Занимательная химия

[Катя Симонова]

- Ну и зачем тебе фосфор? - я сделал шаг назад, чтобы смотреть не на Катину попу, а видеть сбоку её лицо. Спина удобно упёрлась в шкаф. - Что ты с ним собиралась делать?

Голос Юрия Васильевича звучал где-то далеко...
- Ни зачем, - отозвалась Катя, не прекращая плакать. Я просто...хотела посмотреть, как он светится в темноте ...и все. Я не знала, что все так получится... Простите меня...
Она наконец оторвала руки от лица и посмотрела на физрука заплаканными глазами.
- Вы мне верите?

[Юрий Васильевич]

- Ни зачем, - отозвалась Катя, не прекращая плакать. Я просто...хотела посмотреть, как он светится в темноте ...и все. Я не знала, что все так получится... Простите меня...
Она наконец оторвала руки от лица и посмотрела на физрука заплаканными глазами.
- Вы мне верите?

- Верю, - сказал я вздохнув, у девочек часто так - хочу вот с такими блёстками, а зачем не знаю, хочу двадцать пятую кофточку и опять причина та же - чтобы было. - Только вот думать тебе надо не об этом, а о том, что когда твоя голова чего-то вдруг захочет просто так, ты хотя бы попытайся про это что-то узнать, а не хвататься за первый попавшийся пост в интернете. А после того, как узнала, подумать - а так ли оно тебе надо, чтобы рисковать. И я сейчас не имею ввиду твою задницу, я говорю про здоровье и даже жизнь. Понимаешь?

[Катя Симонова]

- Верю, - сказал я вздохнув, у девочек часто так - хочу вот с такими блёстками, а зачем не знаю, хочу двадцать пятую кофточку и опять причина та же - чтобы было. - Только вот думать тебе надо не об этом, а о том, что когда твоя голова чего-то вдруг захочет просто так, ты хотя бы попытайся про это что-то узнать, а не хвататься за первый попавшийся пост в интернете. А после того, как узнала, подумать - а так ли оно тебе надо, чтобы рисковать. И я сейчас не имею ввиду твою задницу, я говорю про здоровье и даже жизнь. Понимаешь?

За эти слова Катька была Юрию Васильевичу благодарна. Еще бы! Ведь он сумел объяснить ей то, чего она так долго не могла понять в себе. Ну действительно, на кой ей нужен был этот фосфор? Вот, есть же у нее лак для ногтей, который в темноте светится, вот и смотрела бы на него хоть всю ночь! Ведь дело-то вовсе и не в фосфоре, а в желании сделать что-то только потому, что так ей хочется и баста. И как она раньше до этого не додумалась?!
- Теперь понимаю, - ответила Катька, всхлипывая - я постараюсь думать сначала, прежде чем делать. И еще... не втягивать в это других.

[Юрий Васильевич]

- Теперь понимаю, - ответила Катька, всхлипывая - я постараюсь думать сначала, прежде чем делать. И еще... не втягивать в это других.

- Прекрасно! - было похоже на то, что Катя наконец-то и правда задумалась над моими словами, а не просто так, как все, повторила "больше не буду". - Ну что ж, - я вернулся обратно к столу, - перейдём к закреплению.

Вообще, тут было несколько тесновато, да и встать с другой стороны мешал столик с кофеваркой, так что я не стал менять сторону, просто сделал отметку себе в голове, что стоит метить петлёй ремня не только на дальнюю ягодицу.

[Катя Симонова]

Честно говоря, Катька надеялась, что Юрий Васильевич не будет продолжать, но когда он заговорил о закреплении, слёзы вновь закапали из глаз. Ой, блин! Теперь, когда попа уже почти перестала болеть, снова подставлять ее под удары?! Нет! Она поспешно закрыла зад руками и умоляюще посмотрела на учителя.
- Не надо больше,- прошептала девочка, - Пожалуйста.

[Тимофей Астафьев]

Тим уселся у стены, согнув колени и уперев в них локти. Спрятал лицо. Звуки как будто прекратились, но было уже поздно, Астафьев слышал достаточно, чтобы его настроение упало ниже плинтуса. Вот скоро, наверное, Катька выйдет, физрук позовет... Кого он позовет? Может, Тима, может Юрку... Время как будто замедлилось, только шаги Юрки в пустом зале вели своеобразный счет.

[Юрий Васильевич]

Она поспешно закрыла зад руками и умоляюще посмотрела на учителя.
- Не надо больше,- прошептала девочка, - Пожалуйста.

- Надо, Катя, надо! - на данный момент я был непреклонен. - Убирай руки! - а то как о порке речь заходит, так они все мальчики-зайчики и девочки-лапочки, а как взрывы устраивать, так никаких невинных взглядов.

