Пора подумать об оценках

[Николай Александрович]

- Журнал Юрий Васильевич в классе забыл, - уверенно обвинила она учителя в халатности... А дальше она снова отвела взгляд и продолжила глухо: - А я... хотела... мобильник... забыла... забыла мобильник... хотела забрать... а там...дверь...открытой оказалась... и журнал... я... нашла... на столе... и... и взяла... его... журнал... - совсем уже тихо выдавила она из себя. Потом собралась с духом, снова посмотрела в лицо директору и быстро выдохнула: - Я больше не буду!

Я сидел, поставив руку на подлокотник кресла и подперев ею подбородок, и внимательно слушал Белову.

- Почему ты больше не будешь?

[Юрий Васильевич]

- Журнал Юрий Васильевич в классе забыл.

Одно только начало этого повествования меня уже выводило из себя. Вот вроде ведь призналась, что сама виновата, но продолжает цепляться за соломинку - Юрий Васильевич видите ли забыл. То, что журнал вполне может находиться на столе учителя после уроков, ей видимо в голову не приходило даже после того как я ей об этом сказал, до чего же велика любовь к себе любимой, даже уже не просто любовь, а чистой воды эгоизм - лишь бы спасти свой зад, а остальное не колышит. Другое дело, что зад уже никак не спасти...

Я продолжал молча обдумывать ситуацию, внимательно наблюдая за Беловой.

[Майя Белова]

- Почему ты больше не будешь?

"Почему? ПОТОМУ!!!" - Майка снова молчала какое-то время, отвернувшись и разглядывая корешки книг в шкафу и немногочисленные статуэтки-безделушки на полках.
Что за пытка провинившегося? Из неё все жилы решили вытянуть? Что она ответить должна? Почему она так больше не будет? Не будет...потому! ПОТОМУ ЧТО! Что тут непонятного?!

- Ну... я так... не буду... потому... потому что так... не хорошо... так нельзя... - выдала она ответ, достойный пятилетнего ребенка. Но красноречием девочка сейчас не блистала и вообще, все эти ответы давались ей всё с большим трудом.

[Николай Александрович]

Майка снова молчала какое-то время, отвернувшись и разглядывая корешки книг в шкафу и немногочисленные статуэтки-безделушки на полках.
- Ну... я так... не буду... потому... потому что так... не хорошо... так нельзя... - выдала она ответ, достойный пятилетнего ребенка.

- Скажи мне, Майя, - я не сводил с девочки взгляда, - ты разве заранее не знала, что брать журнал и исправлять в нём оценки нельзя? Я хочу, чтобы ты мне объяснила, почему ты это сделала, если понимала, что поступаешь плохо.

[Майя Белова]

Знала! Конечно знала!!! И что брать нельзя, и что исправлять нельзя! И что она плохо поступает - тоже знала!
Но... когда на носу конец четверти, а у тебя куча двоек и их надо срочно исправлять( это значит - засесть за учебники), а за учебники садиться жуть как лениво... И тут тебе вдруг, так кстати, попадается классный журнал! Разве можно было устоять?! Ведь если всё получится, то никакой зубрежки, никакого корпенья над учебниками. В журнале все замечательно и ты при этом свободен! Заманчиво? Ещё бы!
И кроме того ты веришь или хотя бы надеешься, что тебе повезет и никто ничего не заметит. А ещё у тебя нет времени на долгие раздумывания. У тебя секунда чтоб решиться на преступленье и потом ещё немного времени чтоб сосредоточиться и его совершить. Быстро, незаметно и не оставив улик. Вот с первым у них вышло вроде, со вторым тоже... почти... А с уликами... С уликами им не повезло.

Майя печально вздохнула и коротко пожала плечами в ответ.

[Николай Александрович]

Майя печально вздохнула и коротко пожала плечами в ответ.

- Я жду от тебя объяснений! - повысил я голос, тем самым давая понять, что беседа у нас далеко не светская и что отвечать всё равно придётся - хочется этого или нет.

[Юрий Васильевич]

Я тоже ждал. Правда молча, но с не меньшим интересом. Всё же несколько по-разному воспринимается всё когда сам проводишь разбор полётов и когда наблюдаешь со стороны. Я ничуть не изменил своего мнения по поводу заслуженности Беловой наказания, но отчётливо увидел, что она его не примет. Вот вроде ведь думала сейчас над тем, что произошло, и ведь вину свою признаёт, и понимает, действительно понимает, что так делать нельзя, однако мысленно явно продолжает искать себе оправдания или доводы из серии "Я конечно виновата, но зачем наказывать-то? Я уже итак всё поняла". Они конечно все так думали, чего уж там, попа-то своя, не казённая, но эта девочка будет упираться до конца.

[Майя Белова]

- Я жду от тебя объяснений!

Майка понимала прекрасно, что ей не отмолчаться. Только отвечать ничего не хотелось.

- Я больше не буду, - попыталась она снова уйти от неприятного разговора. - Я домой хочу, - жалобно добавила девочка.

[Николай Александрович]

- Я больше не буду. Я домой хочу, - жалобно добавила девочка.

