коленок, обтянутых складками плотной и тяжелой клетчатой шерсти и принюхавшись,беспокойно заерзал - в воздухе совершенно определенно пахло оччеь странно. Дымом... И огнем.
Дрова так не пахли, это было совершенно точно - дома Бран частенько сам бросал дрова в прикрытое крашеной в белой цвет железной решетки устье камина... Пахло пожаром, но кроме Брэна никто будто бы даже этого и не заметил... Запах все усиливался да и поезд замедлял ход... *Поезд горит?* Наконец, мальчик решил что нужно предпринять хоть что-то и спросил у своей *мучительницы*:
- Мэм, простите, вам не кажется, что что-то горит? Мне кажется, то есть я полагаю, что это поезд, мэм...
Старуха наморщила нос:
- Не воображайте глупостей, молодой чнеловек! Это всего-навсего Лондон! - и отвернулась, сильно озадачив Брана столь странным ответом. Точнее - новым вопросом, ответ на который ему представлялось искать самому. Вернее не пршлось - через пару миль мальчишка явственно убедился что старая миссис быоа права - воздух стал настолько плотным что стало трудно дышать с непривычки; в воздухе столбом стояла какая-то непонятная серая взвесь и Бран понял что это как раз вот и есть знаменитые лондонские туманы, которые случаюся из-за того, что во время безветреной погоды в воздухе скаплиыается слишком много сажи и копоти... Брэндон задумался о том насколько могли быть правдивы те страшилки, что ему рассказывала няня - вроде того, что в лоднонских туманах можно утонуть или задохнуться.
Туман тем временем становился все гуще а видимый мир - все уже, и у Брана создалось впечатление что поезд медленно но верно засасывает в какое-то странное молочное болото, и чем гуще туман тем на самом деле медленнее катится вперед вагон и он сам в нем тоже.. Вдобавок, периодически из тумана раздавались довольно странные звуки, заставлявшие Брана недовольно ежиться...

[сэр Александр]

Для Лондона в это время года погода была совершенно обыкновенной - с утра слегка дождило, а ближе к полудню небо затянуло ровной серой пеленой, равно непроницаемой для глаза и солнечных лучей.
Я сидел в кабинете собственного дома на Сэлвил-роу, 7 в глубоком кресле возле камина и при уютном свете газового рожка просматривал свежий "Стандарт", рядом на столике лежала объемистая пачка ожидющих своей очереди газет и журналов различной направленности и изящный серебряный ножичек, предназначеный единственно для разрезания газетных листов.

На первый взгляд, единственными предметами, которые хоть сколько-нибудь менялись в этом помещении с течением времени, были лишь газеты на журнальном столике, однако это впечатление было крайне обманчивым - несмотря на внешний консерватизм и свойственную обстановке добротность и обстоятельность, в моем кабинете было весьма много вещей, свойственных скорее конторам и офисам служащих, например печатная машинка Шоулза на небольшом столике "маркетри" возле окна или телефон Белла, весьма органично вписанный в интерьер.

Некогда бывший обителью беспутного Шэридана, дом 7 на Сэлвил-роу прошел цикл эволюционных превращений и пройдя при этом через руки сэра Николаса Изи, ставшего позднее прототипом Филеаса Фогга наконец обрел свой нынешний облик - а вместе с тем, и некоторую долю уюта - получив особняк в пяти минутах от Вестминстера в качестве своей доли наследства, я обставил его сообразно собственному вкусу (и понятия о доме члена Консервативной партии) и долгие годы жил здесь, соответствуясь собственным представлениям об уюте, окруженный знакомыми с детства вещами и вещицами, двумя детьми - 11 и 14 лет - и несколькими преданными слугами. Супруга, увы, скончалась...

Я перевернул страницу и мельком просмотрел страницу биржевых котировок, с удовольствием отметив некоторый рост акций Северо-Западных железных дорог и судоходной компании Кунарда. Часы пробили половину третьего и я, с некоторым сожалением отложив газету, встал, взял с каминной доски перчатки, часы (фирмы "Эршоу", показывающие все возможные измерения, начиная от времени с точностью до секунды и заканчивая специальной шкалой для перевода имперских мер в метрические), трость, и взяв "хэнсон", отправился на Черринг-Кросс.

