Дискотека Авария: “Ты в ритме танца, тебе некуда деваться!” (приват)

[Николай Александрович]

Майя поставила коробочку на пол на крыльце, подошла к Николаю Александровичу и обняла его, уткнувшись ему в живот:
- Я была неправа. Я не хотела обидеть... Я очень нехорошо поступила, - прошептала она. - Простите...

Пожалуй, мысли про самого бессовестного ребёнка я готов был взять назад.

И, наверное, к такой реакции Майи я вообще был не готов.

Когда ребёнок тебя обнимает, ты не можешь его оттолкнуть, даже если очень на него зол. Ведь в детских объятиях кроется доверие, а доверие в какой-то мере состоит из привязанности - привязанности, годами формирующейся между взрослыми и детьми. Я прижал девочку к себе и некоторое время молчал, глядя на коробку с ужином у своих ног: значит, и еду она не выбросила, а взяла с собой. В этом я тоже ошибся...

- Давай зайдём в дом, пока ко мне не залетели все комары...

Уж кого-кого, а этих надоедливых кровопийц вечером тут было полно.

[Майя Белова]

Николай Александрович никогда ещё так её не обнимал... Майка ещё крепче прижалась к нему своей бестолковой головой, продолжая переживать и думать о том, что она натворила. Наверное, она самый ужасный ребёнок на свете. И самый бестолковый...

- Давай зайдём в дом, пока ко мне не залетели все комары...

Уж кого-кого, а этих надоедливых кровопийц вечером тут было полно.

Комары? Комары, ''прибитые'' днём жарой, начинали вылезать на вечернюю ''охоту''.

Майка подняла глаза и посмотрела на Николая Александровича. Он как-то так произнёс эту фразу, что её сознание моментально дополнило: ''...все комары лагеря,'' и нарисовало злых комаров, обитающих именно в их лагере, которые в её воображении почему-то разом собрались и как по команде устремились огромным потоком в домик директора, противно и воинственно пища. На секунду в глазах девочки мелькнула смешинка и тут же погасла. В другой раз она бы улыбнулась и даже пошутила бы так, но сейчас от переживаний это не получалось. Майка отлипла, сделала шаг назад, подняла коробочку с едой, вошла обратно в дом, закрыла дверь... а потом, глядя в пол, тихо и всё ещё виновато, произнесла:

- Я, наверное... лучше... к себе в домик... пойду...

Ей вовсе не хотелось уходить, просто внутренние переживания не заканчивались... У неё никогда не получается вести себя хорошо. И эта коробочка в руках служила немым укором. И хоть ей было страшно, потому что она не знала, что теперь ждёт её впереди, и что теперь с ней будет, но ни про какую хорошую характеристику у неё больше язык не повернётся спросить...

[Николай Александрович]

Николай Александрович никогда ещё так её не обнимал... Майка ещё крепче прижалась к нему своей бестолковой головой ... отлипла, сделала шаг назад, подняла коробочку с едой, вошла обратно в дом, закрыла дверь... а потом, глядя в пол, тихо и всё ещё виновато, произнесла:
- Я, наверное... лучше... к себе в домик... пойду...

- Нет. Будет лучше, если ты останешься.

Я понимал, что второй такой случай вряд ли уже представится. Зная Майю, можно было предположить, что угрызения совести у неё долго не продлятся, ибо наступит свобода, а со свободой - желание всё плохое поскорее забыть. И всё, что осталось недосказанным, так и останется недосказанным. До следующего раза. Который тоже обязательно наступит - поскольку такие дети, как Майя, познают жизнь исключительно на своих собственных ошибках.

В гостиной я включил свет и сел в кресло напротив дивана.

[Майя Белова]

- Нет. Будет лучше, если ты останешься.

В гостиной я включил свет и сел в кресло напротив дивана.

Девочка кивнула и потащилась следом...

Гостиная совсем не изменилась, и даже подушки на диване лежали как ни в чём не бывало. Только цветов на столике больше не было... Майя посмотрела на диван и осталась стоять около кресла, напротив Николая Александровича. Пряча коробку с едой себе за спину.

