Нелепица! :)

[Сашка Романова]

- Ну хотя бы комнату эту разгромить...Шучу.

[Ник]

- Ну хотя бы комнату эту разгромить...Шучу.

-Сашка...- Ник был удивлен,- Тебе что, думать больше не о чем?..- он старался говорить без вызова, чтобы не обидеть девчонку, но ему и вправду было не понять,- неужели тебе сейчас просто скучно?..

[Сашка Романова]

-Сашка, Тебе что, думать больше не о чем?.. Неужели тебе сейчас просто скучно?..

- Нет! Мне, знаешь ли, не просто скучно!, - взорвалась девчонка, - мне обидно, я злая, я очень боюсь за корову, за всех. Я думаю, вложил ли дед тот чек, или еще не успел...Тебе достаточно?! Или ты мне предлагаешь план побега из запертой комнаты обдумывать?

[Нонна]

Бездействие Нонна относила к понятиям презренным и, чтобы не стоять попусту в коридоре, нашла себе занятие. Даже два. Она обнюхала свои ладони и пришла к выводу, что пахнут они не очень и после литра мыла, на них израсходованного. Затем она позвонила Вовычу и в ответ на вопрос, обнаружил ли он уже корову, получила многообещающее "Ну, пока еще нет". А между тем происходящее в закрытой комнате с экзотическим предназначением будоражило воображение вытуренной прапорщицы. Звуки оттуда никакие не доносились, что только подливало масла в огонь и сулило много минут томящих гаданий на кофейной гуще. Поэтому, когда Николай Александрович наконец вышел и прервал эту агонию, она радостно вытянулась:
- Товарищ директор!

[Ник]

- Нет! Мне, знаешь ли, не просто скучно!, - взорвалась девчонка, - мне обидно, я злая, я очень боюсь за корову, за всех. Я думаю, вложил ли дед тот чек, или еще не успел...Тебе достаточно?! Или ты мне предлагаешь план побега из запертой комнаты обдумывать?

-Ну, нам надо подумать, что говорить дальше. Кажется, мы уже достаточно засветились и достаточно всего наделали и наговорили, чтобы Николай Александрович заподозрил нас во всем этом... Обидно, конечно... за всех... даже за него. Эта Мамонтова просто..! Не нравится мне она в общем,- Ник постарался никого не оскорблять, а просто высказать свое мнение,- Она нам все портит!.. Уже испортила! Но Сашка, если мы будем продолжать на нее кидаться, то нас еще больше заподозрят, а то и вовсе убедятся, что это наших рук дело,- мальчишка вздохнул. Говорить про то, что Сашке досталось у него на глазах он не собирался. Пусть ей обидно или стыдно, но незачем это обсуждать, она переживет молча. Зато дальнейшие действия стоило обговорить, даже через "не хочу",- Давай... дороговоримся?- он посмотрел девчонке в глаза, дожидаясь согласия, прежде чем продолжить.

[Николай Александрович]

Пока Романова с Лиловым безо всякого стыда нарушали мои указания, в коридоре происходило следующее:

- Товарищ директор!

Несмотря на усталость и крайнее раздражение, вызванное отвратительным поведением обоих гимназистов, я тем не менее нашёл в себе силы отметить задорный настрой прапорщицы Мамонтовой, от чего невольно задался вопросом, как в такой ситуации она может хоть чему-то радоваться...

- Нонна Викторовна! - преодолев то расстояние, что разделяло нас друг от друга, я открыл дверь и галантным жестом пригласил женщину войти внутрь приёмной. - Простите, что всё-таки задержался. По-хорошему наши дети не понимают.

--------------
От автора: Коля и Саша, окажите милость, не спешите.

[Нонна]

- Нонна Викторовна! - преодолев то расстояние, что разделяло нас друг от друга, я открыл дверь и галантным жестом пригласил женщину войти внутрь приёмной. - Простите, что всё-таки задержался. По-хорошему наши дети не понимают.

- Знаете, товарищ директор, - Нонна перешла на менее официальный тон и, прошествовав в канцелярию, поделилась своими соображениями: - хороший солдат - это немой солдат! А немой солдат - это уставший солдат! Как только он начинает пи... гхм... говорить - он заканчивает говорить и начинает работать! Ножницы в руки и вперед - стричь газоны! Поверьте, товарищ директор, в моей роте дисциплина - у-ууу! - прапорщица с нескрываемой гордостью сжала кулак. - Железная! Труд, Николай Александрович, из обезьяны делает человека! А безделье - наоборот! - и в подтверждение этим словам она ткнула пальцем в засохшее пятно на своей груди.

[Николай Александрович]

Впервые за моё сегодняшнее пребывание в гимназии я позволил себе улыбнуться. Эта женщина - дама сердца нашего охранника Владимира - мне определённо нравилась. А говоря совсем уж прямо, понравилась бы гораздо больше в качестве охранника вместо самого Владимира...

Я оценивающе пригляделся к прапорщице.

- Нонна Викторовна... Вы так здраво рассуждаете обо всём и о безделье в частности, что мне не остаётся ничего другого, кроме как сожалеть, что Вы работаете не у нас, - я всё-таки сумел достаточно ловко увернуться от прямого ответа на не вполне уместный для детского заведения совет о стрижке газонов, однако скрытый намёк на собственную заинтересованность в организаторских способностях женщины стал скорее комплиментом для неё, нежели надеждой для меня на то, что подобное предложение может быть ею рассмотрено и принято положительно.

