Страшилки для взрослых: одной чёрной, чёрной ночью...

[Тимофей Астафьев]

- Ой, да отстань ты! - отмахнулась Надька, не собираясь вникать, что там у Тима на уме. Она протиснулась между ним и косяком и зашла к начальнице забрать пустую чашку из-под кофе. - Где Лидия Сергеевна?

- Она с Настькой ушла, - Тим почти не замялся, - по делам.
Конечно есть вероятность, что Лидия будет с Надькой перетирать все утренние события, но сообщать, что Голубеву забрали на порку как-то не хотелось. Тим вдруг подумал, может, завуч проявила чудеса великодушия за признание? Может, Настьке даже не досталось…

[Лидия Сергеевна]

Настя не торопилась. Лидия Сергеевна немного удивилась, обычно дети старались поскорее вскочить с лавки и натянуть штаны, но здесь она этого не наблюдала. Неужели до сих пор так больно? Конечно она отдавала себе отчёт в том, что последний стежок был более чувствительным, но и о том, что она в принципе не слишком орудовала прутом, она тоже помнила. Возможно, Настя сама по себе очень чувствительная девочка, раньше они с ней при подобных обстоятельствах не пересекались, хотя она точно сталкивалась с наказаниями в гимназии.

—Простите,—слегка дрожащим голосом проговорила Настя, чувствуя, что если продолжит, то опять расплачется.

Пока Голубевой не было, Лидия Сергеевна стояла у окна. Услышав голос, она обернулась. Настя выглядела такой несчастной...
- Конечно, я тебя простила, - девочка сама по себе была небольшой и худенькой, а сейчас казалась ещё и младше своих лет. - Не плачь, я надеюсь, что ты действительно поняла, что была не права.

[Настя Голубева]

- Конечно, я тебя простила, - девочка сама по себе была небольшой и худенькой, а сейчас казалась ещё и младше своих лет. - Не плачь, я надеюсь, что ты действительно поняла, что была не права.

—Да...
И, конечно же, после этих слов из глаз Насти снова потекли слезы. Вот ведь! Девочка поскорее вытерла их тыльной стороной ладони и, не очень зная, как начать разговор о Тиме, осталась стоять переминаясь с ноги на ногу.
—Лидия Се...—голос оборвался.
Ага, фраза «пожалуйста, не наказывайте Астафьева» очень обрадует завуча! Наверняка она скажет что-то вроде: «Голубева, здесь я, а не ты решаешь, кого мне наказывать!» Но ведь как-то поднять эту тему было надо!

[Лидия Сергеевна]

—Лидия Се...—голос оборвался.

- Ну всё уже, всё, - Лидия Сергеевна подошла ближе и приобняла девочку одной рукой, второй, протягивая коробку с салфетками. - Умылась же уже, - голос звучал без упрёка, скорее успокаивающе. - Давай, высморкайся и вытри слёзы.

Что Голубева хотела ещё сказать, завуч не знала, но сначала надо успокоиться, а потом можно к этому вернуться.

[Настя Голубева]

- Ну всё уже, всё, - Лидия Сергеевна подошла ближе и приобняла девочку одной рукой, второй, протягивая коробку с салфетками. - Умылась же уже, - голос звучал без упрёка, скорее успокаивающе. - Давай, высморкайся и вытри слёзы.

—Вы очень добрая...—тихо проговорила девочка, слегка прижимаясь к учительнице.
Комплимент может был несколько неуклюжим, но зато очень искренним. Просто Настя не знала, что тут можно ещё сказать. У неё все эмоции перепутались между собой: стыд, вина, раскаяние, растерянность, смущение, доверие, благодарность. «Простите» она уже тысячу раз сказала, а «спасибо»—ну, это вообще не в кассу! А то Лидия Сергеевна ещё подумает, что Настя ее за порку благодарит, а она ведь совсем не за это!
Высморкаться и вытереть слезы оказалось хорошей идеей. Довольно скоро Голубева успокоилась и немного отошла от завуча. Как сформулировать свой вопрос она не знала, поэтому просто спросила в лоб:
—Лидия Сергеевна, а мы с Тимом теперь никогда не помиримся? Я же его...
На язык просилось слово «сдала», но как-то в отношении биологички оно звучало совсем некрасиво. Она же не враг и не шпион, чтобы ей сдавать кого-то...

[Лидия Сергеевна]

—Вы очень добрая...—тихо проговорила девочка, слегка прижимаясь к учительнице.

- Если взрослых не злить, то они все добрые, - улыбнулась завуч, - попробуй присмотрись и ты обязательно это увидишь.

Да, наверное в такой ситуации не все могут спокойно разговаривать, да и она сама не всегда такая, как уж получается.

—Лидия Сергеевна, а мы с Тимом теперь никогда не помиримся? Я же его...

Конечно сложно было не понять, что имела ввиду Настя, так что уточнять Лидия Сергеевна не стала, просто повернулась к девочке, немного отстранилась, чтобы можно было посмотреть в глаза и спросила:

- А разве ты мне про него что-то говорила?

[Настя Голубева]

- А разве ты мне про него что-то говорила?

