Вам и не снилось

[Дима Соловьев]

Дима помотал головой.
- Нет, мне вообще повезло. Только синяки и все.
Мальчишка послушно запрокинул голову. Ему вдруг стало смешно, что Таня светит в него фонариком. Кажется, недавно спаслись, а тут с такой ерунды и веселиться? Но Дима ничего не мог с собой поделать. Улыбнувшись, что было нелегко с запрокинутой головой, мальчишка вспоминал, как однажды с приятелем подсвечивали фонариком лицо то снизу, то сзади, и какие демонические физиономии получались при этом.

Диме хотелось с одной стороны рассказать Тане о приключениях, а с другой - смеяться, дурачиться и как можно скорее забыть о недавно пережитом страхе.

[Татьяна]

- Ты чего? - Таня видела, что Дима еле сдерживается, чтобы не засмеяться. - Расскажи, вместе посмеёмся!

С носом тоже было всё в порядке, никаких следов крови, можно рассчитывать, что обошлось без сотрясения.

- Давно ты стукнулся? Сколько времени прошло?

[Дима Соловьев]

Танина фраза больно напоминала учительское назидание, но тон был дружеский. Дима поделился:
- Фонариком смешно светишь. Ты когда-нибудь пробовала им подсветить с подбородка? Или рот изнутри? Такой фильм ужасов, - он засмеялся.
Потом призадумался.
- Я не знаю, сколько времени прошло. Час или два, может...Я не поэтому смеюсь, если что, - Дима снова улыбнулся.

[Татьяна]

Танина фраза больно напоминала учительское назидание, но тон был дружеский. Дима поделился:
- Фонариком смешно светишь. Ты когда-нибудь пробовала им подсветить с подбородка? Или рот изнутри? Такой фильм ужасов, - он засмеялся.
Потом призадумался.

- Конечно, - Танька захихикала, вспоминая как они дурачились с девчонками из медколледжа. - Мы на Хэллоуин развлекались со светом, переодевались в колледже в кровавых медсестёр, разрисовывали халаты потёками крови, делали на щекам шрамы, ну и как-то подсвечивать изнутри через щёку пытались, хоть и не очень это удобно.

- Я не знаю, сколько времени прошло. Час или два, может...Я не поэтому смеюсь, если что, - Дима снова улыбнулся.

- Да я и не думала, что поэтому, но вот холод уже поздно прикладывать, а мазью ещё рано мазать, так что придётся это отложить до обеда.

[Дима Соловьев]

Дима с восторгом слушал Танину историю. Такая взрослая, а знает толк в развлечениях. Класс!
- Жалко, ты не с нами учишься, было б здорово, - посетовал Соловей. Потом на минутку призадумался и выдал с самым невинным видом:
- Но ты же отдашь нас на растерзание ЮрьВасиличу? Тогда мазь вообще не понадобится, он нас прикопает где-нибудь, чтоб не возиться, и вместо лечения можно будет послушать грустную музыку. Сплошная экономия мази.

Дима запоздало подумал, что Таня может принять его слова за жалобу, хотя они были просто шуткой. Соловей прекрасно понимал, что им светит за их легендарное приключение, так что шутка была способом философски отнестись к неизбежному. В другой ситуации Дима опасался бы, тревожился и ни за что не поднял эту тему при Тане. Но после всех тревог этого утра сил на страх не осталось.

[Татьяна]

- Жалко, ты не с нами учишься, было б здорово, - посетовал Соловей.

- Вот уж спасибо, не горю желанием! - наверняка не нужно пояснять Диме почему она тут не хочет учиться, да и он вон сам заговорил на эту тему, хотя... Это было странно, даже в плане шутки.

- Но ты же отдашь нас на растерзание ЮрьВасиличу? Тогда мазь вообще не понадобится, он нас прикопает где-нибудь, чтоб не возиться, и вместо лечения можно будет послушать грустную музыку. Сплошная экономия мази.

В прошлый раз, когда они общались, Дима всеми способами старался избегать даже намёков на наказание, это Таня помнила очень хорошо, а сейчас что? Может пообвыкся, тогда-то он был новеньким.

- Меня никто не спросит, - ответила она Димке, но решила не продолжать серьёзный тон, почему-то не чувствовала она, что мальчик готов это обсуждать в таком ключе, поэтому тоже переключилась на шутливый тон. - Ты что, какое прикопает, за тебя столько платят за обучение тут только пока ты жив, так что Юрий Васильевич сделает всё, чтобы ты выжил! - она надеялась, что Соловьёв всё поймёт правильно и не посчитает, что она над ним издевается.

- Снимай верх, посмотрим твою спину и руку, или что там у тебя повреждено.

[Дима Соловьев]

Таня среагировала идеально: не ушла в серьёзную сторону, не прочитала нравоучений, а поддержала шутку. Дима и сам не мог бы объяснить, почему он затронул эту тему. Наверное, потому, что после пережитого на острове хотелось разрядки и он контролировал себя хуже. Но даже сейчас мальчик мог шутить об этом только "по краю": никаких слов, напоминающих об унизительном наказании. "Он нас убьёт", "Нам влетит" звучало вполне нейтрально и даже немного круто: мы такоооое натворили, нас физрук убьёт.

Дима ответил Тане в тон:
- Точно. Я слишком дорог нам всем. Придётся выживать и геройствовать дальше.
Сняв верх от пижамы, Дима выставил правую руку ближе к девушке. Пониже плеча чуть не до локтя наливался синячище. На обеих руках были ещё мелкие синяки и ссадины, но ничего серьёзного.

- А со спиной что там? - Дима попытался заглянуть, но безуспешно. - Ничего страшного, да?