Туман со временем сгустился настолько, что противоположную сторону улицы стало невозможно различить; Лишь по грохоту колес и стуку копыт можно было понять, что ты находишься на улице пятимилионного города, "Центра мира" - а не где-нибудь в безлюдном местечке Корнуолла или Камберленда. Пожалуй, это можно было бы даже назвать красивым, не будь оно смертельно опасно - зачастую в такую погоду случались дорожные катастрофы, а в 1885 году в тумане в прямом смысле утонули 70 человек - они потеряли ориентацию в тумане и провалились в открытые коллекторы и колодцы, кто-то утонул в Темзе. Говорят, погибли даже двое полицейских...

В подобных невеселых мыслях и прошла дорога до вокзала, который был совершенно невидим, как и все остальные здания, однако более или менее различим по характерным звукам и запахам. Расплатившись с кебмэном - не стоило тешить бедного малого иллюзиями что я, дескать, сейчас вернусь - при такой погоде найти ту же карету было бы совершенно нереальным - я направился внутрь, предупредительно постукивая по дороге кончиком трости - нехватало еще самому свалиться в какую-нибудь канаву, ориентируясь исключительно по звуку паровозных гудков - периодически сверяясь с часами.

[Бран]

Безрадостное и немножко пугающее окружение, непроглядная молочная белизна тумана и своеобразный запах заставили Брэндона усомниться в том что он действительно в Лондоне; Бывали же, говорят, случаи когда добропорядочные путешественники ехали по каким-нибудь делам одни (чаще всего это бывало ночью) и совершенно случайно садились в вагоны или купе где никого не было - и пропадали совершенно без следа а потом вдруг появлялись из ниоткуда в совершенно других местах, вовсе не там куда ехали...
Отец Джеймс, пьянчужка из церкви пресвятой Девы, самолично клялся что побывал в таком странном путешествии, и вмемто того чтоб попасть в Глазго, оказался в аду где имел беседу с Люцифером и другими... Конечно, к словам католического священика нужно было относиться с сомнениям - общеизвестно что паписты врут, только и думая, как бы притащить к мессе очередного несчастного реформата или протестанта - но там, в аду, отец Джеймс поседел - еще день назад засыпал под забором черный, что твоя ворона, а тут... На кухне, правда говорили по секрету, что священник пытался повеситться и потому поседел, но мальчишки-то знали правду!!!...
Вспомнив об этом леденящем кровь случае, Брэндон поежился и беспокойно покосился на страрую леди и джентльменов, играющих в карты - ведь очень даже возможно было что и он попал на такой вот адский экспресс а его попутчики - лишь черти и демоны... Или бесплотные духи. Мальчику даже понравилось думать именно так - тощий бледный мужчина у окна с седой бородой был похож на дух, и старая леди тоже... Бран подобрался и постарался придать лицу более серьезное выражение - негоже было представать пред столь высокой особой - Люцифер, как-никак князь Тьмы...
Ой! Старая леди определенно оказалась не духом, притом обладающим довольно острыми локтями один из которых весьма неуютно ткнулся мальчику в бок. Бран крепко задумался над этим фактом и позабыв про свои тревоги, принялся увлеченно класифицировать свою соседку, занимавшуюя тем временем поисками чего-то в огромной ковровой сумке.
Заинтересовавшись этим вопросом, Бран совсем упустил из виду тот момент когда туман внезапно расступился и когда наконец заметил это то принялся с любопытством и с удовольствиемм разглядывать высокие стены, закопченный стекляный потолок с мелкой обрешеткой, стройные и тускло блестящие столбы и разномастную толпу снующую туда-сюда на перроне;
Такого разнообразия платьев, костюмов, шляп и шляпок мальчишка еще никогда не видел, и это даже само по себе было интересно, даже без учета того что еще и необычно;
Необычным было все - звуки, размеры, запахи, люди - даже видневшиеся по ту сторну широкой платформы вагоны были не зеленые или серые, какие ходят на Севере, а черные, блестящие медью и сталью...
Наконец, движение прекратилось и мальчишка, не дожидаясь звонков, распахнул дверцу купе и буквально вывалился на гладкую асфальтированую платформу, испустив при этом восхищенный вздох - всюду, куда только ни глянь, были поезда, клубящиеся паром и дымом, сотни чемоданов, картонок и мешков и тысячи человек! Это был целый город под стеклянной крышей!...
От изучения окрестностей мальчишку отвлекло требовательное и осуждительное *кх-м*, вдруг раздавшееся из нутри покинутого им с такой торопливостью купе. Опомнившись, Брэндон поспешил подать даме руку, чтоб было сподручнее спускаться. Ненадолго полиловев под уничтожающим взглядом старухи, мальчик стал возле вагона с билетом в руке и стал дожидаться когда же наконец орудующие на крыше вагона грузчики спустят вниз его собственый багаж и одновременно продолжал глазеть на снующих туда и обратно людей, отметив просебя что даже среди прибывших шотландцев очень мало, почти нет...
А еще - мальчик совершенно не имел понятия, как ему среди всего этого хаоса и суеты найти дядюшку, которого он даже ни разу не видел... Ну, тое есть, видел один раз будучи еще в совершкнно безсознательном возрасте....

