Есть в графском парке...

[Юрий Васильевич]

Пока Дима думал, что мне ответить, я стоял и смотрел прямо на него. Ведь ему явно было больно, хоть он и держался, даже похоже поплакал немного - слёз я не видел, но глаза были красные, так неужели так сложно запомнить несколько простых правил, вместо того, чтобы продолжать нарываться?

Возможно, если бы не такое начало с взбрыками, я бы сейчас спокойнее воспринимал Димино своеволие, но что уж есть.

- Нет, не разрешали, - наконец, проговорил он негромко, дергая край футболки.

- И почему же ты оделся? - поинтересовался я тем же тоном.

[Дима Соловьев]

Дима сдавленно вздохнул. Почему, почему... Не привык он, вот почему. Как ответить на такой простой вопрос?

- Я думал, что уже всё, - скороговоркой сказал мальчишка, чтобы скорее отделаться. Шмыгнул носом, который подзабился за время воспитательного процесса. - Сколько можно меня бить уже? Я все понял. И никто ж не утонул.

Димка запоздало сообразил, что он ляпнул и поспешно поправился, глядя на физрука:
- Я не то имел в виду! Я понял, правда

[Юрий Васильевич]

- Я думал, что уже всё, - скороговоркой сказал мальчишка, чтобы скорее отделаться. Шмыгнул носом, который подзабился за время воспитательного процесса. - Сколько можно меня бить уже? Я все понял. И никто ж не утонул.

- Индюк тоже думал, да в суп попал! - надо сказать, что мне пришлось приложить не мало усилий, чтобы не хлестнуть пацана после его "никто не утонул". Ведь сколько было сказано и даже казалось, что он что-то понял, а на деле что?

- Я не то имел в виду! Я понял, правда

- Что ты понял? - спросил я абсолютно холодным и спокойным голосом, подавив в себе гнев. Уж не знаю насколько Дима смог понять, что он ходит по грани, но ещё одно такое высказывание и я взорвусь.

[Дима Соловьев]

Фраза про индюка была очень знакомой, Дима чуть не улыбнулся. Так бабушка говорила всякий раз, когда внук что-то неверно понимал и отчебучивал ерунду из неплохих побуждений.

А потом... Диме показалось, что на секунду Юрий Васильевич полыхнул, разве что искры из глаз не посыпались. Взрослый стоял очень близко, и мальчишка вдруг почти физически ощутил скопившийся гнев, волну ярости, которую сдерживала тонкая перегородка.

Надо было как можно скорее дать правильный ответ, сказать что-то, что успокоит вулкан, пока Димку не снесло клокочущей яростью. Глаза смотрели очень холодно, время таяло в воздухе.

Дима замер. В голове не было ни одной мысли, как будто они в панике разбежались с тонущего корабля "Соловей". Скорее, надо что-то сказать, только правильное.
- Я понял.

И пустая, совершенно пустая голова. Дима устал. Сначала пруд, потом горячущий душ и разговоры, а потом кошмар в комнате для наказаний. Он подгонял себя, чтобы быстрее ответить, но вид мужчины на грани сейчас почему-то лишил его последних толковых мыслей.

- Не лезть в пруд, чтобы Аркадий Николаевич и Тимофей не полезли меня спасать, - вроде бы верно сказал. - И что надо спрашивать любую ерунду, то есть каждую вещь, когда в этой комнате.

[Юрий Васильевич]

Я ничего ещё не знал про Диму. Прошло так мало времени с его приезда, что мы ещё толком и познакомиться не успели, а уже получилась такая неприятная ситуация. Видел я его всего на нескольких своих уроках, да и то, это же не математика, а физкультура, но глупым он мне точно не показался. Так что сейчас я полагал, что у него есть все шансы ответить правильно.

- Я понял... Не лезть в пруд, чтобы Аркадий Николаевич и Тимофей не полезли меня спасать, - вроде бы верно сказал. - И что надо спрашивать любую ерунду, то есть каждую вещь, когда в этой комнате.