[Татьяна]

- Точно. Я слишком дорог нам всем. Придётся выживать и геройствовать дальше.

- А как же! - Тане показалось, что Диме хочется какой-то поддержки с её стороны, несмотря на то, что открыто он говорить об этом не хочет. - Ты справишься! - возможно она сказала бы что-то ещё, но тут Соловьёв показал ей свою руку и она аж присвистнула.

- А со спиной что там? - Дима попытался заглянуть, но безуспешно. - Ничего страшного, да?

- Фигасе! - она заглянула со спины и решила, что лучше встать сбоку от кушетки, на которой сидел Дима, чтобы лучше всё осмотреть. - Тебя чё, танк переехал?

[Дима Соловьев]

Диме и правда хотелось поддержки, хотя в этом он не признался бы даже себе. Он старался приободрить Катю, он держал лицо перед Юрием Васильевичем, но ему больше всего хотелось укутаться в плед и чтоб кто-то просто принёс ему чаю и сказал, мол, держись, Соловей, всё позади, всё хорошо. Увы, получить такое в лагере было нельзя, а впереди ждал не отдых, а встреча с физруком. Дима не мог не понимать, что за сегодняшний день с него шкуру спустят, причём в самом буквальном смысле. Отодвигая этот момент подальше, мальчишка грелся в тепле беседы с заботливой и жизнерадостной Таней. Может, она нравилась ему тем больше, что он всегда видел её на контрасте с теми взрослыми, кто только что порол его или собирался это сделать?

- Не, не танк, это на меня кусок блиндажа упал. Бревном задело. Там все плохо, да? - он снова попытался вывернуться, чтобы разглядеть.

[Татьяна]

- Не, не танк, это на меня кусок блиндажа упал. Бревном задело. Там все плохо, да? - он снова попытался вывернуться, чтобы разглядеть.

- Ну... - Танька отодвинулась и посмотрела слегка издалека, - я бы сказала живописно! А со временем станет ещё круче! - она уже мысленно представила как синяк начнёт неравномерно менять свой цвет и будет Димкина правая сторона сине-серо-жёлто-зелёная. - Никогда не видела такого огромного синяка, - медсестра опять отошла к шкафчику и вернулась с антисептиком во флаконе. - Надо обработать, у тебя тут ссадинки, немного пощиплет, - предупредила она, прежде чем начать брызгать.

[Дима Соловьев]

Дима хмыкнул, удивившись понятию крутости у медработника (хехе). Потом приготовился героически терпеть, но антисептик щипал совсем немного. Затылок ощупывали больнее.
- А в душ после него можно будет?

[Татьяна]

- А в душ после него можно будет?

- Конечно! - ничего протирать она не стала, в составе был спирт, так что всё сейчас высохнет само довольно быстро. - А вот намазать твой синяк надо будет уже после душа, сейчас смысла нет, если ты всё смоешь.

Таня убрала на место баллончик и достала из шкафа одноразовые тапочки, потом подумала и взяла ещё одну упаковку, Кате тоже надо было в чём-то идти, не кроссовки же к пижаме надевать, но что-то она сразу не сообразила. Одни она положила на стул рядом с выходом из душевой, а вторые протянула Диме:

- Встань пожалуйста, я проверю твой позвоночник.

[Дима Соловьев]

Дима встал, выпрямился.
- Раз хожу, значит, он здоров, - глубокомысленно заметил мальчик. - Тань, а ты в судьбу веришь? Может, меня кто-то охраняет? Серьезно. Шалаш обвалился, а мы оттуда ушли. Полблиндажа рухнуло, а у меня синяк и шишка, мелкое не в счет. Может, мне надо стать исследователем или путешественником?

[Татьяна]

- Раз хожу, значит, он здоров, - глубокомысленно заметил мальчик.

"Если бы", - подумала Танька, но вслух говорить ничего не стала, надеясь, что в случае с Димой ничего страшного не случилось.

- Тань, а ты в судьбу веришь? Может, меня кто-то охраняет? Серьезно. Шалаш обвалился, а мы оттуда ушли. Полблиндажа рухнуло, а у меня синяк и шишка, мелкое не в счет. Может, мне надо стать исследователем или путешественником?

- Верю, - сказала она, прощупывая аккуратными, но уверенными движениями позвонки, начав от шеи и спускаясь вниз. - Но не так прямо, что вот путешественником, как ты говоришь, а просто в плане, раз ты цел и невредим, значит для тебя ещё что-то здесь уготовано.

Вообще она только сейчас начала понимать, что дети устроили там что-то ужасное, ну или так получилось, до этого как-то всё это воспринималось как "промокли и поранились".

- Вы вообще как на остров-то попали? И зачем?

[Дима Соловьев]

Дима подумал, что глупо, если кто-то там спас его только для того, чтоб Юрий Васильевич его прибил. Значит, Соловью уготованы новые свершения. Но пока хотелось просто отдохнуть. Диме было даже приятно, когда Таня проводила по позвоночнику. А что, почти массаж, хотя и не так клёво.

- Мы одолжили лодку у рыбака, хотели исследовать остров. А там гроза налетела и лодку унесла. Мы остались на острове. Я нашёл блиндаж, позвал Катю, чтоб там дождь переждать, но она за мной спуститься не успела, меня завалило. Он же старый был, доски подгнили. А до этого мы в лодке в шутку оставили послание в бутылке. И вот рыбак поймал эту лодку и прочёл и принёс жаловаться. И Юрий Васильевич за нами поехал. А мы потом ещё увидели, что шалаш, где мы сначала сидели, развалили упавшим в грозу деревом. Представляешь? Можно блокбастер снимать.