[Вильям]

Погода с утра была омерзительной. Хотя ничего необычного в этом не было, но такая погода всегда ужасно портила Вильяму настроение. Еще бы! Приходилось весь день сидеть и скучать дома, потому что гулять в такую погоду не доставляло никакого удовольствия. А если учесть, что сейчас у них были каникулы и свободного времени было больше, то это было вдвойне обидно, что за окном было так отвратительно.
И все же , несмотря на сегодняшнюю погоду, Вильям был в приподнятом настроении. Сегодня был необычный день : к ним приедет кузен Брэндон. И не просто погостить! Нет! Он будет с ними жить, потому что папа решил взять его к себе на воспитание.
Вильям ждал этого приезда с нетерпением. С самого утра. Хотя нет, не с утра, а с того самого момента , как узнал о решении отца, взять к себе сына его покойной сестры. Вильям не помнил Брана. Быть может если он и приезжал когда-то к ним в гости, то Вильям был настолько мал, что у него не сохранилось никаких воспоминаний. Но это его нисколько не смущало и он ни на минуту не сомневался, что они с Браном прекрасно поладят.
В половину третьего папа отправился на вокзал, чтобы встретить Брана. А Вильям, спросив позволения у мисс Викхем , взял книжку и отправился к себе в комнату. Хотя читать он вовсе не собирался. Поэтому книжка просто была брошена на кровать, а мальчик взобрался на подоконник и уставился в окно. Впрочем разглядеть там хоть что-то не представлялось возможным, настолько сильным был туман. Но Вильям и не собирался там что-то разглядывать, все его мысли были о сегодняшней предстоящей встрече.

[Элизабет]

Сейчас у них с братом были каникулы. Хотя это не означало,что уроков совсем не будет. Утром у них была музыка, под руководством их гувернантки мисс Викхем. Но сейчас , во второй половине дня у них было свободное время. За окном был туман и рассчитывать на прогулку не приходилось.
Элизабет сидела в комнате ,служившей им с Уильямом классом , вместе с мисс Викхем, которая читала какую-то книжку. Сама Элизабет принесла свой альбомчик для рисования, акварель и принялась рисовать.
Уильям , отпросившись у мисс Викхем, отправился к себе в комнату. Элизабет было видно, как он волнуется и ожидает приезд кузена Брана. Хотя брат и старался этого не показывать, но Элизабет была наблюдательна и слишком хорошо знала Вильяма, что б не заметить это. Брана еще и поселят в комнате с Вильямом, куда намедни принесли и поставили еще одну кровать. У Вильяма глаза радостно горели и на его лице без труда можно было прочитать, что он ужасно рад, что у него теперь будет и брат и друг. Причем в этом он не сомневался , похоже, ни на минуту.
Самой Элизе было пожалуй все равно. Нет, не то что бы она была недовольна, но и не то что б она особенно радовалась. Пожалуй правильнее было бы сказать, что она была не против, что у нее теперь будет еще один брат.
Еще, надо отметить, что Элизабет однажды уже видела кузена. Он когда-то давно приезжал к ним погостить. Но воспоминания были такими маленькими и размытыми...Это и не удивительно : и Бран и Элиза были тогда еще совсем маленькими.

