Талантливые дети

[Алексей Сергеевич]

Девочка помолчала.
- Пришел и наорал, - надувая губы высказала она. - И сразу за ремень. Ты мне сказать чего-нибудь дал?! - обиженные влажные глаза опять смотрели на папу. - Ты всегда-а так, И дядя Витя тоже, - в этом ясно слышался упрёк. - А можно было... Можно... было... поговорить... И... и разобраться.

- Поговорить и разобраться, да?..

Я смотрел Наташе в глаза, видя, что дочка не понимает, что сегодня её проступок был не из серии «разбила дорогую хрустальную вазу, с которой играть было строго запрещено». Была бы это только ваза... или пусть даже мамина золотая цепочка, которую Наташа, играя, случайно порвала, или мои тапочки, которые они с Ромой сожгли и сделали вид, что ничего не знают... Были бы это деньги, потраченные втихаря на ерунду, - я бы так реагировать не стал.

Справедливости ради я попытался вспомнить, что, собственно, слышал от Натальи за сегодняшний вечер. Ничего я не слышал - во всяком случае ничего такого, что смогло бы заставить меня хоть немного успокоиться и посмотреть на ситуацию другими глазами.

Сейчас же я просто устал. Устал об этом думать и переживать. Устал сердиться. Устал впопыхах переносить со старого чертежа на новый сложнейшие расчёты. Да и ребёнок наконец пришёл ко мне с извинениями.

- В чём нам было разбираться? В том, что ты почему-то не подумала спросить у меня разрешение взять мою вещь, а просто её взяла и испортила? Вот ответь мне, что на самом деле меняет это твоё «я не подумала»? Или «я не знала», или «не хотела»? Что для меня это, Наташа, меняет?!

[Натка]

А Натка папе в глаза смотреть не хотела. Занавески на окне, подоконник, папин стол...Взгляд плавно съехал на чертёж. Она уставилась на него. Линии, линии... потолще и потоньше, какие-то кружки различных диаметров, стрелочки, цифры...

"Проклятый чертеж!!! - который на самом-то деле меньше всего был виноват в том, что Натка с Ромкой его испортили. - Чего это меняет?.." - мысленно повторила она, принимаясь искать оправдания, которые что-то да меняют. Только как ни крути, как ни сопи, как ни жалей себя и как ни обижайся, но выходило что ничего это для папы не меняло. Ната проглотила все свои обиды и тряхнула головой: ничего.

- И чего теперь? - добавила она, чуя что движется всё не к тому чтоб папа сказал ей: "маленькая моя, прости... я так больше не буду тебя наказывать", а похоже к тому что получила она по своим заслугам и что сама в этом и виновата.

[Алексей Сергеевич]

Ната ... тряхнула головой: ничего.
- И чего теперь?

- А теперь... - я начал описывать дочке своё ближайшее будущее, - роли поменяются, и завтра на твоём месте буду я. Приду к своему начальнику и начну объяснять ему, что не подумал, что ребёнку десятилетнему доверять не стоило. И что я совсем не хотел никого подводить. И что не знал, что всё так получится. Буду извиняться и краснеть. Не то, что для Дмитрия Георгиевича это что-то изменит... Он человек вспыльчивый с очень коротким фитилём: не успел поджечь, как тут же БА-БАХ! Взрыв раздаётся по всей Москве, - я слабо улыбнулся.

- Уже сегодня, когда я позвонил ему, он на меня накричал. И, я уверен, продолжит кричать завтра, потому что, несмотря на все мои старания, чертёж я до утра не переделаю. А не успею до четверга - он ещё и накажет за это. Не ремнём. Но, например, лишит заслуженной премии или хорошей путёвки на лето. И обижаться мне будет абсолютно не на кого.

Замолчав, я обнял Наташу, напоминая себе, что как бы то ни было, неприятности на работе не продлятся вечность. Завтрашний день нужно будет просто пережить, впредь став более осмотрительным с важными проектами, которые я приношу домой. Всё же дети есть дети.

