Укрощение ленивой

[Елена Викторовна]

—Я...ммм...уроки сначала делала,—все-таки решилась на враньё Настя.—И задания, которые вы мне дали, я тоже сделала. Вот!

- Значит уроки, да?! На улице?! Вам задали снеговиков лепить?! По какому предмету?! А?!!!
Терпеть вранье я была не намерена.
- Настя! Врать мне не надо. Я знаю, что вместо занятий ты предпочла гулянье на улице вместе с Симоновой. Только Катя может себе это позволить, а ты- нет!

[Настя Голубева]

- Значит уроки, да?! На улице?! Вам задали снеговиков лепить?! По какому предмету?! А?!!!

Вроде бы ничего смешного в тоне Елены Викторовны не было. Но Настя все равно негромко хрюкнула от смеха и тут же прижала руку ко рту. Смеяться сейчас совсем никак было нельзя, но предположение учительницы насчёт лепки снеговиков по домашке были слишком смешными.
«Домашнее задание на завтра,—сказал Николай Александрович в воображении Голубевой,—слепить снеговиков! Я обязательно проверю. Майя, ты меня поняла?!»
И Настя снова хрюкнула от смеха. Дааа, Белова была бы счастлива, задай им директор такое!
Ну, почему смех вырывается в самый неподходящий момент?!
Настя даже не услышала последнюю фразу учительницы. Она изо всех сил старалась не расхохотаться в голос. Видимо, это было уже нервное. Слишком долго она переживала из-за этой дурацкой математики!

[Елена Викторовна]

Так! Ну это уже ни в какие ворота! Мало того, что пропустила занятие, так еще сидит и смеется! Возмущению моему не было предела!
- Настя! Ты вообще слышала, что я сказала? Что ты находишь смешным?! То, что ты прогуляла или то, что ты сидишь и врешь мне прямо в глаза?!
Разговаривать на повышенных тонах было не в моих правилах, но Голубева не оставила мне выбора.

[Настя Голубева]

- Настя! Ты вообще слышала, что я сказала? Что ты находишь смешным?! То, что ты прогуляла или то, что ты сидишь и врешь мне прямо в глаза?!

Строгий голос Елены Викторовны быстро вернул Настя на землю. Смех исчез также внезапно, как и появился.
—Извините...—пробормотала девочка, краснея и теребя в руках тетрадку,—просто про снеговиков очень смешно...
Она вздохнула и сказала почти чистую правду:
—Я действительно уроки сначала делала. Географию.—Елена никак не сможет проверить, когда Настя параграф читала.—А потом Катя ко мне пришла и позвала в снежки играть... Я не специально прогуляла! Честно! Просто сначала совсем забыла, а когда вспомнила, было уже поздно и я...испугалась.

[Елена Викторовна]

Ну, по крайней мере, это было похоже на правду.
Я слушала все эти Настины оправдания с ледяным выражением лица.
- Знаешь, Настя, я вот не понимаю, как можно прогулять "не специально", ты вроде уже не маленькая, должно же у тебя быть чувство ответственности какое-то... Как ты могла забыть?! Конечно, гораздо веселее снеговиков лепить, чем заниматься скучной математикой. Но ведь эти занятия нужны ТЕБЕ, почему ты этого не понимаешь?
Я говорила спокойно-ледяным тоном, проигнорировав пока Настины "извините".
- Что мне с тобой делать? Взять ремень и всыпать как следует, чтобы не забывала? Мне кажется стоит.

[Настя Голубева]

- Что мне с тобой делать? Взять ремень и всыпать как следует, чтобы не забывала? Мне кажется стоит.

—Не надо...—как-то уж совсем по-детски, испуганно протянула Настя.
Она ненавидела такое! Когда это взрослых интересовало мнение детей в таком вопросе? Да никогда!
Слезы, конечно, тут же закапали на пол.
—Не стоит...—уже в голос проревела девочка, будучи абсолютно уверенной, что ее точно выпорют.
Голубева совершенно измяла тетрадку от страха, а потом вцепилась в юбку, оттягивая ее вниз так сильно, будто Елена Викторовна уже стояла над ней с прутом.
Наверно другие учителя уже привыкли к излишней эмоциональности Насти, но перед новой математичкой шестиклассница ещё ни разу себя так не вела. Потому что не особо ее боялась до того как урок прогуляла...

[Елена Викторовна]

—Не надо...—как-то уж совсем по-детски, испуганно протянула Настя.
Она ненавидела такое! Когда это взрослых интересовало мнение детей в таком вопросе? Да никогда!
Слезы, конечно, тут же закапали на пол.
—Не стоит...—уже в голос проревела девочка, будучи абсолютно уверенной, что ее точно выпорют.

Ну конечно! Стоит только заговорить о порке, так сразу слезы в три ручья, все эти "не надо" , "не стоит"! А подумать, прежде чем что-то сделать - так этого нет!
Конечно, Голубева заслужила наказание на все сто процентов, и конечно я могла бы ей сейчас всыпать, но...
Мне надо было, чтобы она занималась, так как уже один урок пропал, а теперь может пропасть и второй, потому что спокойно заниматься она не сможет, ни до наказания, ни тем более после. И я приняла решение.
- Так, Настя во-первых прекрати лить слезы, это ни к чему сейчас. И послушай меня очень внимательно.
Я строго посмотрела на девчонку, и ждала, пока она успокоится и будет готова воспринимать вербальную информацию.