[Катя Симонова]

- Надо, Катя, надо! - на данный момент я был непреклонен. - Убирай руки!

Ну все, похоже он меня все-таки собрался убить. Конечно, глупо было надеяться на то, что Юрий Васильевич сейчас возьмет и отпустит ее.
- Надо это как-то пережить, - уговаривала себя Катька, - только как?!
Нехотя она убрала руки и закрыла ими лицо.
- А вы... долго будете... меня... ? - робко спросила девочка, не поднимая головы.

[Юрий Васильевич]

- А вы... долго будете... меня... ? - робко спросила девочка, не поднимая головы.

Я хотел сказать не долго, но... На данный момент Катя получила 15, осталось 10. Само по себе вроде не так и много, но по сравнению с 15, не намного и меньше. Поэтому я решил не оперировать "долготой" и коротко ответил:

- Ещё 10 раз, терпи! - и тут же хорошенько стегнул, а потом ещё раз, и ещё. Всё же в моём понимании затягивать это не стоило.

[Катя Симонова]

- Ещё 10 раз, терпи! - и тут же хорошенько стегнул, а потом ещё раз, и ещё. Всё же в моём понимании затягивать это не стоило.

- Десять раз?! Это много или мало? - только успела подумать Катька, как ее мысли оборвал свист ремня, и костер на попе разгорелся с новой силой, причиняя девочке еще большие мучения.
- Аййй! Больно! - заплакала она, тратя неимоверные усилия на то, чтобы руки не тянулись к вовсю пылающему огнем заду.
Пытаясь спасти попу от жгучих ударов, она начала вертеться, как уж на сковородке, только это не слишком помогло: ремень, не зная жалости, доставал и жалил ее снова и снова.

[Юрий Васильевич]

- Аййй! Больно! - заплакала она, тратя неимоверные усилия на то, чтобы руки не тянулись к вовсю пылающему огнем заду.
Пытаясь спасти попу от жгучих ударов, она начала вертеться, как уж на сковородке, только это не слишком помогло: ремень, не зная жалости, доставал и жалил ее снова и снова.

- И должно быть больно! - следующий удар не заставил себя ждать. - Глядишь, когда голова забудет, что надо думать в следующий раз, попа ей напомнит. - Ещё три полоски добавились на попе, правда различались они уже с трудом на общем ярко-розовом фоне. Девчонка крутилась и мне пришлось положить ей ладонь на спину и слегка придавить, не хотелось попасть по спине или по ногам.

[Катя Симонова]

- И должно быть больно! - следующий удар не заставил себя ждать. - Глядишь, когда голова забудет, что надо думать в следующий раз, попа ей напомнит. - Ещё три полоски добавились на попе, правда различались они уже с трудом на общем ярко-розовом фоне. Девчонка крутилась и мне пришлось положить ей ладонь на спину и слегка придавить, не хотелось попасть по спине или по ногам.

Не имея больше возможности вертеться, Катьке теперь оставалось просто громко реветь, обильно поливая стол слезами, и ждать когда все закончится.

[Юрий Васильевич]

Оставшиеся три раза не были ни более лёгкими, ни более сильными. Правда последняя полоска пролегла прямо под попой, на границей с ногами, так что впечатления могли отличаться от моих усилий.

- Всё, Катя, наказание твоё окончено, - я отбросил ремень на диван и отошёл опять к окну, давай девочке возможность одеться.

[Катя Симонова]

Хотя Юрий Васильевич обещал десять ударов, Катьке показалось, что он выдал их, как минимум сто! Казалось, что этот кошмар никогда не кончится, и еще немного, и она умрет прямо на этом столе.
Получив то ли по ногам, то ли по попе, девочка взвизгнула не своим голосом и разрыдалась по новой. А потом..
Потом она, словно сквозь вату услышала голос физрука:

- Всё, Катя, наказание твоё окончено, - я отбросил ремень на диван и отошёл опять к окну, давай девочке возможность одеться.

Наконец-то все закончилось!
Девочка не без труда встала со стола. Морщась и охая, первым делом натянула трусы на свою многострадальную попу, а затем и джинсы. Не переставая горько рыдать, она позвала своего классного руководителя:
- Юрий Васильевич, я все!

[Юрий Васильевич]

- Юрий Васильевич, я все!

Катя всё продолжала плакать, видимо уже не сколько от боли, сколько жалея себя. Я вытащил из шкафа коробку с салфетками, налил в стаканчик воды из кулера и подошёл к девочке.

- Держи - высморкайся, попей и успокаивайся, - я поставил всё на стол. - Я очень надеюсь, что твоё понимание никуда не улетучится как только ты выйдешь отсюда.