Самогонных дел мастер

[Игорь Георгиевич Горобец]

Начало в ветке "Пейте, дети, самогон - будете здоровы!"
______________________

[Лена Маревич]

Пробуждение наступило рано. Именно пробуждение, а не соскабливание тела с постели ножом, как это бывает почти всегда. Уснуть удалось кое-как только в третьем часу. И вот уже проснулась, а на улице темень кромешная.
"Чем так мучиться, лучше уроки делать", - рассудила вконец околевшая Ленка и, стараясь по возможности не отпускать от себя одеяло и зажимая пальцами нос, на очень скорую руку привела себя в порядок и выскочила в коридор.
И до чего же странный предмет ожидал ее там! Девчонка повертела хрустальную посудинку, вынув пробку, поднесла к носу позолоченное горлышко. Аромат шел однозначный.

"Это он так перемирие предлагает?!" - Ленка закатила глаза к небу.
Бутылка отправилась в рюкзак, а она сама в холл, ломать зубы об гранит науки.

[Пашка]

Пашка летел со всех ног к столовой, стараясь успеть попасть туда раньше всех. Не потому что он был голоден. Он торопился ликвидировать свою вчерашнюю (не при дамах будет сказано) дебильную затею, пока народ еще не собрался к завтраку.

Прибыл на место Любимцев вроде как прежде остальных, но объявления на доске не оказалось. Впрочем трусов Ленкиных там тоже не было.
Пашка задумчиво почесал затылок. Кто-то его опередил. Но вот кто? На этот вопрос ответа пока не было.

Оставалось только надеяться на лучшее, что какой-нибудь прилежный ученик, либо учитель, заметив эту "мерзость", сорвал ее и выбросил в мусорное ведро. С этими мыслями Пашка пошел на завтрак.

[Эвелина Яковлевна]

Это утро несло обитателям гимназии нежданный сюрприз. Некоторым счастливцам (или несчастливцам, тут уж дело вкуса) довелось увидеть учительницу истории без макияжа, укладки, шпилек и прочих неизменных атрибутов ее выхода "в люди". Факт настолько шокирующий, что ему следовало бы уделить внимание, как минимум, в локальной прессе.

Ляля ввалилась в медкабинет и рухнула на кушетку, минуя приветствие.
- Таня, даже не спрашивай... - она страдальчески стиснула виски руками.
Голова была чугунной и отказывалась думать.
Роковой телефонный разговор, потом откупоренная бутылка в комнате дежурного. Последующие же ночные события отказывались всплывать в памяти. К счастью или к несчастью?

[Игорь Георгиевич Горобец]

Игорь проходил по этажам здания, внимательно оглядывая стены, окна, всматриваясь в лица пробегающих мимо гимназистов. Таким образом он пытался выяснить, насколько спокойно прошла ночь, которую он благополучно проспал до самого утра.

Вот ведь как бывает. По-окончании вечеринки, он почувствовал легкое недомогание, прилег всего на 5 минут, и очнулся только утром. Головную боль, усиленное сердцебиение, сухость во рту и боль в шее от неудобного спанья - все это в полном комплекте он ощутил вставая с кушетки.

Дежурство уверенно подходило к концу, и Игорь решил хотя бы заверить его по всем правилам.
Проходя учебную часть, он не забыл заглянуть в кабинет математики. Зайцева там не оказалось. Игорь черкнул коротенькую объяснительную записку и оставил ее на столе вместе с ночными находками.

Далее следовали жилые корпуса. Ни битых стекл, ни разрисованных стен к счастью не обнаружилось. Вот только проходя мимо комнаты 324 в девичьем крыле, он снова ощутил этот странный, и до боли знакомый запах. На этот раз, исходящий из-за двери "аромат" вызвал тошноту, и Игорь поспешил удалиться с места, не задаваясь лишними вопросами.

Вот теперь, когда последний обход завершен, можно было попить крепкого чаю и со спокойной душой ложиться спать. Сон, говорят, лучшее лекарство от... и от этого тоже.

[Татьяна]

Это утро несло обитателям гимназии нежданный сюрприз. Некоторым счастливцам (или несчастливцам, тут уж дело вкуса) довелось увидеть учительницу истории без макияжа, укладки, шпилек и прочих неизменных атрибутов ее выхода "в люди". Факт настолько шокирующий, что ему следовало бы уделить внимание, как минимум, в локальной прессе.

- Вы ли это, Эвелина Яковлевна? - всплеснула руками Танька, увидев входящую в её вотчину молодую и обычно всегда ухоженную учительницу. На языке крутилась куча вопросов по поводу вчерашнего вечера, но Лялечка моментом перечеркнула весь кайф предвкушения расспросов.

Ляля ввалилась в медкабинет и рухнула на кушетку, минуя приветствие.
- Таня, даже не спрашивай... - она страдальчески стиснула виски руками.

Молча поставив перед несчастной стакан воды, она покопалась в своей сумочке, извлекла на свет божий чудодейственную таблетку и протянула её на ладони:

- Один маленький глоточек и через 15 минут к вам вернётся вкус жизни, - пообещала она, уверенная в том, что это действительно так. Импортный препорат ещё не подводил ни разу, правда в Гимназии он пригодился ей впервые.

[Эвелина Яковлевна]

- Вы ли это, Эвелина Яковлевна?