[Николай Александрович]

Девочка кивнула и потащилась следом...
Майя посмотрела на диван и осталась стоять около кресла, напротив Николая Александровича. Пряча коробку с едой себе за спину.

Я рукой показал на диван.

- Садись.

Из некомфортной ситуации, в которой мы оба оказались, надо было как-то выходить. Не шутить, нет. Но и не делать из мухи слона, когда ребёнок всё понял. Нам предстояло разбираться в куда более сложных вещах, нежели детские капризы за столом.

[Майя Белова]

Майка села, поставив коробочку на столик рядом с диваном. Главное, Николай Александрович больше на неё, вроде, не сердился за её неумение вести себя за столом. Но осталось ещё всё вон то, что она ВООБЩЕ натворила...

[Николай Александрович]

Майка села, поставив коробочку на столик рядом с диваном.

- Майя, - я решил говорить прямо: - Ты готова учебный год начать с чистого листа? До школы осталось две недели. У тебя есть время хорошо обдумать своё поведение и настроиться на учёбу. Я понимаю, что сейчас ты уже не успеешь мне ничего доказать, но я со своей стороны готов тебе поверить на слово. И авансом, - я сделал паузу, - вписать в характеристику всё то хорошее, что ты будешь демонстрировать мне в течение года.

"А если не будешь... - продолжил я свою мысль, уже молча глядя на Белову, - тогда я останусь в дураках и буду виноват в том, что наглым образом обманул всех членов комиссии. А также помог тебе уйти от ответственности и тем самым ничему тебя не научил. А уж как ты меня разочаруешь, если сейчас пообещаешь одно, а на деле покажешь другое..."

Да, я знал, что рискую. И что для Майи будет очень сложно изо дня в день выполнять обещанное. Если, конечно, она мне пообещает, а пообещав, отнесётся к этому серьёзно. Но, если честно, какого-то другого выхода из сложившейся ситуации я не видел. Просто потому, что хорошую характеристику было не из чего составлять.

[Майя Белова]

Майка подняла глаза и, глядя Николаю Александровичу в лицо, тихо прошептала:
- Обещаю...
Девочка не была уверена, что ей сечас очень поверят, потому что она же уже столько раз давала обещания... Но она точно говорила искренне:
- ... Обещаю, что я постараюсь. Постараюсь... ну... С чистого листа, - как могла, криво и повторяя за Николаем Александровичем, обещала Майя. -  Не вести себя так больше. И... и учится.

Зато искренне. И сама искренне веря в эту минуту в то, что обещает.  Мысленно говоря и обещая в первую очередь сейчас себе, что она больше никогда-никогда не будет делать таких ЧУДОВИЩНЫХ глупостей! Потому что она не хочет больше, чтоб на неё сердились. И расстраивать своим поведением больше никого не хочет. И она  правда-правда постарается учиться и хорошо себя вести!

Вот!

А... нет... Оставалась ещё кое-что... Оставалось то, на чём её часто ловили, то, за что на неё тоже  постоянно все взрослые сердились и ругались, и то, что она так не любила признавать, потому что признавать это было неприятно, стыдно и ужасно не хотелось — её бесконечное ВРАНЬЁ...

- И не обманывать, - собралась и выдохнула девочка. 

Да, это тоже она пообещала сейчас искренне. Ведь она же больше никогда не собирается ничего творить, а вместо этого наоборот - старательно учиться. Значит ей и не придется больше ни выкручиваться,  ни врать. Никогда в жизни!

[Николай Александрович]

Майка подняла глаза и, глядя Николаю Александровичу в лицо, тихо прошептала:
- Обещаю ... Обещаю, что я постараюсь. Постараюсь... ну... С чистого листа. Не вести себя так больше. И... и учиться.
- И не обманывать, - собралась и выдохнула девочка.

И не обманывать...

Не обманывать - это, конечно, было обещание с большой буквы! До такого дожить в мои немолодые годы - всё равно что выиграть джекпот, поэтому я трезво напомнил себе, что в обещании ребёнка ключевым словом было "постараюсь". Так оно, в общем-то, и прозвучало более правдоподобно.