[сэр Александр]

Получив, наконец, возможность видеть то, куда я иду и где, собственно, пролегает мой маршрут я довольно быстро нашел и седьмую платформу, обслуживающую поезда Шотландских королевских железных дорог, и сам поезд, и обусловленное в письме место но, к своему удивлению не нашел в этом самом месте обусловленного мальчика.

Постояв пару минут, я достал из кармана табакерку и принялся самым тщательным образом, со свойственной заядлому курильщику неторопливостью набивать трубку. За мной не без интереса наблюдал мальчишка лет 11, уличный оборванец из тех, что круглые сутки дежурят на вокзале в надежде на то, что кто-нибудь из господ позволит отнести багаж до кареты или омнибуса и потом даст что-нибудь...

Покачав головой, я продолжил свою неспешную прогулку, полагая что со временем мой незадачливый племянник все же соизволит вспомнить про предписанное ему место, однако в толпе новоприбывших вдруг мелькнули смутно знакомые по визиту сестры с ее мужем цвета.

"Хмм... Одним и тем же поездом в одном и том же шестом вагоне совершенно определенно не могут приехать два юных Камерона... Стало быть, это он" - констатировал я заметил кроме того, что подросток выглядит довольно крепким и вдобавок довольно высок и строен для своих лет.

В этот момент мальчишка повернулся и нетерпеливо поглядел вверх, на крышу вагона, привстав на мысочки - очевидно, искал среди многочисленного багажа свой собственный скарб - и я получил прекрасный шанс убедиться в том, что мальчик был действительно сын своей матери, моей сестры.

Будто бы вчера - перед глазами пронеслись видения более чем тридцатилетней давности - беззаботное, пускай временами и голодное детство в Кенилсуорте, скачки верхом по лесу и игра в прятки в саду... Если прищурить глаза определенным способом, то на месте растрепаного мальчишки тоже можно было представить девчонку - в легком шуршащем белом платье, тонкую, стройную и воздушную, удивительно грациозную и прекрасную...

"Как Элизабет. Или как... моя жена." - подумал я и остановился, не желая нарушать собственных иллюзий, ведь иллюзии так сладки и приятны...

[Бран]

Вдоль перрона гулял холодный ветерок, неприятно холодивший голые коленки; Наконец, Бран заметил как вниз довольно небрежно спустили его собственный багаж и поспешил вновь обменять обклееный кожей деревянный чемодан и привязанную к нему за кучку сумку на багажный талончик после чего наконец смог вздохнуть более-менее спокойно. Неправду говорят, что шотландцы жадные - они всего-навсего хозяйственные... Да и как тут не быть хозяйственным, когда кругом горы и холмы, и на многие мили вокруг нет ни клочка пригодной к возделыванию земли...
Как бы то ни было, оставалось только найти дядюшку... И тут возникали определенные проблемы - в распоряжении Брана была всего-навсего даггеротипная карточка десятилетней давности и о том, как выглядит его опекун он имел самое смутное представление... Знал только, что его будут ждать на вокзале - так сказал братец - но откуда же Бран мог предположить, что вокзал Черинг-Кросс такой огромный?..

[сэр Александр]

Мальчишка суетился и бегал вдоль вагона туда и обратно, очевидно, переживая за свой драгоценный сундук. Я же счел за лучшее не вмешиваться - он должен быть достаточно самостоятелен - и, лишь когда наконец все хлопоты относительно багажа устроились сами собой и отягощенный своими вещами мальчик стал с любопытством и некоторой долей беспокойства озираться кругом, я неторопливо приблизился, легко постукивая тростью:

- Мистер Камерон, я полагаю?

По интонации это было скорее утверждение, нежели вопрос - при ближайшем рассмотрении "enface" черты мальчика еще более напоминали мне собственную сестру и притом, я вовсе не намерен был ошибаться или обманываться в этом.