Учительница застонала, закрывая лицо.
- Танюша, пощади! Ну хотя бы сегодня! Мало того, что я на чёрта похожа, так еще и на древнего. Совесть имей!

- Один маленький глоточек и через 15 минут к вам вернётся вкус жизни.

- Не вернётся, - было заметно, как малейшее движение причиняет Лялечке муки, но она сделала над собой усилие и, проглотив таблетку, с убийственным видом сообщила: - Я вчера вылакала сто тысяч рублей.

[Татьяна]

- Танюша, пощади! Ну хотя бы сегодня! Мало того, что я на чёрта похожа, так еще и на древнего. Совесть имей!

- Кто бы говорил про совесть, - мелькнула у Таньки мысль, но она её благоразумно оставила при себе. Мало ли на что способна женщина не в духе.

- Не вернётся, - было заметно, как малейшее движение причиняет Лялечке муки, но она сделала над собой усилие и, проглотив таблетку, с убийственным видом сообщила: - Я вчера вылакала сто тысяч рублей.

- Сколько??? - от такой цифры Танька села на кушетку. Нет, она не жаловалась, зарплата в Гимназии была отличная, но не настолько же. Она конечно знала, что есть дорогие напитки и даже ОЧЕНЬ дорогие, но ещё ни разу не видела лично людей, которые могли их себе позволить. - А что это это вы такое пили? - всё ещё находясь в некотором ступоре спросила она.

[Эвелина Яковлевна]

- Сколько??? А что это это вы такое пили?

- Коньяк. И не мой коньяк. Не совсем мой коньяк... - Лялечка провела языком по пересохшим губам. - И самое ужасное - я ничегошеньки не помню. Даже как до койки доползла.

[Татьяна]

- Коньяк. И не мой коньяк. Не совсем мой коньяк... - Лялечка провела языком по пересохшим губам. - И самое ужасное - я ничегошеньки не помню. Даже как до койки доползла.

- Зато я помню, - не сдержала смех Танька, - что вам понравились трусики Маревич. Выяснили где она такие приобрела? - чтобы немного сгладить своё веселье, она намочила полотенце холодной водой и протянула молодой учительнице, - положите на лоб, полегче станет немного.

[Борис Михайлович Зайцев]

Получив от Горобца письмо с "сюрпризом", Зайцев, по обыкновению, воспылал праведным гневом.
- Хорошее начало дня, - съязвил он сам себе. Хотя ничего необычного в этот день не произошло. Необычным, скорее, можно было считать день БЕЗ сюрпризов. А так все нормально, сразу знаешь с чего начать день.
Изучив объявление и заострив внимание на именах медсестры и секретарши, Борис Михайлович сгрёб вещи обратно в пакет, и отправился в медпункт за пояснениями.
- Таня? - постучавшись, спросил он, заглядывая в дверь.

[Эвелина Яковлевна]

- Зато я помню, что вам понравились трусики Маревич. Выяснили где она такие приобрела? - чтобы немного сгладить своё веселье, она намочила полотенце холодной водой и протянула молодой учительнице, - положите на лоб, полегче станет немного.

- Какие трусики? Какой Маревич? Нашей Маревич? - Ляля приподнялась на локтях и испуганно уставилась на медсестру. Сочетание предмета нижнего белья и фамилии ученицы показалось ей болезненно знакомым.

В этот момент раздался стук и пред очами предстал многоуважаемый г-н Зайцев. Б.М. Г-жа Целовальникова Э.Я. инстинктивно потянулась к затылку, поправить изысканную причёску. Но рука, не обнаружив там таковой, безвольно опустилась вниз. Прихорашиваться при появлении неженатых мужчин было для Лялечки равносильно чиске зубов по утрам. Конечно, Оля её подруга. И все же, как известно, подруга - не стенка. Чем чёрт не шутит?

[Татьяна]

- Какие трусики? Какой Маревич? Нашей Маревич? - Ляля приподнялась на локтях и испуганно уставилась на медсестру. Сочетание предмета нижнего белья и фамилии ученицы показалось ей болезненно знакомым.

- Ну как же, - начала было Танька, но Зайцев помешал полёту её мысли, да и не говорить же ему о трусах Маревич.

- Таня? - постучавшись, спросил он, заглядывая в дверь.

- Доброе утро, Борис Михайлович. Или оно у вас не доброе и уже что-то где-то случилось? - Танька немного напряглась, мысленно надеясь на то, что сейчас не придётся нестись сломя голову перевязывать чьи-нибудь раны.

[Борис Михайлович Зайцев]

- Доброе утро, Борис Михайлович. Или оно у вас не доброе и уже что-то где-то случилось?

- Случилось, - хмуро ответил Зайцев входя в кабинет.
- Таня, тебе знаком этот предмет? - с этими словами учитель достал из пакета девичьи трусики и протянул их медсестре.

[Эвелина Яковлевна]

- Таня, тебе знаком этот предмет? - с этими словами учитель достал из пакета девичьи трусики и протянул их медсестре.

Насколько знаком был "предмет" Тане, оставалось только догадываться. Но Лялечке определённо приходилось сталкиваться с ним раньше. При одном его виде сознание отозвалось щемящим сигналом, источник которого, к её нарастающему ужасу, пока был неясен.