День первокурсника (приват)

[Максим Алексеев]

Максим тем временем старательно расстелил и разгладил полотенце (он никуда совсем не спешил, и все делал тщательно), и встал на четвереньки, сжав попу изо всех сил и стиснув ноги. Спина его была выгнута дугой в попытке скрыть самое ценное от взглядов. Услышав команду матери, он замер: ну вот, сейчас начнется... и ничего нельзя с этим поделать, даже провалиться сквозь диван он, увы, никак не мог. Но что значит "поднять повыше"?
- Как повыше? - сгорая от стыда прошептал он.

[Мама Максима]

Сын стоял задом ко мне, так что лицо его я видеть не могла, но даже так, весь его вид говорил о том как ему сейчас стыдно. Внутри даже где-то мелькнула жалость, но я её тут же прогнала - сам виноват и вполне всё это заслужил.

- Ты же понимаешь, что я должна вставить наконечник тебе в задний проход, так что будь добр сделать так, чтобы я хорошо видела куда я и что вставляю.

Сама бы я от таких слов в подростковом возрасте наверное просто умерла бы на месте, но Максиму вариантов никто не предлагал.

[Максим Алексеев]

"В задний проход, аааа!" - Максим мысленно закричал, а на деле чуть выгнул спину в другую сторону с легка расслабил ягодицы. Он просто не мог себя заставить сделать что-то большее, стыд был настолько силен, что он был как парализованный. Слезы унижения закапали снова на подушку, и он начал шмыгать носом.

[Мама Максима]

Выдавив на палец крем, я приблизилась к кровати и положила свободную руку сыну на левую половинку попы - она была сильна напряжена и от того, что я попыталась потянуть её в сторону, ничего не произошло - Максим, может непроизвольно, но сопротивлялся.

- Так не пойдёт! - я слегка шлёпнула его по заду. - Попу расслабь и ноги шире поставь, а то не добраться.

[Максим Алексеев]

Максим, почувствовав прикосновение, еще сильнее зажался. "Ну нет, ну нет, ну нет... ну не надо..." умолял он про себя. "Пусть этого не будет, пожалуйста!!!" Тут его осенило, что он даже не пытался поспорить (он, конечно, в глубине души, знал, что это бессмысленно, но в тот момент он готов был на все), и обернул к матери заплаканное лицо:
- Мамочка, пожалуйста... не надо... Зачем это нужно?.. Я очень стесняюсь.

[Мама Максима]

- Мамочка, пожалуйста... не надо... Зачем это нужно?.. Я очень стесняюсь.

- Я понимаю... - сказала я, немного помолчав. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы справиться с очередным приступом жалости. - Но надо помочь твоему организму побыстрее избавиться от той гадости, которую ты в него влил.

[Максим Алексеев]

- Я очень хорошо себя чувствую, честно! - надежда затеплилась в его сердце - может она действительно хочет просто его полечить, тогда же нет смысла, если нет болезни... Как бы ей доказать, что все в порядке. Тем более, что объективно все было не так уж и в порядке: как раз в животе противно ныло, голова продолжала болеть, это не считая горящей попы, разумеется.

[Мама Максима]

- Я очень хорошо себя чувствую, честно!

- Это прекрасно, что хорошо, но ты можешь не ощущать изменений или позже станет хуже, - я попыталась убедить сына, что ему это нужно самому, но вряд ли он сейчас сможет это осознать. - Так что я жду, подставляй попу.

[Максим Алексеев]

Мальчик с тяжким вздохом расставил ноги как мог широко (может быть, его покорность заставит ее передумать?) прогнул спину, вытянув руки чуть перед собой. Прохладный воздух комнаты приятно холодил горящую задницу, и дырочку, давая Максиму понять, что она теперь открыта всем семи ветрам и маминому пальцу. От унижения он снова стал шмыгать носом.

[Мама Максима]

- Вот и молодец! - похвалила я сына, когда тот выполнил всё, что я сказала. Прислонив палец с кремом к анусу, я нанесла крем сверху и немного попыталась протолкнуть внутрь, впрочем совсем чуть-чуть вторгаясь во внутреннее пространство.

[Максим Алексеев]

Палец мамы прикоснулся к анусу, скользнул вокруг и... начал внедряться. Максим вдруг почувствовал слабость от волнения, его член напрягся так, как не напрягался до этого ни разу, он захватил ртом воздух, в глазах у него потемнело. Он потерял равновесие, и подался назад, чтобы его удержать, тем самым насадившись на скользкий мамин палец полностью. Испугавшись новых ощущений, он стиснул дырочку, упал на локти и зажмурил глаза.

[Мама Максима]

Я настолько не ожидала ничего подобного, что сама испугалась и тут же выдернула палец обратно, чувствуя, как мышцы сфинктера плотно обхватили его изнутри.

- Ты в порядке? - спросила я Максима, сама находясь в некотором смятении.

[Максим Алексеев]

- Оххх... Да... - Максим переживал очень странное ощущение, как будто у него внутри что-то задрожало и набухло. Неуместно приятное ощущение. Захотелось пИсать. Он даже не сразу заметил, что палец его покинул. Что такое с ним происходит?..

Он вернулся в прежнюю позу, правда, оставшись на этот раз на локтях. В попе все ещё жило ощущение проникновения и резкого извлечения пальца, было чуть больно, но совсем чуть-чуть.

[Мама Максима]

- Хорошо, тогда я продолжу, - на всякий случай смазав и наконечник, я взяла в руки кружку Эсмарха и вернулась к кровати. Приставив наконечник к сжавшейся дырочке, я стала медленно вводить его внутрь, стараясь сильно не давить, чтобы не получилось как с пальцем, хотя... вроде я и не давила. Вообще он вставился довольно легко и я сняла с трубки зажим, пуская воду.

- Не пугайся, сейчас в тебя будет заливаться тёплая водичка, - предупредила я сына, который мог и не знать тонкости процесса.

[Максим Алексеев]

В попу пролез, совершенно не встретив сопротивления, скользкий наконечник с дырочками. Потом Максим ощутил какое-то странное щекотание, и только после маминых слов осознал - это заливается вода. Ему в попу. Кошмар. Мальчик сжался, прислушиваясь к ощущениям... вроде все пока не так уж и плохо, если не считать, опять же, горящую огнем (правда, уже сильно слабее) попу, и всю эту унизительную позу без штанов, и маму позади. Как ни странно, он не умер, а продолжал как-то держаться, даже хлюпать носом перестал.