—Не говорила...—Настя покачала головой.
Теперь, когда слезы высохли, она могла разговаривать спокойно и серьезно, тем более Лидия Сергеевна наверно сможет выслушать и что-то посоветовать.
—Но он ведь думает, что это все из-за меня...—что именно Голубева уточнять не стала, завуч и так поймёт.—А я же...
Настя опустила глаза вниз, потому что не очень знала, как описать свои чувства. Ей было одновременно стыдно и перед Лидией Сергеевной, и перед Астафьевым. Разве можно было в той ситуации поступить так, чтобы «и волки сыты, и овцы целы»? Лидия Сергеевна, правда, не волк, а Тимофей не ов... не баран, но суть от этого не меняется.

[Надька Трезубова]

- Она с Настькой ушла, - Тим почти не замялся, - по делам.

Надька недоверчиво-насмешливо посмотрела на шестиклассника и уже не протиснулась мимо, а отодвинула его в сторону. И преспокойно процокала в приемную. Знает она эти "дела". Спасибо, что не через стенку!
- Понятно, - секретарша поставила чашку на стол, присела и поинтересовалась вполне искренне: - Чего вы хоть натворили?

[Тимофей Астафьев]

- Понятно, - секретарша поставила чашку на стол, присела и поинтересовалась вполне искренне: - Чего вы хоть натворили?

Тим проследил за Надей, за ее цокающими каблучками. Подпер косяк плечом.
- Столовку видала? Это призрак начудил.

[Лидия Сергеевна]

—Но он ведь думает, что это все из-за меня...—что именно Голубева уточнять не стала, завуч и так поймёт.—А я же...

- Мне кажется, что ты не можешь знать, что он думает, - завуч видела, что Настя хочет поговорить, но при этом говорить нормально у неё не получалось. Тема сложная и слова не простые, но на догадках откровенный разговор не построишь. - Тимофей мальчик не глупый, он прекрасно понимает, что отвечать ему придётся за свои действия, а не за твои слова.

[Настя Голубева]

- Мне кажется, что ты не можешь знать, что он думает. Тимофей мальчик не глупый, он прекрасно понимает, что отвечать ему придётся за свои действия, а не за твои слова.

Настя глубоко вздохнула, не зная, как объяснить завучу, что у неё на душе.
—Тим так на меня смотрел...—робко начала девочка...—мне показалось, что он больше никогда со мной разговаривать не будет. Потому что если б я тогда не призналась...
Закончить фразу Настя не смогла.
—Он мой лучший друг,—добавила она.—Я не хочу с ним поссориться!

[Лидия Сергеевна]

- Лучший друг на то и лучший, чтобы всё понимать, - завуч слегка улыбнулась, но на этом сейчас решила не задерживаться, а вернулась чуть раньше. - А ты договори свою фразу, - наверное так было не очень понятно о чём речь, поэтому Лидия Сергеевна начала её сама: - Потому что если б я тогда не призналась... Что бы было?

Конечно же Настя думала о том, что их бы не наказали, но Лидия Сергеевна не понимала откуда у неё эта убеждённость и хотела послушать девочку.

[Настя Голубева]

- А ты договори свою фразу. Потому что если б я тогда не призналась... Что бы было?

—Ну, тогда...—Настя слегка покраснела, ей было неловко обсуждать такое с учительницей, особенно учитывая, что пять минут назад розга в руках этой учительнице очень больно приземлялась на попу,—вы бы ведь не узнали... ну то есть... наверно не смогли доказать, что это мы. А тут я призналась... Мне просто очень стыдно было. Только теперь мне стыдно перед Тимом! Я ему обещала все отрицать... И не знаю теперь, правильно я поступила или нет... Мне кажется, что правильно, с одной стороны, а с другой...не очень...
Настя опустила глаза вниз и начала внимательно рассматривать узор из цветочков на своих балетках.

[Лидия Сергеевна]

Лидии Сергеевне захотелось предложить Насте сесть, потому что после каждой новой фразы, возникало всё больше вопросов, правда вот сейчас это было бы не слишком комфортно для девочки, а одна она садиться не захотела, чтобы не отгораживаться от ребёнка.

- Я всё прекрасно знала, когда звала вас к себе, - спокойно сказала она Насте, отмечая про себя, что та как-то незаметно перестала говорить только о своём участии, теперь Тим присутствовал и в истории. - А ещё, мне очень интересно, с чего ты взяла, что я должна вам что-то доказывать? - это вызывало самое большое недоумение. Завуч представила себя в мантии и квадратной шапочке, с чёрной кожаной папкой в руке, зачитывающей приговор Голубевой и Астафьеву со ссылками на пункты нарушений и перечнем доказательств и экспертиз.

[Настя Голубева]

- Я всё прекрасно знала, когда звала вас к себе. А ещё, мне очень интересно, с чего ты взяла, что я должна вам что-то доказывать?

Завуч говорила спокойным голосом, но Настя все равно почувствовала какое-то странное смущение.
А действительно, с чего вдруг Лидия Сергеевна должна была что-то доказывать? Но с другой стороны, она же не могла просто так, молча потащить их в рыдальню?
—Не знаю...—произнесла девочка.—Ну может не доказывать, а как-то...
Нужное слово найти не получалось. Впрочем, может это и не нужно.
—А вы можете Тиму сказать, что уже все знали до того, как я призналась?—с надеждой в голосе спросила Настя.
Если это действительно так, если завуч все равно собиралась им всыпать, то получается, что она не предательница!