[Настя Голубева]

- Так, Настя во-первых прекрати лить слезы, это ни к чему сейчас. И послушай меня очень внимательно.

Ага, сначала до смерти напугать, а теперь «прекрати лить слезы!»
Настя даже не думала прекращать. И вчерашний, и сегодняшний день выдались настолько нервными, что теперь девочка совсем не могла контролировать свои эмоции. Отсюда то неуместный смех над снеговиками, то водопад слез, не собирающийся прекращаться. Слова Елены Викторовны стали для ребёнка спусковым крючком. И вместо того, чтобы успокаиваться, Настя рыдала все громче и громче. Будто она не взрослая шестиклассница, а младшеклашка, которую первый раз в рыдальню завели.

[Елена Викторовна]

Я терпеливо ждала, пока Настя прекратит плакать, но похоже она не собиралась успокаиваться.
- Настя, я еще раз повторяю, прекрати эти слезы! Думать надо было раньше! А сейчас посмотри на меня и послушай.
Я не была уверена, что девочка услышит и поймет меня правильно, но я все-таки попыталась.
- Так, дорогая моя. Ты прогуляла урок, специально или нет - это неважно. Важно, что ты на него не явилась. И что бывает за прогул, я думаю, тебе известно. Но, я все-таки хочу дать тебе второй шанс. Я готова пойти тебе навстречу и не наказывать тебя сейчас. Но, - тут я подняла указательный палец вверх, - я тебя серьезно предупреждаю, что если еще раз такое повторится, второго шанса у тебя не будет. Я тебя выпорю и очень строго. Я ясно выразилась?!

[Настя Голубева]

Вот заговори Елена Викторовна более спокойным голосом, Настя может быть ее и услышала... Но тон математички оставался таким же жестким, а потому Голубева смогла воспринять только последние два предложения.

Я тебя выпорю и очень строго. Я ясно выразилась?!

Естественно, такие слова никак не поспособствовали успокоению. Девочка горько рыдала, цеплялась за юбку и повторяла как попугай:
—Не надо... Я б-больше...не...буду...
Проходи кто мимо класса, наверно решил бы, что там по-настоящему кого-то наказывают.
А главное, спросили бы у Насти, чего она так отреагировала, она б и сама не ответила. Просто... Все было как-то по-дурацки!

[Елена Викторовна]

Честно говоря, у меня возникло желание встать и наподдать ей как следует. Но, мне все-таки удалось себя сдержать.
- Голубева! В последний раз повторяю: прекращай рыдать. Иначе у тебя появится реальный повод для рыданий.
Для того, чтобы девчонка меня услышала, мне пришлось повысить голос.

[Настя Голубева]

- Голубева! В последний раз повторяю: прекращай рыдать. Иначе у тебя появится реальный повод для рыданий.

Ну, вот не действовали на Настю окрики. Не действовали и все тут!
Нет, она попыталась. Правда, попыталась перевести дыхание и перестать плакать, даже начала тереть глаза своей несчастной, в конец измятой тетрадкой. Только это не помогало. Слезы все текли, и текли, и текли, а дыхание никак не хотело выравниваться. Да и как можно успокоиться, когда тебе очень страшно, грустно и плохо, а на тебя ещё орут?!

[Елена Викторовна]

На самом деле я видела, что Настя пытается успокоиться, но у нее это получалось плохо. Я глубоко вздохнула, подошла к девочке и забрала у нее тетрадь, протянула ей коробку с одноразовыми салфетками.
- Настя, - сказала я ей уже более спокойным тоном, насколько это было возможно, - посмотри на меня и постарайся все же выслушать меня до конца.

[Настя Голубева]

Когда Елена Викторовна забрала тетрадь, Настя почему-то испугалась. Ей казалось, что вот прямо сейчас математичка потребует снять штаны и...
Но вместо этого ей протянули салфетки, да и тон у учительницы смягчился. Израсходовав штук 5 носовых платков, Настя наконец смогла успокоиться. Она громко всхлипнула и подняла глаза на Елену Викторовну.
«Сейчас будет убеждать в необходимости порки»,—обреченно подумала девочка.

[Елена Викторовна]

Израсходовав штук 5 носовых платков, Настя наконец смогла успокоиться. Она громко всхлипнула и подняла глаза на Елену Викторовну.

Я опять вздохнула и довольно строго посмотрела на девчонку.
- Успокоилась? Хорошо. А теперь послушай меня очень внимательно. Повторяю еще раз. За то, что ты прогуляла урок, тебя следовало бы наказать.
Здесь я выдержала паузу, чтобы девочка поняла, что я с ней не шучу.
- Но, я пойду тебе навстречу и сейчас наказывать не буду.
И имей в виду, что такое снисхождение ты от меня получаешь первый и последний раз. В следующий раз, если попытаешься повторить подобное, выпорю без разговоров. И еще, не стоит врать, как ты это сделала сегодня. Не только мне, но и вообще никому. В следующий раз это закончится очень плохо.
Ты все поняла?