[Натка]

Натка сжала губы, насупилась, уставилась в пол и собралась обороняться. “На её месте…” Вот и пусть узнает каково ей на её месте и каково ей в её роли. На “десятилетнему ребёнку доверять не стоило” Натка ещё больше насупилась. Потому что звучало это из папиных уст по меньшей мере как пятилетнему! Или даже трехлетнему.

- ...Буду извиняться и краснеть.

На этой фразе Наткины уши поползли вверх. Нет, все-таки не могла она представить папу которого будут ругать. Который будет стоять и краснеть. Папу?.. Он же большой! И у него важная работа! А если у него важная работа, то он тоже важный! И одно с сдругим никак не вяжется.

- ...Не то, что для Дмитрия Георгиевича это что-то изменит... Он человек вспыльчивый с очень коротким фитилём: не успел поджечь, как тут же БА-БАХ! Взрыв раздаётся по всей Москве, - я слабо улыбнулся.

Папиного начальника Наташа ни разу не видела.
"Дми-три-я Гео-оргиевича, - растянув слова, мысленно повотрила она и живо переделала отчество, которое так и просилось переделаться: - Горыныча!"

Папа говорил, а в Наткиной голове представился этот человек. Нет, ни в виде зеленого, трехглавого Змея Горыныча, а… маленького, квадратного, с большой красной лысой головой, злобно орущего… Где-то Натка такого видела… В мультике про братьев колобков. И папа даже вроде пошутил.
"Как бомба," - сменилась в Наткиной голове картинка и она тоже как папа слабо улыбнулась на это.

- Уже сегодня, когда я позвонил ему, он на меня накричал. И, я уверен, продолжит кричать завтра, потому что, несмотря на все мои старания, чертёж я до утра не переделаю. А не успею до четверга - он ещё и накажет за это.

Продолжал папа уже без шуток и к тому времени как он договорил до этих слов, от Наткиной насупленности остались только надутые губы. А Натка, немного недоверчиво, не мигая смотрела на папу.

- ...Не ремнём. Но, например, лишит заслуженной премии или хорошей путёвки на лето. И обижаться мне будет абсолютно не на кого.

"На тебя, - ткнула в Натку её совесть и поинтересовалась: - Ты папу любишь?"

Ната прижалась обратно к папе, когда тот её обнял. Глаза опять на мокром месте. Хотя она сегодня на три ведра вперед наревела. Выпоротая попа упорно напоминала про обиду, а Наткина совесть говорила, что она свинота. Вот такая вот она… Пришла – сделала. Подумать забыла. Балбесина глупая… Нет, "глупая балбесина" это обидно. Она просто…просто… Недальновидная она.

[Алексей Сергеевич]

Ната прижалась обратно к папе, когда тот её обнял. Глаза опять на мокром месте.

Часы показывали без десяти три.

- Детка, пожалуйста... Запомни этот случай, чтобы больше нам так не ссориться, - я поцеловал Наташу. Потом не спеша спустил её с колен и, взяв чашку с остывшим кофе, тоже поднялся.

- Пойдём на кухню - я тебя чем-нибудь покормлю.

[Натка]

- Детка, пожалуйста... Запомни этот случай, чтобы больше нам так не ссориться, - я поцеловал Наташу. Потом не спеша спустил её с колен и, взяв чашку с остывшим кофе, тоже поднялся.

- Пойдём на кухню - я тебя чем-нибудь покормлю.

Натка согласно кивнула.

Когда папа так говорил и целовал становилось ещё совестнее.

Вот о чём она сейчас думает, стоя и глядя в пол? О том что папа её любит! А она что? А она такая плохая выходит... Устроила папе проблем. Ни о чём никогда не думает. И ни о ком...

Нет, это не правда! Она папу тоже любит. И огорчать его не хочет.

