Алька томилась в постели уже минут сорок (хотя ей-то казалось, что гораздо-гораздо дольше), старательно изображая спящую красавицу. По давно сложившейся традиции дружное семейство в полном составе, исключая бабушку, каждую субботу совершало вылазку в парк Горького. Раньше, а точнее еще года полтора назад, Алька готова была расстаться со всеми своими куклами, учиться на одни пятерки и вообще душу дьяволу продать (необязательно в этом порядке) за эти прогулки. А полтора года назад в ее жизни возникло нечто, что перетасовало все карты. Нечто это - стихийное явление по имени Даша.
Ну какое удовольствие можно получить от похода в парк, развивающегося по заранее известному сценарию?"- Мы туда не пойдем. Там шумно, Даша проснется...
- Аля, не убегай вперед, мы же с коляской...
- Потом будут тебе лодочки. Пойдем на скамейку, Даше пора кушать...
- С малышами в кино не пускают..."
Даже папа стал тяготиться славным семейным обычаем, и под предлогом срочной работы, бывало, отлынивал от своих обязанностей по развлечению младшего поколения. И тогда Альке становилось совсем тоскливо, так как приходилось выполнять не просто роль фикуса, а роль рабочего фикуса и помогать маме ухаживать за этим мелким вечно недовольным жизнью капризным деспотом.
Она любила сестру. Любила искренне и преданно, но иногда, только иногда, с приближением выходных она втайне от всех начинала грустить по временам до ее рождения...Впрочем, не сегодня. На сегодня у нее был припасен дерзкий и гениальный план, от одной мысли о котором у Альки нетерпеливо переворачивались внутренности.
Ничего, партизаны в плену и не такое выдерживали. И я выдержу" 
- она сладко почмокала губами, устраиваясь поудобней.
- Алькино сердце учащенно забилось, и девочка изобразила негромкое сопение.
Понятно. Здесь все как всегда. Помощи ни от кого не жди! 
И счастье отложилось снова. Пока сестру мыли, переодевали и всячески ублажали, чтобы не оглохли соседи и они все вместе с ней, Алька по-настоящему чуть не заснула. Наконец замок щелкнул... и в квартире на шесть лишних глаз стало меньше! 
- поинтересовалась Алька, схватив два сырника и, дуя на пальцы, отправляя их в рот. После чего, пользуясь тем, что бабушка стоит к ней спиной, тихо открыла холодильник и хлебнула кефира прямо из бутылки. 
А почему меня не разбудили? - внучка даже перестала жевать от "возмущения и разочарования". Если бы недавно скончавшаяся Раневская могла ее сейчас видеть, актриса умерла бы вторично. На сей раз от зависти. Ой, а как предусмотрительно Алька вчера маме про головную боль врала! И Станиславский рукоплескал бы. 
- съязвила про себя Алька, которая, не дослушав, ускакала в ванную. Наскоро проглотив так называемый завтрак, она плеснула в лицо водой, провела щеткой по зубам туда-обратно, утерлась мохнатым полотенцем и на этом утренние процедуры можно было считать законченными. Бабушка застряла на кухне надолго, что предвещало беспрепятственное воплощение гениального плана. 
Неважно. Долго не раздумывая над маловажными деталями, в конце концов, кто она - всегда можно решить потом, новоявленный сотрудник МУРа плотно прикрыл дверь и вздохнул. Совершенно секретная операция началась. 
По большим праздникам мама вываривала их в кастрюле, а потом накручивалась и через час у нее были неподражаемые локоны. Альку она принципиально отказывалась накручивать на эти бигуди, хотя та постоянно клянчила. Максимум на маленькие, надевающиеся на мокрые волосы и в которых надо спать. Или очень аккуратно на плойку. Самые кончики. Плойка, кстати, тоже была тут. Спрятанная, как и все ценности, от младшей сестры. Алька опустила одну "бигудю" в карман рубашки - пригодится на будущее - и принялась рыться дальше.
), фотография Высоцкого с Мариной Влади - еще один в высшей мере непонятный экспонат... Содержимое ящика быстро наскучило. Бандиты оказались не дураками и как следует замели следы. 
и Шарапов уже был готов ему противостоять. Но раз по воле провидения этой сцене не суждено было разыграться (тем лучше!), обыск вскоре продолжился. Следующим предметом исследования был большой коричневый шкаф, в котором Алька нередко находила убежище от репрессий в тяжелые времена. 
Так, интересного тут ни-че-го! 
Сорокина! Янка позеленеет. Или Ромку!.. Идея была заманчива. Но, рассудив, что второй возможности провести генеральную ревизию еще долго не представится, она быстро передумала. 
Наволочки с пододеяльниками, полотенца с пеленками - на кровати в момент выросла белая, пахнущая стиральным мылом куча. И что совершенно неожиданно для самого сыщика, когда он подобрался к самому дну, его рука нащупала... конверт! 
В конверте оказались старые письма. Непонятно от кого и непонятно кому. Вчитываться было некогда. И вдруг сердце Альки учащенно заухало как голодный злой филин. В коридоре снова заскрипели половицы.