[Нонна]

Я оценивающе пригляделся к прапорщице.

- Нонна Викторовна... Вы так здраво рассуждаете обо всём и о безделье в частности, что мне не остаётся ничего другого, кроме как сожалеть, что Вы работаете не у нас.

Прапорщица оценивающе пригляделась к директору. Намеков она не понимала.

- Если бы я работала у вас, товарищ директор, смею заверить, ваша гимназия не была бы позором на вашу голову, - во взгляде и голосе проскользнула укоризна. Мамонтова нахмурила брови и продолжила вещать: - Необходимо проведение кардинальных реформ! Всю систему нужно разрушать до основания и строить заново. Камень за камнем. И разрешите человеку с опытом в таких делах дать вам еще один совет: то, что вы делаете в той комнате, - она многозначительно помолчала, - надо делать в три раза чаще и в три раза сильнее! Как минимум! Без внимания не должен остаться никто! И я вам обещаю, что через месяц нового режима здесь воцарится совсем, совсем, со-овсем другая атмосфера.

[Николай Александрович]

- Если бы я работала у вас, товарищ директор, смею заверить, ваша гимназия не была бы позором на вашу голову. Необходимо проведение кардинальных реформ! Всю систему нужно разрушать до основания и строить заново. Камень за камнем. И разрешите человеку с опытом в таких делах дать вам еще один совет: то, что вы делаете в той комнате, - она многозначительно помолчала, - надо делать в три раза чаще и в три раза сильнее! Как минимум! Без внимания не должен остаться никто! И я вам обещаю, что через месяц нового режима здесь воцарится совсем, совсем, со-овсем другая атмосфера.

Молча приняв укор Мамонтовой, в данном случае более чем справедливый, я заставил себя успокоиться и не поддаваться бурным эмоциям, вновь охватившим меня в отношении двух сопляков, из-за которых я вынужден был сейчас стоять и краснеть, терпеливо выслушивая весь этот вздор. Несомненно, прапорщица была хороша! Очень хороша! Но на своём месте - отнюдь не воспитательскoм!

- Что ж, со своей стороны и я Вам обещаю, что по крайней мере эти двое за свои сегодняшние деяния обязательно получат. Сильно, - добавил я в тон её совету, единственному, с коим был полностью согласен.

[Нонна]

- Что ж, со своей стороны и я Вам обещаю, что по крайней мере эти двое за свои сегодняшние деяния обязательно получат. Сильно, - добавил я в тон её совету, единственному, с коим был полностью согласен.

- В три раза сильнее, чем у вас было принято до сих пор, Николай Александрович! - напомнила Нонна и погрозила непутевому директору пальцем.

[Николай Александрович]

- В три раза сильнее, чем у вас было принято до сих пор, Николай Александрович!

- Простите, - вот тут уж я не сдержался и с раздражением спросил: - Откуда Вы вообще знаете, как у нас было принято до сих пор? Вы лично интересовались этим вопросом?

[Нонна]

- Простите, - вот тут уж я не сдержался и с раздражением спросил: - Откуда Вы вообще знаете, как у нас было принято до сих пор? Вы лично интересовались этим вопросом?

- Никак нет, товарищ директор! Но раз вы ставите вопрос таким образом - то готова прямо сейчас ознакомиться! Лично!

[Николай Александрович]

- Никак нет, товарищ директор! Но раз вы ставите вопрос таким образом - то готова прямо сейчас ознакомиться! Лично!

- Нет! - безапелляционным тоном возразил я, как на ученицу, повысив на женщину голос. Да что это такое?! Всё идёт не так, как надо! Всё! Начиная с потерянного кошелька и кончая вот этим! - я неосознанно остановил взгляд на запачканном бюсте Нонны Викторовны и добрых десять секунд смотрел на него, думая в это время о том, сколько ещё всего мне предстоит уладить. Опомнился я лишь тогда, когда вдруг сообразил, что между нами возникла тишина. От неловкости я опустил глаза в пол.

- Устав нашей школы запрещает проводить наказания в присутствии свидетелей. Извините, это не обсуждается.

[Нонна]

- Нет! - безапелляционным тоном возразил я, как на ученицу, повысив на женщину голос. Да что это такое?! Всё идёт не так, как надо! Всё! Начиная с потерянного кошелька и кончая вот этим! - я неосознанно остановил взгляд на запачканном бюсте Нонны Викторовны и добрых десять секунд смотрел на него, думая в это время о том, сколько ещё всего мне предстоит уладить. Опомнился я лишь тогда, когда вдруг сообразил, что между нами возникла тишина. От неловкости я опустил глаза в пол.

- Устав нашей школы запрещает проводить наказания в присутствии свидетелей. Извините, это не обсуждается.

- Зато устав вашей школы не запрещает многое другое! - с неменьшим запалом высказала Нонна Викторовна, правда, скорее нравоучительно, чем возмущенно. Проследив за взгядом директора, прапорщица не стала поддаваться первичному порыву и стыдливо прикрывать грудь руками, а наоборот - уперла руки в бока, выпятив ее независимо и горделиво. Как свидетельство повальному безобразию - детскому и начальственному. - Вы все тут, смотрю, много себе позволяете, а, товарищ директор? Это ваш устав не запрещает?