"Больше никогда!" - пообещала она себе ещё раз. Больше никогда-никогда так не огорчать папу! Больше никогда-никогда так не делать! И больше никогда-никогда не будет так не думать, прежде чем что-то делать!

Она постарается!

[Алексей Сергеевич]

Натка согласно кивнула.

- Что тебе сделать? Яичницу с сосисками хочешь?

На кухне я включил свет, поставил чашку в раковину и открыл холодильник.

- Есть творог - его можно с вареньем поесть.

[Натка]

Натка приплелась на кухню вслед за папой, волоча по полу плед. Кинула его на стул (не демонстративно для папы, а просто положила) и осторожно уселась. Пол вазочки конфет и лимонные дольки выбрали первое:
- Яичницу, - пауза. - И бутерброд с сыром, - Натка отыскала на клеёнке небольшой порез от ножа и принялась его расковыривать. - Па-ап, - раздалось через несколько секунд, - а давай я с тобой завтра пойду на работу и... - снова пауза. - И скажу, что это я виновата.

Смелое предложение, кажущееся решением проблемы. Для Натки, для трех ночи и для десяти лет. И ещё в школу завтра идти жуть как не хочется.

[Алексей Сергеевич]

- Яичницу. И бутерброд с сыром.

Я вынул из холодильника яйца, пакет с сосисками и сыр.

- Па-ап, - раздалось через несколько секунд, - а давай я с тобой завтра пойду на работу и... И скажу, что это я виновата.

- Твоё желание мне помочь похвально, - повернувшись к дочке, я постарался скрыть улыбку, - но Дмитрий Георгиевич мне уже ясно дал понять, что виноват во всём я. И его не интересуют подробности, - я положил перед Наташей сосиски, затем из сушилки вынул нож. - Почисти две штуки.

Пока ребёнок снимал плёнку, я поставил сковородку на плиту и включил газ.

- Через пять часов ты должна быть на уроках, поэтому сейчас быстро покушаешь - и спать.

Себе я снова поставил чайник, собираясь сделать свежий кофе и хотя бы ещё часа полтора поработать. Если получится.

[Натка]

- Твоё желание мне помочь похвально, - повернувшись к дочке, я постарался скрыть улыбку, - но Дмитрий Георгиевич мне уже ясно дал понять, что виноват во всём я. И его не интересуют подробности. Почисти две штуки. Через пять часов ты должна быть на уроках, поэтому сейчас быстро покушаешь - и спать.

Как не совестно сознаваться (особенно после папиного "похвально" и его слов о том, что виноват перед Горынычем все равно он окажется), но Натка облегченно выдохнула. Она с ужасом представляла себе то, как придется идти, говорить... объяснять... У неё даже щеки с ушами зарумянились.

Правда пойди она завтра с папой на работу, не пришлось бы идти в школу. А в школу Наташе хотелось не больше чем на ковёр к папиному начальнику. Им завтра надо и костюмы принести и плакат. А у них ни того, ни другого... Конечно никто не знает почему и как это так у них получилось. И можно наплести чего угодно. Только кажется, что все(!), абсолютно все(!), от Аллы Валерьевны до... до... все в общем, сразу обо всем догодаются по твоему лицу, как только на него посмотрят. Потому как через пять часов оно не перестанет быть зареванным, глазки красными и припухшими, не говоря уже о том, что Наткина задница через пять часов никак не начнет себя лучше чувствовать.

Тоненькая плёнка была продырявлена кончиком ножа и теперь прозрачной лентой снималась с сосиски.

- Можно я в школу завтра не пойду? - несчастным голосом попросила она. - У нас завтра мало уроков, - не надеясь, что ей вот так вот возьмут и разрешат ни с того, ни с сего: - И несерьезные.

[Алексей Сергеевич]

Тоненькая плёнка была продырявлена кончиком ножа и теперь прозрачной лентой снималась с сосиски.
- Можно я в школу завтра не пойду? У нас завтра мало уроков. И несерьезные.