Секунд 30 после этой тирады я молчал. Что это? Страх? Растерянность? Желание сказать хоть что-то, лишь бы поскорее отстали? Может специальная игра на моих нервах? Или реальное непонимание???

- Не_верно! - наконец-то сказал я, сделав короткую паузу между двумя частями этого слова. В моей голове она сейчас прозвучала как какой-то приговор, типа - КАЗНИТЬ!

Конечно, первым желанием было отправить Диму обратно на лавку без штанов, но я опять сдержался, в который раз уже за сегодня. Это было бы слишком просто... Поэтому я решил пойти другим путём.

- У тебя есть 5 минут. За той дверью туалет, иди умойся, высморкайся и хорошо подумай, что ты мне скажешь, когда выйдешь. Это твоя последняя попытка объяснить мне, что ты понял.

Сказав это, я сел за стол и раскрыл журнал наказаний.

[Дима Соловьев]

Дима потупил, глядя, как физрук отходит и садится за стол. Потом в который раз уже натянул трусы и джинсы. Задница казалась каменной и сразу заныла от соприкосновения с тканью.

В туалете Дима выдохнул. Физрука рядом не было, сразу стало легче. Он открыл кран, умыл лицо, высморкался, намочил руки до локтя. И завис, глядя, как тоненькой струйкой течёт вода. Как песок в песочных часах. Надо думать, что сказать.

"Думать, думать, думать", - застучало в мозгу. Какой длинный день. И какой странный. И как все болит! И локоть, и коленка, и самое главное - зад от ремня. Разве так можно вообще?

И ведь ни за что. Или за что? А, да. Нарушил правило. Но если никто не пострадал, можно ж не наказывать? Как армия какая-то, все правила надо соблюдать.

Дима постарался сосредоточиться на том, что нужно ответить. Что он все понял. Что из-за него могли утонуть. И он тоже мог.

Не, не то. Что надо соблюдать правила. От этой фразы так пахнуло казенным школьным духом, вредной занудой теткой-завучем из прошлой школы, что он скривился.

Соблюдать правила. Фу. Звучит как будто примерный отличник говорит. Но надо. И так уже все отбито... Так, стоп, выходит, он сдался? Слушается только потому, что его выдрали?

- Тихо ты! - шепотом сказал себе Дима, не отрывая взгляда от струи. - Думай, что говорить.

Он набрал полные ладони воды и опустил в них лицо. И ещё. И ещё, пока не будет видно покрасневших глаз, а в голове не посвежеет.

[Юрий Васильевич]

Запись делать было ещё рано, потому как я пока и сам не знал чем всё это закончится, поэтому я внимательно просматривал другие записи в журнале за прошедшую неделю, выискивая своих подопечных. Конечно, они не были тут постоянными посетителями, но если попадали - я хотел об этом знать, всё же классный как никак.

Краем уха я слышал шум воды из туалета - это хорошо, пусть умоется - холодная вода отрезвляет. Не как в пруду конечно, но тем не менее...

[Дима Соловьев]

Дима вспомнил, что ему давали только пять минут, и выключил воду. Ощущение было, как будто весь песок в песочных часах высыпался, время остановилось, а он ходит вне его. Дима тщательно вытерся, потом очень осторожно просунул холодные от воды руки под белье сзади и коснулся пылающего зала. Тот казался очень твёрдым и болезненным, но на ощупь страшных рубцов Дима не обнаружил.

Он снова мыл руки и снова вытирал, и вышел, наверное, только минут через семь, а то и десять. Юрий Васильевич сидел за столом и внимательно изучал журнал. Дима сделал несколько шагов к учителю.

- Вы хотите, чтобы я выполнял правила. Я понял.

Такой лаконичностью могли бы гордиться воспитанники из Спарты.