- Значит, натворила дел и, не желая за это расплачиваться, собралась домой?.. - подвёл я вопросительно-утвердительный итог и задумчиво постучал ручкой по столу. Девчонка, видимо, не осознавала, что сейчас она добровольно лишала себя права защиты, вынуждая меня принимать решение, опираясь только на рассказ Юрия Васильевича. Который, к слову, вполне меня удовлетворял.

Я отложил ручку в сторону и хмуро посмотрел на Белову.

- Хорошо. Я могу пойти тебе навстречу и домой отправлю. В любом случае такие бессовестные ученицы гимназии не нужны. Однако, Майя, я не считаю, что домой ты должна ехать в качестве наказания. Приведу такой пример. Ты - на уроках, а какой-то прогульщик в это время, проникнув в твою комнату, копается в твоих вещах и находит... предположим, дорогой iPod, который тебе родители подарили на день рождения. Он берёт его и стирает с него всю нужную тебе информацию. И уходит из комнаты, довольный, что iPod достался ему совершенно бесплатно.

- Но далее, бездельника ловят и заставляют признаться, что эту вещь он попросту украл. Он возвращает тебе iPod. С наглым отношением «нечего было оставлять дверь незапертой!», при этом iPod уже совсем не в том виде, в котором он его взял - вместо твоей информации, он загрузил в него свою собственную, а также случайно или намеренно поцарапал экран. Ты плачешь и, естественно, ожидаешь, что за такое мальчишку должны непременно наказать. Не по его просьбе отправить его домой, а наказать в соответствии с его проступком.

- Майя, я не прав?

[Майя Белова]

- Не, ну а чего я это... не хочу расплачиваться... за то... ну в общем... - Майка собиралась повозумущаться и сказать, что вовсе не так и не правда, что она не готова расплачиваться за то, что натворила. Но на самом деле, чего душой кривить, она бы с радостью ни за что не расплачивалась. Поэтому девочка передумала и замолчала, недоговорив.
Про "бессовестность" Майка тоже сначала хотела возразить, но передумала ещё быстрее.
И перешла к примеру.
- Чего бы я плакала? И ожидала бы, что его накажут?.. Вовсе это не так... - на самом деле это было бы именно так. Но Майя же прекрасно понимала, что этот пример ей не на руку. - Как бы... если бы я сама... ну дверь не закрыла, то...это же я вещи свои, выходит, где попало разбрасываю... - на этом Майка и по этому вопросу решила оставить рассуждения, но итог надо было подвести. И желательно, чтоб итог был в её пользу:
- Так что домой отправить очень даже наказание. Только родителям же можно не говорить почему? Да? - поспешила она заручится тем, что такое можно избежать. А то вроде как Николай Александрович сказал, что отправит, а можно ещё к этому приплюсовать то, чтоб он родителям не говорил почему?
- Кхм... - девочка кашлянула и закончила. - А то как же это: и наказать и домой что ли?.. Несправедливо получается...

[Юрий Васильевич]

Я с восхищением посмотрел на своего начальника - пример был из серии "не в бровь, а в глаз", очень всё наглядно, доступно и главное в тему, но Белова и тут сделала вид, что её хата с краю и она не понимает о чём ей сейчас говорили. Да ещё и тему переключила, видимо решив, что так Николай Александрович не сможет вернуться к тому, что посчитает нужным. Слушая девочку, я всё пытался понять - неужели она верит в то, что сейчас говорит? В то, что возможно вышвырнуть ребёнка из гимназии и не сообщить родителям по какой причине. Представляю себе эту картину маслом - "Звонок в дверь. Вам ценный груз - дочка. Вот сопровождающие документы и записка - Возвращаем ваше сокровище, боимся не уберечь такую ценность в целости и сохранности".

[Николай Александрович]

- Чего бы я плакала? И ожидала бы, что его накажут?.. Вовсе это не так... Как бы... если бы я сама... ну дверь не закрыла, то...это же я вещи свои, выходит, где попало разбрасываю... Так что домой отправить очень даже наказание. Только родителям же можно не говорить почему? Да? Кхм... - девочка кашлянула и закончила. - А то как же это: и наказать и домой что ли?.. Несправедливо получается...

- Несправедливо?

Белова что-то сбивчиво возражала, однако все её возражения воспринимались мною с точностью до наоборот.

- Давай поговорим с тобой о несправедливости. По порядку.

- Как ты считаешь, втихаря исправлять оценки в журнале, а потом в четверти получать более высокие, чем заслуживают твои знания, - это справедливо? Или несправедливо?

[Майя Белова]

- Ну, - Майка снова отвернулась от обоих взрослых и неохотно признала, - несправедливо. Но я же сказала, что больше так не буду.

[Николай Александрович]

- Ну, - Майка снова отвернулась от обоих взрослых и неохотно признала, - несправедливо. Но я же сказала, что больше так не буду.

Проигнорировав последнюю фразу, я продолжил:

- Несправедливо. Дальше. По отношению к тем, кто учится своими силами и кто зарабатывает «пятёрки» и «четвёрки», потому что сидит дома и добросовестно делает уроки, - это справедливо? Или несправедливо?

[Юрий Васильевич]

Но я же сказала, что больше так не буду.

"Как же всё просто у этих детей, считают, что сказали больше не буду и всё, на этом вопрос будет закрыть. Ан нет, взрослые-то так не считают, ведь за свои поступки надо учиться отвечать. Вот и учись, Белова, учись!"