- Нельзя, Наташа, - я забрал у дочки первую сосиску, нарезал её кружочками и начал раскладывать на сковородке, заполняя дно по кругу. - Никаких причин для того, чтобы остаться дома, я не вижу. Тем более, ты уже за вечер выспалась.

Я посмотрел на ребёнка.

- Вот после школы ты можешь придти домой и, вместо гулянок, отдохнуть.

[Натка]

"А я вижу!" - про себя возразила папе Ната (уж она-то видела причины! вагон и маленькую тележку причин!) и выдала своё излюбленное жалобное:
- Ну-у па-ааап, - скорбно состроив брови домиком.

Вот это "после школы прийти домой и, вместо гулянок, отдохнуть", Натку чутка внутри насторожило. Что она там сегодня слышала про засадить её на все каникулы, а то и надольше, дома? Нет, Натка ничего спрашивать-переспрашивать, уточнять и даже говорить на это не стала. Так может он забудет или простит. Может он вообще не про это!!! А так ляпнет она сейчас чего не того и будет потом дома одна неделю куковать.

- Пап! - Натка вдруг оживилась. В её голове неожиданно родилась очередная спасительная идея (не такая пугающая как сходить с папой на работу и всё рассказать Дмитрию Георгиевичу, и очень подходящая для "не пойду завтра в школу"): - А давай я тебе помогу чертеж перечерчивать! - предложила она.

[Алексей Сергеевич]

- Ну-у па-ааап.

Я протянул руку за второй сосиской.

Занимаясь яичницей, чаем и бутербродами, я молча размышлял о своём.

- Пап! - Натка вдруг оживилась. - А давай я тебе помогу чертеж перечерчивать!

Новое предложение дочери заставило меня буквально подпрыгнуть на месте.

- Даже не думай приближаться к моему рабочему столу без моего ведома! - строго сказал я, не сумев справиться с накатившими вдруг эмоциями. Но, увидев лицо Наташи, попытался уже более спокойно объяснить: - Это не просто линии где попало рисовать. Я этому учился несколько лет. Так что, пожалуйста, никаких сюрпризов, хорошо?

[Натка]

- Даже не думай приближаться к моему рабочему столу без моего ведома!

Натка вздрогнула от неожиданности, немного отшатнулась и уставилась на папу круглыми, немигающими глазами.

"Да не-ееет, - оправившись от первых впечатлений: - Я же…"

Она же помочь! Под пристальным, неусыпным папиным присмотром! Да, да! Да она бы без папы даже крохотную черточку и то не стала бы теперь рисовать!!! Что там черточку! С сегодняшнего дня она к папиным чертежам без разрешения и близко не подойдет! А папа сразу такое подумал... Хорошенькое дельце! За кого он её принимает?

- Это не просто линии где попало рисовать. Я этому учился несколько лет. Так что, пожалуйста, никаких сюрпризов, хорошо?

- Хорошо, - вздохнув, ответила Натка и протянула папе вторую сосиску: - Держи.

"Значит завтра в школу," – обреченно подумала она. Или может начать ныть? И ныть безостановочно, долго и нудно, пока папа не устанет и не сдастся?

Натка поглядела на широкую спину папы, колдующего у плиты, и снова вздохнула. А папа сдастся?

[Алексей Сергеевич]

- Хорошо, - вздохнув, ответила Натка и протянула папе вторую сосиску: - Держи.

-------------

Дожарив яичницу, я выложил её на тарелку, сделал два бутерброда с сыром и поставил еду на стол. После этого налил себе кофе и, прихватив из сушилки вилку, сел рядом с Наташей.

- Так, в темпе, - напомнил я ребёнку, придвигая к ней тарелку с яичницей и перекладывая на край один из бутербродов. Второй я сделал себе.

Я снова встал и открыл холодильник.

- Что тебе дать попить?