[Юрий Васильевич]

Неделя кончилась, своих я не нашёл, но так как Соловьёв продолжал плескаться, я решил смотреть не только графу класс, а вообще почитать все фамилии, ведь тут не было ни одного ученика, которого я бы не знал. Наконец-то шум воды воды стих и шестиклассник вышел.

- Вы хотите, чтобы я выполнял правила. Я понял.

- Не_верно! - Дима был немногословен, но я сказал ещё меньше. Причём ничего пояснять я не стал, лишь откинулся на спинку кресла и внимательно смотрел на мальчишку. Если это было всё, что он надумал и добавить ему нечего, то хорошего мало.

[Дима Соловьев]

Дима растерялся. Он смотрел на физрука, открыл рот, собираясь заговорить, передумал. Соловей был готов к тому, что от него потребуют развёрнутого ответа, но ведь не "неверно" же.

Он брел по болоту в тумане наугад. В любой момент трясина могла с чавканьем затянуть.

- Почему? Не надо, что ли?

"Он меня убьёт сейчас, а я даже не понимаю, что от меня надо.. . "

[Юрий Васильевич]

- Почему? Не надо, что ли?

- Надо... - похоже Дима и правда не понимал. - Скажи мне, ты видишь разницу между "Я понял, что надо соблюдать правила" и "Я понял, что вы хотите, чтобы я соблюдал правила"? - для меня фразы были абсолютно разными, а вот Дима, видимо, понял именно второе.

[Дима Соловьев]

Дима потупился. Он очень хорошо понимал эту разницу, именно поэтому так и сказал. Одно дело - чьи-то пожелания, пусть даже взрослого, имеющего власть. Другое - общий постулат, "надо".

Дима поднял глаза.
- Я понял, почему в пруду нельзя купаться. Я не помню сейчас все остальные правила. Поэтому не могу сказать,что их надо соблюдать.Вдруг там есть какое-то дурацкое, ненужное.

Мальчишка понимал,что сильно рискует, высказываясь так прямо. Но в этом был весь Димка - он должен был решить сам.
- Я перечитаю.

[Юрий Васильевич]

- Я понял, почему в пруду нельзя купаться. Я не помню сейчас все остальные правила. Поэтому не могу сказать, что их надо соблюдать. Вдруг там есть какое-то дурацкое, ненужное.

Мальчишка понимал, что сильно рискует, высказываясь так прямо. Но в этом был весь Димка - он должен был решить сам.
- Я перечитаю.

- Ответ неверный! - давно я не встречал такого упрямца... Впервые у меня мелькнула мысль о том, что всё он прекрасно понимает, но не хочет давать никаких обещаний, только вот... смысла в этом никакого. Обещай- не обещай, а соблюдать правила надо.

- Мне совершенно не важно считаешь ты правило дурацким, как ты выражаешься, или нет. Если в этом заведении это правило есть, его надо соблюдать. Как в армии - обсуждению не подлежит! Ясно? - похоже по-другому до него эту мысль не донести.

[Дима Соловьев]

- Так точно! - вырвалось у Димы автоматом.

Его устраивал такой подход. Понял? Да. Отлично, главное, что не надо давать обещаний. Их Соловей соблюдал неукоснительно, поэтому и давал крайне редко.

А так все в порядке. Он понял? Да, понял, что здесь такие правила и требуется их выполнять. Это ж не обещание, не клятва. Правда, с такими наказаниями нужно нарушать только в крайнем случае или как минимум не попадаться.

Всё, его отпустят теперь? Глупо же снова требовать снять штаны и пороть дальше, да?

[Юрий Васильевич]

- Так точно! - вырвалось у Димы автоматом.

- Что так точно? - я для себя уже сделал выводы, что с Соловьёвым все формулировки надо уточнять. И желательно, чтобы он сам сказал. Наверняка он сейчас подумал, что я зануда, но мне было фиолетово, лишь бы ребёнок поменьше себя подвергал неоправданному риску и был жив и здоров.