- Хорошо, - я почувствовал, что Майя действительно задумалась. То есть не просто бездумно наобещала мне того, что я хотел услышать. На неё в кои-то веки весьма ощутимо давила её совесть.

- Давай тогда вместе решим, что мне с тобой делать, если стараться ты будешь недостаточно.

[Майя Белова]

Обещая, Майка и вправду настроилась, что она очень-очень-преОЧЕНЬ постарается хорошо себя вести! И не просто в следующем году постарается, а даже ВСЕГДА! Ведь Николай Александрович её сейчас спасёт от этой страшной ''кары'', от этого непонятного учёта и этой жуткой полиции с полицейским! Даже если пока она никак не насобирала ничего хорошего на свою положительную характеристику.

- Хорошо. Давай тогда вместе решим, что мне с тобой делать, если стараться ты будешь недостаточно.

Но после этих слов и уверенность, и боевой настой девочки дрогнули и притормозили...

Майя опустила глаза и некоторое время молчала. Если она будет недостаточно стараться, то тогда выйдет, что она не просто наобещала и не выполнила, а и Николай Александрович за неё комиссию просто обманул...

- Я не знаю... что... тогда со мной делать, - сникшим голосом отозвалась Майка, снова поднимая глаза и печально глядя. Она не знает, что с ней делать. Окончательно прибить, наверное... Или выгнять... Но она не хочет ни того, ни другого - ни чтоб прибивали, ни чтоб выгоняли.

[Николай Александрович]

Майя опустила глаза и некоторое время молчала.
- Я не знаю... что... тогда со мной делать, - сникшим голосом отозвалась Майка, снова поднимая глаза и печально глядя.

Я тоже молчал. Про себя я понимал, что ситуация сложилась неординарная, а значит, неординарными должны быть все мои решения: от доверия авансом до наказания за несоблюдение обещанного. А Майя боялась наказаний - до такой степени, что готова была лгать и изворачиваться даже тогда, когда это больше не имело смысла. Поэтому было бы логично просто пригрозить ей отменной расправой, чтобы старалась она изо всех сил - как, собственно, только что мне и пообещала.

Но мы через это проходили миллион раз. Да. Майя боялась. А потом всё равно что-то происходило. Она за свои поступки получала, снова боялась, какое-то время вела себя тише воды, ниже травы, снова что-то происходило - и так по кругу.

- Ты понимаешь, чего мне стоит тебе верить, когда я так хорошо тебя знаю?

[Майя Белова]

Маленький порыв ещё раз пообещать, натолкнулся на взгляд взрослого - и Николай Александрович хорошо знал, сколько раз она обещала ему и сколько раз уже не выполнила обещание, и Майка тоже.

- Угу, - виновато пряча глаза, кивнула девочка.

[Николай Александрович]

- Угу, - виновато пряча глаза, кивнула девочка.

- Я очень расстроюсь, - коротко закончил я, давая понять, что это и есть решение. В чём это будет выражаться и чем это будет грозить Майе, я озвучивать не стал. Впервые в наших отношениях я на кон поставил свои чувства.

[Майя Белова]

Очень расстроится, да?.. Майка подняла глаза, посмотрела на Николая Александровича и опять виновато вздохнула. Она совсем-совсем не хотела бы расстраивать... Ни своим поведением, ни своими глупыми поступками. Вот что она за ужасный ребёнок?..

- Я правда постараюсь, — покаянно прошептала она, ещё раз искренне обещая сильно-пресильно постараться исправиться.

[Николай Александрович]

Майка подняла глаза, посмотрела на Николая Александровича и опять виновато вздохнула.
- Я правда постараюсь, — покаянно прошептала она, ещё раз искренне обещая сильно-пресильно постараться исправиться.

Я наградил Майю долгим взглядом. Затем молча вышел из комнаты и через полминуты вернулся с листом бумаги и ручкой. Придвинул к дивану журнальный столик - теперь уже без красивой вазы с цветами - и сел рядом с девочкой, бумагу и ручку положив перед ней.

- Пиши. Всё то, что ты мне обещаешь. "Я, Майя Белова... обещаю..." и по пунктам.