[Бран]

Услышав собственную фамилию из уст взрослого, высокого джентльмена с маленькими усиками, мальчишка посмотрел на него, гадая, кто бы это мог быть и откуда знает его. В чертах незнакомца не было не единой черты которая бы вызвала в памяти Брана какое-нибудь даже смутное воспоминания, и он было решил, что господин с тростью попросту знает тартан его клана...
Как бы то ни было, а Бран был вежливый и относительно (для шотландской глубинки!) неплохо воспитаный ребенок: поставив чемодан на платформу, и сняв берет, он кивнул:
- Да, сэр! и в свою очередь наклонил голову, как бы спрашивая: *Ну, а вы кто такой?*

[сэр Александр]

Мальчишка подтвердил мою догадку, как это, собственно и ожидалось. Однако смотрел просто как на случайного прохожего, совершенно явно не узнавая - да и как он мог меня узнать, если видел всего однажды, будучи в возрасте четырех лет или около того?..

- А имя-то у тебя есть? - полюбопытствовал я, проигнорировав стоящий в глазах ребенка вопрос.

[Бран]

- Ох, да сэр. Меня зовут Бран, я из графства Аргайл, что в Шотландии! - поспешно ответил мальчик, гадая, что же от него нужно этому джентльмену и где собственно может ждать его дядюшка... Никаких версий по этому поводу у Брана не было совершенно, и он решил спросить у своего собеседника:
- Простите, сэр... Не могли бы Вы мне помочь? Все дело в том что меня должен был встретить тут один господин... Не знаете ли вы, может быть тут есть какое-то место предназначеное для встреч? - предположил мальчишка, смущено отводя взгляд в сторону.

[сэр Александр]

- Ох, да сэр. Меня зовут Бран, я из графства Аргайл, что в Шотландии!

- Прекрасно - счел нужным заметить я. Ситуация начинала забавлять меня - пока что мальчик меня не узнавал, но всего пару минут спустя мы должны были познакомимся поближе...

- Простите, сэр... Не могли бы Вы мне помочь? Все дело в том что меня должен был встретить тут один господин... Его зовут мистер Кеппел. Не знаете ли вы, может быть тут есть какое-то место предназначеное для встреч?

"Создается такое впечатление, будто он и в глаза не видел моего письма... Или, быть может, забыл?..."

- Не думаю, что на вокзале есть специальное место для встречающих и провожающих, кроме, разве что, зала ожидания. Пожалуй даже, залов - тут их 4 - для каждого класса отдельно и отдельный - для слуг пассажиров первого класса. Зал ожидания второго класса, например, находится вон там - заметил я, указав направление шафтом трости и добавил, снимая перчатки:

- Однако, как мне кажется, я могу тебе помочь.

[Бран]

Бран уныло посмотрел в указанном направлении ничуть не сомневаясь что помимо искомого зала в той же стороне находится еще огромное множество мест и добрая тысяча человек... Впрочем так или нет, а дядю найти все равно было нужно и побыстрее...

- Однако, как мне кажется, я могу тебе помочь.

- Помочь? Сэр?.. - удивленно вскинул голову мальчик - вы знаете мистера Кеппела?
*Неужели мой дядя известнцй человек? Или это кто-то из его друзей!?

[сэр Александр]

- Боюсь, что да, знаю - меланхолично проговорил я в знак согласия, методично стягивая - палец за пальцем - мягкую и тонко выделаную кожу с левой руки. А потом, закончив с этим, как бы между прочим, невзначай заметил:

- Дело в том, молодой человек, что это я.

[Бран]

- Выыы? - не сумел скрыть своего изумления Бран, уставившись на мужчину так будто, будто бы он между прочим сообщил, что его собственный отец и при этом породнен с королевской семьей...
Да и было отчего удивляться - никакого сходства с четкой, с остро очерчеными краями и деталями фотокарточкой не было - там был молодой, с лихими гусарскими усищами и в мундире мужчина, держащий под руку его мать в кружевном платье, а тут...
Тут - просто высокий господин в темно-сером блестящем костюме... И на мать он б совершенно не похож ни капельки!.. Ну, если только...
Не отдавая себе отчета в тм, как это смотрится, Бран поглядел на претендента на роль дядюшки сбоку, пытаясь рассмотрет какого цвета у дядюшки волосы...